Николай Асанов - Электрический остров

— Вы думаете? — с сомнением спросила девушка. Но Орленов уже понял, что доказательств для неё больше не требуется.

— Ладно, рекламацию министерству, которое вы­пускает эти игрушки, мы напишем потом, — стараясь говорить, повеселее, ободрил ее Орленов. — Я сам вам помогу, если хотите. А сегодня приглашаю ко мне. По­знакомлю вас с женой, с Оричем и Велигиной. Вы, на­верно, слышали, что мы прибыли как в Ноевом ков­чеге — парами. Жена любит устраивать вечера. Длин­ное платье не обязательно…

Он поднялся, и Чередниченко улыбнулась, хотя лицо ее оставалось расстроенным.

— Спасибо, приду, — пообещала она. И, помолчав немного, призналась: — Ну и задачу вы задали мне, коллега! Придется решать новую конструкцию. Вы разорвали мое кольцо! На части! На составные эле­менты!

— Ничего, ничего, — утешил ее Орленов, — мы его спаяем. И камешек вставим. И обязательно брильянт. Не люблю дешевки.

— А от ветряков требуете дешевизны, силясь улыбнуться, пошутила Чередниченко.

— То дешевка а то дешевизна! — сказал Орленов, выходя.

И девушка умолкла, признавая, что последнее слово осталось за посетителем.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Вечеринка была задумана с размахом. Нина по­слушалась Райчилина и пригласила всех коллег мужа.

По-видимому, Райчилин намекнул кое-кому из со­служивцев, как следует поступить в данном случае,— почти все явились с подарками «новоселам». Марина Николаевна Чередниченко появилась на пороге тоже со свертком в руках.

Райчилин, как догадался Андрей, заранее распре­делил, кто что дарит. Марина Николаевна принесла чайный сервиз, Горностаев доставил книжную полку, его сотрудники явились с пачками книг. Девушки, возглавляемые вычислителем лаборатории частных проблем Шурочкой Муратовой, притащили какие-то салфеточки, скатерочки и тут же начали хлопотливо украшать жилье новоселов. Сам Райчилин подарил великолепный старинный бронзовый светильник, пере­деланный в стоячую лампу — торшер. Этот подарок похвалили все. Он изображал стебель лотоса с цвет­ком, вокруг стебля вилась бронзовая змея. Одна лам­па горела в чашечке цветка, другая — в пасти змеи. Райчилин, включив торшер, скромно сообщил;

— Все сам сделал! Своими руками!

— И змею? — спросила Чередниченко.

Райчилин смутился, но быстро нашелся:

— Змея простояла сто лет в комиссионном мага­зине и, я думаю, теперь безвредна. Мне оставалось только просверлить дырку и протащить провод. Я ведь был когда-то монтером! Тягаться с вами в знании электричества я не могу, но когда у вас перегорят пробки — обращайтесь ко мне. Я замечал, что теоре­тики не сильны в практике.

— А где же Улыбышев? — спросила Нина и искоса взглянула на мужа, рассматривавшего торшер. Они почему-то еще ни разу не говорили о директоре фи­лиала.

— Он, вероятно, останется еще недели на две в южных районах области. Там плоховато с установкой силовых линий для опытной электропахоты, — сооб­щил Райчилин.

— Жаль, жаль, сказала Нина, и Орленов с об­легчением заметил в ее тоне только сожаление доброй хозяйки.

Райчилин увел Нину совещаться по какому-то хо­зяйственному вопросу. Жена Райчилина, полная стат­ная женщина, проплыла за ними, украдкой погрозив хозяину дома пальцем за то, что он не занимает го­стей. На правах старшей дамы острова она пыталась покровительствовать молодым супругам. Орленов сделал испуганную мину и подошел к смущенно молчавшим визитерам. Райчилина оглянулась в дверях, одобрительно кивнула и исчезла.

Андрей не умел развлекать гостей. Но теперь он мог свободнее присмотреться к своим сотоварищам. В домашней обстановке человек и в самом деле ста­новится доступнее, виднее. У него нет тех защитных средств, при помощи которых любая посредственность может притвориться гением. Для администратора та­кими защитными средствами являются кабинет, поч­тительные подчиненные, электрические звонки и про­чие атрибуты чиновного величия. Для людей науки подобным средством маскировки могут стать лабора­тории, приборы, намеки на свои открытия и даже мно­гозначительные умолчания.

С шумом явились запоздалые гости: старик с вен­чиком белых волос вокруг розовой лысины, с розовым лицом упитанного дитяти, и молодой парень, такой робкий на вид, что Орленов подумал — он обяза­тельно окажется заикой. Горностаев заторопился им навстречу и повел к хозяйке дома, вышедшей на шум.

— Вот знакомьтесь,— сразу сменив скучное вы­ражение лица на веселое и гордое, сказал Горно­стаев. — Это наши создатели чудес! Начальник ла­боратории частных проблем Иван Спиридонович Подшивалов и его помощник Григорий Алексеевич Марков. Он тоже высокочастотник!

Старик оставил в руках Нины свое подношение — огромный бронзовый щит, позеленевший от старости, на котором можно было угадать очертания какого-то мифического животного.

— Пусть этот щит висит на стене и напоминает о храбрости, — церемонно сказал старик, поцеловав руку хозяйки. — Это единорог — символ силы! — По­том старик вздохнул с чувством исполненного долга и только после этого оглядел комнату.

Молодой человек руку Нины поцеловать не осме­лился и попытался спрятаться среди молодежи, однако Горностаев успел ухватить его за рукав, потащил к Андрею и снова сказал, что он — высокочастотник.

— Ну, я занимаюсь мелочами, — смущенно ска­зал Марков. Он, к удивлению Андрея, совсем не заи­кался и даже несколько осмелел. Впрочем, это могло произойти и потому, что самая бойкая из девиц, Шу­рочка Муратова, в это время стала подавать ему ка­кие-то знаки.

— Бросьте прибедняться! — строго сказал Подшивалов. — Наши работы не хуже других.

— А я как раз много слышал именно о ваших ра­ботах, — сказал Андрей, адресуясь к обоим. — Если вы позволите, я навестил бы вас завтра.

— Пока ещё рано, — совсем неожиданно отклонил предложение Подшивалов. — Боюсь, что вы смутите малых сих! — и указал на Маркова.

— Как это — смущу?

— А как смутили Марину Николаевну? На ней же лица нет!

Андрей не заметил, чтобы Чередниченко была огорчена. Наоборот, в отличном вечернем платье она выглядела вполне довольной и очень красивой. Ни­чего похожего на того доброго парня, каким она по­казалась на ветростанции. Но он не успел ответить.

Подшивалов, неодобрительно поджав пухлые губы и став похожим на старуху, сказал:

— Молодежь всегда так: бросится сверху коршу­ном, а на поверку и сам-то еще цыпленок… — и ото­шел, мало заботясь о том, какое впечатление произве­дет это странное заключение на хозяина.

Марков, мельком взглянув на сутулую спину сво­его шефа, взял Андрея под руку и потянул на террасу, в темноту, куда падали только косые пятна света от двери и окон.

— Не сердитесь на него, — просительно сказал он. — Он у нас с причудами, но вообще-то добрый старик. Понимаете, он ведь работает здесь с первого дня. И, конечно, ревнует всех!