Николай Чевельча - Рядом с молниями

В первое же воскресенье они пошли на площадь Согласия, погуляли по Елисейским полям, посмотрели Триумфальную арку, любовались городом и Сеной. Когда они шли по набережной, он вдруг начал рассказывать о себе:

— Наталья, а знаешь, я ведь сын кубанского бедного казака. В гражданскую войну отец вместе с казачьей частью отступал до Крыма, а потом их посадили на корабли и отправили в Румынию. Там отец женился на девушке из зажиточной румынской семьи. Появился на свет я. Учили меня в школе, потом в Бухарестском университете, а ученым я стал уже в Сорбонне...

Василий Кравцов хорошо знал Париж. В свободное время они много ходили по городу, говорили о жизни. Как-то во время очередной прогулки Василий сказал:

— А что, Наташенька, может, мне поехать к вам в Россию навсегда. Приму подданство, и будем мы вместе с тобой.

Наталья Васильевна от этих слов даже вздрогнула. Она остановилась и, посмотрев спутнику в глаза, ответила:

— Мы ведь только товарищи. А что касается твоего приезда в СССР, то решай сам. Работы для честных людей у нас хватает.

Больше к этому разговору они не возвращались.

В кабинете подполковника Караева собрался оперативный состав. Семен Денисович без предисловий сказал:

— Товарищ Барабанов, прошу доложить о вчерашнем.

Поднялся худощавый молодой человек.

— Василий Кравцов появился в районе обсерватории около восемнадцати часов. Долго прохаживался возле дома Зарубиной. Был ли кто-то еще с ним — мной не установлено. В дом, когда пришла Зарубина, он вошел с большой предосторожностью. Вышел от нее через два часа. Ушел через лес. Мы не предполагали, что он именно там пойдет. Болото... Видимо, кто-то провел и отправил с другой станции. — Барабанов сел.

— Товарищ Панкратов, кто-либо еще интересовался перевозками по железной дороге? — спросил Караев капитана, сидевшего у окна.

— Пока не выявлено.

— Продолжайте непрерывное наблюдение.

— Понял, Семен Денисович.

— Товарищи! — продолжал своим глуховатым голосом Караев. — На предыдущем совещании я информировал вас о том, что в Москву в составе группы ученых-астрономов прибыл некий доктор Кравцов Василий, по кличке «Косач». Это высококвалифицированный и подготовленный шпион и диверсант. Специализируется по ракетно-ядерному оружию. Нам известно, что он связан со спецслужбами стран НАТО. Иностранная разведка уже делала попытку обработать, а затем завербовать научную сотрудницу нашей обсерватории Наталью Васильевну Зарубину во время ее пребывания в Париже. Их попытки не имели успеха. Зарубина вела себя достойно. Ее встречи с Кравцовым за рамки товарищеских отношений не перешли. Естественно, разведка противника будет всеми способами продолжать попытки завербовать Зарубину... Я думаю, есть смысл нашу Таню Григорьеву поселить в доме Натальи Васильевны под видом уборщицы. Никто не поставит этот факт под сомнение: видная ученая, большая занятость, вот и пригласила к себе девушку. Таня поможет нам выявить помощника Кравцова, который, конечно же, есть, судя по докладу Барабанова. Но дело не только в этом. Необходимо усиленно работать над прикрытием и сохранностью, повторяю, абсолютной сохранностью в тайне районов выгрузки и маршрутов перевозки ракетной техники. Чтобы даже птица не проникла в эти районы. Ясно?

Караев оставил капитана Барабанова, а остальных отпустил.

— Вот что, Гриша, отправляйся в библиотеки. Какие угодно. Набирай литературу по вопросам Вселенной и начинай читать. Мы тебя командируем в качестве сотрудника в обсерваторию к Зарубиной. — Он улыбнулся. — Будешь жить у них, работать инженером по технике безопасности и одновременно инструктором по спорту. Понял? Я согласую с Москвой.

Отпустив Барабанова. Караев позвонил начальнику политотдела части.

— Михаил Иванович, ты у себя? Надо встретиться. Есть серьезный разговор. Где лучше? В политотделе удобнее? Хорошо, жди...

Через полчаса Караев сидел в кабинете Смирнова.

Наталья Васильевна Зарубина и подполковник Смирнов, казалось, переговорили обо всем — и об установке в обсерватории нового оборудования, и о международной обстановке, и даже о погоде и настроении, а Михаил Иванович все не отпускал ее. Наталья Васильевна чувствовала, что основной разговор впереди, напряженно ждала. Томилась. Чего-то недоговаривал начальник политотдела, что-то продолжал обдумывать. И, наконец, Зарубина не выдержала:

— Так я вас слушаю, Михаил Иванович. — Она смотрела на подполковника выжидательно.

— Дело вот в чем, Наталья Васильевна, — начал Смирнов. — Мы хотели попросить вас, конечно, на определенное время, поселить у себя на квартире одну девушку. Она проверена во всех отношениях. А вот короткая справка о ней, познакомьтесь.

Наталья Васильевна взяла лист бумаги, прочитала:

«Таня Григорьева, двадцать лет, заочница Московского государственного университета, приехала в обсерваторию на работу в качестве лаборантки».

— Это фотография, — подполковник Смирнов подал Наталье Васильевне конверт.

Она его раскрыла, посмотрела на фотографию, вложила ее обратно и дрожащим голосом спросила:

— Вы что, не доверяете мне, товарищи военные?

— Именно доверяем и очень бережем, поэтому хотели, чтобы на это время с вами побыл очень хороший человек. Что касается остальных вопросов — это не моя компетенция, — сказал он.

— Согласна, — тихо ответила изрядно обескураженная Наталья Васильевна.

— Замечательно. Итак, через три-четыре дня она будет у вас. Уверяю, вы ее полюбите. Да, у нас к вам, Наталья Васильевна, большая просьба. Не смогли бы вы прочитать цикл лекций для офицеров и отдельно для солдат и сержантов?

— Конечно, — сразу же согласилась Зарубина, вспомнив свой недавний разговор с Климовым. — Только, право, я не знаю, что именно интересует вашу аудиторию. Может, решим так: я составлю план, посоветуюсь со своими сотрудниками, а потом уже с вами согласую.

— Хорошо, Наталья Васильевна, я не тороплю вас.

А в кабинете представителя особого отдела в это же время сидела Таня Григорьева. Они вспоминали Минск. Оказывается, в годы войны подполковник Караев дважды в составе разведывательной группы забрасывался в район чуть западнее Минска... Беседовали они, а подполковник Караев думал свою думу.

«Кто-то же ведь навел Кравцова на Зарубину? И тот кто-то живет здесь, это очевидно... Но столь же очевидно, что раскрыть его будет очень нелегко».

Мысли Семена Денисовича были прерваны телефонным звонком. «Она согласилась», — услышал он голос начальника политотдела.

— Спасибо вам и ей, — ответил Семен Денисович.

Он положил трубку и пристально взглянул на девушку.

— А у нас ведь есть для вас специальное задание. Сегодня ночью вы выезжаете в Москву в управление кадров Академии наук. Но прежде вам надлежит встретиться с одним товарищем, вот вам телефон, — подполковник Караев протянул девушке листок бумаги. — Из Москвы вы вернетесь на работу в обсерваторию, которой руководит Зарубина. Жить будете у Натальи Васильевны. Это в общих чертах. Я, Таня, так откровенен потому, что давно присматривался к вам и, — Семен Денисович сделал паузу, — мы доверяем вам.