Михаил Чулаки - Вечный хлеб
- Название:Вечный хлеб
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Чулаки - Вечный хлеб краткое содержание
Вечный хлеб - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Страшно было в этом убедиться после всего пережитого, но никуда не деться: факт такой, что он никогда не был Сальниковым!
— Ну вот… Пошли, больше смотреть нечего, — сказал он поспешно, как будто сестра могла понять значение закрашенной цифры на двери.
То есть — не сестра вовсе!
Самозванец! Самозванец, ворвавшийся…
Боль от потери словно бы ждала этой минуты, чтобы вырваться из каких-то подвалов сознания и заполнить собой все: сердце, мозг, глаза, горло. Больно смотреть, больно глотать… А главное — больно существовать, зная, что Алла там, под тяжестью, в темноте… что больше никогда… Как больно — всему телу больно!
— Ну, посмотрели? — спросил зять.
Вячеслав Иванович не смог ответить.
Самозванец, ворвавшийся… Если бы не он, Алла сейчас кормила бы сына в роддоме на Петра Лаврова! Во всем виноват только он! Он, со своими беженетами, с привычкой всюду приходить не с пустыми руками…
Потому-то он так сразу проникся Аллой, что не дядя! И если бы знал, если бы встретил… Мог бы встретить! Например, шел бы после решительного разрыва с Ларисой по Петра Лаврова, шел бы усталый и пустой от очередного беженета — и навстречу… Все могло быть — и ничего никогда не будет.
Зять, видно, чувствовал настроение Вячеслава Ивановича и больше не заговаривал. Да у него и у самого… А у сестры — то есть у несестры — еще хуже, еще больнее, наверное… Так молча и вернулись на Чайковскую.
— Я зайду… Я позвоню… Вы ведь еще не завтра… — заставил себя сказать на прощание Вячеслав Иванович.
— Да, задержимся. Насчет памятника надо будет узнать.
— Не надо!
Вячеслав Иванович так закричал, потому что с памятником отнималась у него последняя возможность жить. Ведь единственный остающийся смысл — в памятнике!
— Не надо! Уже все! У меня знакомый скульптор! Ему только хорошие фотографии, чтобы сходство! Уже все!
— Мы еще об этом поговорим. Мы как родители не можем остаться в стороне. Поговорим.
Рита молча поцеловала. Зять долго тряс руку, повторяя:
— Поговорим… Мы как родители… Хорошо, когда родные… Жалко, что привелось при таких обстоятельствах…
Наконец Вячеслав Иванович остался один. Один, виноватый во всем. Он шел вдоль шеренги домов — домов-ветеранов, все на своем веку повидавших, все перенесших, и ему казалось, дома презрительно отталкивают его, убийцу и самозванца.
Навстречу из подворотни выскочил веселый пудель, подбежал, обнюхал — и вдруг завизжал и попятился. Хозяйка его заглянула в лицо и проговорила с ненавистью:
— У, кащей! Привидение! Ходят тут…
Правильно сказала, так и надо!
14
Во всем виноват только он! Это он убил Аллу — всей своей жизнью, своими привычками, тем, что заменял любовь беженетами, а дружбу — неспуками… Во всем виноват!..
Но большая вина Вячеслава Ивановича не упраздняла маленьких вин — Старунского и кто там еще в Скворцовке? Убил Аллу он, самозванный дядя, но убил руками Старунского, и маленькие вины Старунского и других не должны были остаться безнаказанными! В этом состояла часть долга, принятого им на себя.
Боль отпускала только в те моменты, когда он обдумывал, как лучше исполнить свой долг. И он думал и думал… Написать заявление прокурору? Слишком это сложная и спорная штука — ошибки врачей, так он понял из слов Тани. Старунский же не хотел ошибиться, не думал, что убивает Аллу, когда решил дать роковой наркоз. А чего он хотел? Помочь хотел с высоты своих знаний? А конверт? Помочь-то помочь, но и на консультации заработать — пусть уж он в своей совести копается, чего хотел больше. Если есть у него привычка копаться в совести. А если нет? Так его и оставить безнаказанным? Ну уж нет!.. И к утру Вячеслав Иванович додумался, что страшнее заявления прокурору была бы для Старунского статья в газете, статья на моральные темы! Со всем этим: с Костисом, свидетелем конверта в букете, Таней, переписавшей исправленные куски истории болезни, — нужно идти к Лагойде, тому журналисту, с которым познакомился у Ракова, которого так некстати обидел. А чтобы тот легче простил, надо взять и материал про старшего брата — его рассказ про Вечный хлеб, его шахматный анализ. Прав Раков: не в том суть, нашел или не нашел Сергей новый ход, а в самой удивительной воле старшего брата… То есть, если Алла не племянница, Рита не сестра, то и Сергей Сальников — не брат!
Ведь меньше месяца прошло, а Вячеслав Иванович так вжился в семью Сальниковых, что невозможно для него стало прежнее существование, когда он не помнил родства. Невозможно стало примириться, что Сергей — не брат. Брат, он чувствовал, что брат! И чувство было очевиднее любых доказательств. Снова, идти в жилконтору (и, конечно, неспуками — с дежурным тортом!), узнавать, кто жил в семьдесят восьмой квартире? Вячеславу Ивановичу было страшно. Не только страшно терять окончательно обретенное родство, но и страшно узнать новое. Почему-то зародилось в нем подозрение — никаких к нему доказательств, но отделаться не мог, — что не там ли жил тот блокадный мародер, который обменивал продукты на золото? Что, если его поймали в конце концов, посадили или расстреляли, а детей его по детдомам? А что воспитательница рассказывала, будто нашли на Суворовском, — просто ложь в утешение? И что, если вина отца ожила в сыне, сделала сына невольным убийцей внучки Сальниковых? Никаких доказательств, да и слишком похоже на сюжет какого-нибудь фильма, но в теперешнем настроении Вячеслава Ивановича ему легко верилось в искусственные сюжеты. Никаких доказательств, вот только воспоминание про поход в мастерскую того художника — Баранова или Барабанова — и кражу луковиц. Ведь был поход — про луковицы подтвердила и Туся Эмирзян! Был поход, и воспоминание это принадлежит безымянному пока малышу из семьдесят восьмой квартиры. Был поход, был какой-то старший мальчик — но не Сережа Сальников! Ну конечно, даже тогда не мог Сережа отправиться воровать в мастерскую к художнику! А дети того мародера — еще как могли!.. Правда, его дети не голодали бы… Нет, никаких доказательств не было, но не мог Вячеслав Иванович отделаться от навязчивой фантазии, боялся новых розысков. Может быть, немного позже… А пока что надо рассказать Лагойде про старшего брата — да, про старшего брата — показать коричневую тетрадь…
И тут Вячеслав Иванович словно за руку себя поймал! Опять то же самое! Опять собрался идти не с пустыми руками] То есть, было бы замечательно, если бы Лагойда написал про Сережу, — но только независимо ни от чего. А ведь Вячеслав Иванович уже высчитал вариант: посулить Лагойде такой интересный материал, если возьмется сначала написать разоблачительную статью про Старунского! Так привык ко всяким вариантам, что высчитывает их автоматически, как шахматный мастер — варианты позиции…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: