Роман Ким - Девушка из Хиросимы

Вошла старуха в халате с гербами. Доктор усадил ее на табурет >и заговорил с ней. Сестра осторожно взяла Сумико под локоть и вывела из кабинета.

Выйдя из ворот, Сумико оглянулась. Рюкити сидел на корточках за водоразборной колонкой.

— Дали лекарство? — спросил он.

Сумико рассказала ему о разговоре с доктором. Рюкити поцокал языком:

— Вот сволочь… Скоро откроется новая амбулатория, там будут хорошие врачи. Сходишь туда.

А у меня жетончик. Японские врачи не будут лечить меня без разрешения иностранцев.

Рюкити фыркнул и хлопнул себя по заду:

— Наплевать на разрешение аме! Японские врачи будут лечить тебя без разрешения. Не все такие, как этот Аримицу.

Они пошли на площадь на окраине города. Рюкити подошел к грузовику и, поговорив с шофером, подозвал Сумико. В машине уже стояло несколько человек.

— Эта машина повезет рабочих на дамбу, — сказал Рюкити, подсаживая Сумико в грузовик, — а мы слезем у круглой скалы.

Грузовик стоял у телеграфного столба, на котором висело объявление, написанное тушью: «Послезавтра, в воскресенье, в 4 часа пополудни, в помещении Дома культуры демократической молодежи будут показаны диапозитивный фильм «Спортивный праздник Демократического союза молодежи» и кукольное представление «Плутни господ Югэ и Сакума» — пьеса Кацу Гэнго. Вход бесплатный».

Шофер дал несколько протяжных гудков. Из барака с вывеской «Закусочная» выбежало несколько рабочих с узелками. Они влезли в машину. Последним влез худощавый парень в кепке, с синяком на с к уле. Его окликнул маленький старичок в помятой шляпе и с шарфом на шее. Они уселись впереди у кабинки шофера и зашептали. Увидев Рюкити, парень с синяком подозвал его и бросил взгляд на Сумико. У него были очень сердитые глаза.

Когда машина, обогнув опушку леса, выехала на прямую дорогу, старичок вдруг застучал кулаком по крыше шоферской кабинки. Машина замедлила ход. Впереди, в том месте, где от шоссе ответвлялась дорога на базу, стояли американские военные.

— Слушай, Цумото, — сказал старичок парню с сердитыми глазами. — Стоят с тарелками… будут обыскивать.

Не имеют права устраивать проверки, — сказал Цумото. — Проскочим мимо.

Старичок покачал головой:

— Для ни)£ закон не писан. Прикажут остановиться, и все.

Рюкити похлопал себя по животу:

— У меня только бумажки. Ничего.

Лучше не рисковать, — сказал старичок и подтолкнул Цумото к борту машины. — Сойди и пробирайся через Куротани.

Рюкити вытащил из–под фуфайки маленький сверток и передал Цумото. Тот спрыгнул с машины прямо в кусты на краю дороги. У развилки машину остановили. Жандарм, подойдя к машине, показал жестом, чтобы все вылезли. Щеголеватый нисей в военной форме махнул рукой в желтой перчатке и скомандовал по–японски:

— Выстроиться в ряд! Проверка.

Два солдата, держа наперевес длинные шесты с металлическими дисками на конце, стали тыкать всех по очереди в грудь и в живот. Проведя диском по брюкам рабочего, стоявшего рядом с Сумико, солдат крикнул что–то. Рабочий вытащил из кармана трубку с металлическим чубуком и табачницу. Жандарм осмотрел трубку и табачницу и вернул рабочему. Затем солдат провел кружком по животу и спине Сумико и сказал что–то. Жандарм и нисей засмеялись.

У старичка нащупали карманные часы и металлический футляр для очков, а у шофера связку ключей. Жандарм не стал даже осматривать это добро. Он заглянул в кабинку шофера и кивнул.

— Можете ехать, — сказал нисей и поднес палец к козырьку.

Машина тронулась.

— Давно начали это? — спросил один из рабочих у Рюкити.

Недавно. Это ручные радары, проверяют, есть ли оружие. Если есть что–нибудь металлическое, то на тарелке появляются темные точки.

Старичок сдвинул шляпу на затылок и, взглянув на Сумико, прищурил глаз:

— Им надо изобрести такую штуку, чтобы проверять, что у нас в голове. Тогда все тарелки у них начнут взрываться.

Все засмеялись. Сумико слезла у статуи Дзидзо и поклонилась веселому старичку.

— Иди прямо к Яэтян, — оказал Рюкити. — А потом приходи туда.

Сумико кивнула головой. Машина поехала дальше — к Старому поселку.

7

Собрание оказалось совсем не таким, как думала Сумико.

После того как забрали молодежную группу в Старом поселке, стали болтать всякие вещи. Говорили, что члены группы собирались для того, чтобы изготовлять «лимонадные бомбы» — бутылки, наполненные зажигательной жидкостью, «слепители» — мешочки с золой для швырянья полицейским в глаза и так называемые «панку» — доски с торчащими гвоздями, бросаемые под колеса полицейских машин. Говорили, что на этих собраниях читали какие–то секретные книжки и принимали по радио шифрованные сообщения из–за границы, а затем все давали друг другу клятву хранить все в тайне, что бы ни случилось. А старушка, работавшая в усадьбе Сакума, уверяла, что з вожака этой молодежной группы вселился нинко —■ оборотень, похожий на хорька, только с крысиным хвостом и четырьмя ушами. Словом, ходили всякие слухи, один другого страшнее.

Уже было совсем темно, когда Сумико и Яэко шли к дому учителя. Яэко покосилась на Сумико, пощипывавшую себе шею, и усмехнулась:

— Сумитян, наверно, боится. Я звала Харутян, но она сказала, что ей страшно, и не пошла.

Я не боюсь… но не знаю, что там будут делать…

Сегодня на собрании… — прошипела Яэко в ухо подруге, — только не пугайся… будет Кацу Гэнго… Тот самый.

Сумико молча втянула голову в плечи.

В крохотной передней дома учителя на земляном полу лежали в беспорядке сандалии, ботинки, соломенные лапти и матерчатые носки с резиновой подошвой.

— Пришли одни только мужчины… — пробормотала Сумико. — Неудобно итти.

Тогда иди домой, — сказала Яэко. — Трусиха!

Она сняла сандалии и, положив их в углу передней, около велосипедов, поднялась в дом. Сумико показала ей вслед кончик языка и тдже сняла сандалии. Они прошли в каморку рядом с кухней и сели у порога комнаты, где происходило собрание. За столиком, около ниши, под висячей керосиновой лампой сидели учитель Акаги и маленький старичок, совсем лысый, с шарфом на шее — тот самый, который ехал в грузовике. Учитель, бледный, с впалыми щеками, небритый, сидел, устало подперев голову руками. Собравшиеся сгрудились так плотно, что не было видно даже* цы–новки. Разместились даже на веранде, выходящей во внутренний дворик. Кандзи восседал, скрестив ноги, за учителем, а за его спиной торчала лохматая голова Рюкити. Рядом с Кандзи сидел, обхватив руками колени, парень с сердитыми глазами — Цумото. Среди собравшихся было несколько парней и девушек из Старого и Восточного поселков, остальные, очевидно, пришли с дамбы и с окрестных гор. Были гости и из города: румяный большеглазый студент и пухленькая некрасивая девица в больших роговых очках и в европейском платье. Во рту она держала длинный тонкий мундштук с сигаретой.