Константин Ваншенкин - Большие пожары
- Название:Большие пожары
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1964
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Константин Ваншенкин - Большие пожары краткое содержание
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга. Писатель как бы делится своими раздумьями о том, что каждое поколение советских людей прошло сквозь большие пожары и у каждого поколения достало мужества одолеть их.
Большие пожары - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— На лес прыгаете? Неприятно.
— Привыкли.
— Я, наверно, тоже буду скоро в ваших краях. Диссертацию готовлю: «Товарищ Сталин в сибирской ссылке 1903—1904 годов».
— Да, чуть не забыл. Со мной же там наши: Тележко и Мариманов.
— Ну? — обрадовался лейтенант.— Как они? Привет передавай.
— Ладно.— И снова снисходительно: — Адрес запиши.
Они обменялись адресами и разошлись на людной московской улице.
У Лиды болела голова, она плохо себя чувствовала.
— Можно завтра? — опросила она жалобно.
— Я же сообщил, нас ждут.
— Ну, поедем. Мне же самой хочется. Я просто боюсь совсем разболеться.
— Хорошо, я сегодня съезжу, повидаюсь, а с тобой дня через два поедем. Ты зато поправляйся...
Теперь уже не было никаких нищих в вагоне, но на станции, где он вышел, стояла такая же, как и прежде, снежная тишина. Прогудела за лесом, осыпая снег с ветвей, уходящая электричка, залаяли вдалеке собаки. Он шел по узкой бугристой тропинке вдоль забора — направо, опять направо,— неся чемоданчик с сибирскими гостинцами: матери — большой пуховый платок, отцу — шапку с длинными, до пояса, наушниками и ерунду — кедровые шишки. И тут ему встретился еще один знакомый: по другой стороне улочки, по такой же бугристой, то поднимающейся почти до высоты штакетника, то ныряющей вниз тропинке шел шофер, из-за которого все и получилось. Сергей сразу узнал его. Впрочем, может быть, сейчас он уже не был шофером. На нем было длинное зимнее пальто и зеленая бархатная шляпа, надетая задом наперед — бантом вправо. Он равнодушно скользнул взглядом по Сергею и прошел мимо.
Мать испугалась, вскрикнула первым делом:
— Почему один?
Он объяснил:
— Ничего, успеете.
— Что ж, придется потерпеть,— сказал отец.— Ну как, сынок, сильно мы подались, или еще ничего?
— Вы молодцом.
— Стараемся.
Они, конечно, постарели и смотрели они на него как-то умиленно и растерянно, чего раньше у них не наблюдалось. В комнатах был наведен порядок — их ждали, но все равно чувствовалось и замечалось свойственное их дому неистребимое отсутствие уюта. По-прежнему на этажерке стояла знакомая фотография. Сели за стол. Отец разлил водку по рюмкам:
— За твой приезд, сынок. Как хоть ты там живешь, Сережа?
— Я нормально, мама. Как вы?
Ну, что же, они тоже без дела не сидят. Мать хорошо поработала на агитпункте, во время подготовки к выборам, отец — нештатный лектор райкома, выступает иногда с лекциями на предприятиях и в учреждениях. Еще хотелось бы ему написать воспоминания о революции и гражданской войне, ню вот слогам он не владеет, хорошо бы найти такого, кто бы мог обработать.
— А в Москве, значит, остановились у ее тетки? А родители ее где?
— Родителей у нее нет.— И не ожидая дальнейших расспросов, добавил: — Их арестовали в тридцать седьмом году.
Мать несла ко рту кружочек колбасы, и рука с вилкой замерла в воздухе.
— Ты серьезно?
— Конечно.
Она покраснела.
— Ты хорошо подумал?
— Я люблю ее, она очень хорошая.
— Чего уж теперь говорить,— сказал отец,— это нужно было обсуждать раньше.
— Когда вы женились, могли обсуждать с кем хотели, а мне эти обсуждения ни к чему. Я уверен, что ее родители ни в чем не виноваты. У плохих людей не рождаются такие дети.
— О! — воскликнула мать с иронией.— Морганизм. Поздравляю!
Сергей видел, что родители очень огорчены и переживают, стараясь не подавать виду.
О Лиде больше речь не заходила. Сергей скупо рассказал о работе, о пожарах, о прыжках. О Васе Мариманове и Петре Тележко.
— Да,— вспомнил ой,— а шинель моя где?
— Шинель? — опросила мать с чуть заметным смущением.— Зачем она тебе?
— Моя шинель, в которой я демобилизовался.
— Ее нет, я ее отдала нуждающимся людям, ее стал носить один мальчик, студент техникума. Зачем она тебе?
— Просто как память. Моя солдатская шинель.
— У тебя есть прекрасное пальто.
— Ну, хорошо, мама.
Он остался ночевать, лег во второй комнате и долго не засыпал, слушая, как стучат часы на кухне, вспоминал, как он лежал здесь тоща, после армии, не зная, куда приткнуться, с чего начать. Теперь он думал о себе и о Лиде, о ребятах, о Гущине, о подготовке к длинному трудному лету. Теперь он чувствовал себя прочно.
Его разбудил отец, тормоша за плечо: «Сережа, Сережа!» Он был не одет. Мать стояла босиком, в халате. Горел свет, было включено радио. Сначала он ничего не мог понять. Потом одна фраза поразила его: «Товарищ Сталин потерял сознание».
4
Сергей и Лида вышли из дому и пошли по улице Чехова, а потом свернули налево, по бульвару — к Трубной, все убыстряя шаг. Они шли посередине бульвара, обгоняя одних, а другие обгоняли их самих, почти бежали, чтобы скорее достичь конца очереди, которая двигалась вдоль домов по тротуару, справа от них. Сперва они и не думали идти в Колонный зал, но, когда увидели бегущих, обгоняющих друг друга людей, эту очередь, тоже вдруг заспешили. Конец очереди был у Трубной, и они стали в хвосте. Здесь была запружена почти вся проезжая часть улицы, только троллейбусы стояли длинным рядом, сбросив дуги с проводов. Сзади все прибывали, толпа начала медленно и бесцельно раскачиваться, теперь они были во власти этой толпы.
— Давай уйдем, пока не поздно,— сказала Лида.
— Пойдем, пойдем, дальше будет свободней.
— Сережа, я не могу,— крикнула она через минуту.
— Ну, выбирайся и поезжай домой, а я пойду.
Он надавил плечом, еще, еще, она выбралась к троллейбусам и посмотрела в сторону площади. Наверху, на подъеме, что-то грозно чернело и шевелилось, это накапливалась толпа, идущая со Сретенки. Было видно, что милиция с трудом сдерживает ее. И вдруг в одном месте, только в одном, цепь разорвалась, хлынула черная людская струйка, и тут же цепь была смята и отброшена, и огромная черная масса покатилась вниз, готовая смести все, что ей встретится. Лиде стало страшно. Она бросилась к троллейбусу и вскочила вслед за водителем, который только что подключил дуги к проводам. За ней, давясь, образуя пробку в дверях, кинулись люди. Лида глянула в окно. Толпа со Сретенки уже слилась с этой. Последнее, что она увидела, был Сергей, которого наклонно, спиной вперед несло в толпе то в одном, то в другом направлении. Но лицо его было спокойно.
Сергей уже не знал, сколько времени он здесь находится, в этой страшно медленно продвигающейся, раскачивающейся толпе. Он был весь мокрый и как бы отдельно поворачивался внутри стоящей неподвижной коркой одежды. Стемнело. «Раз-два, взяли!»— орали сзади. Под ногами была скользкая жижа. «А-а!» — закричал кто-то. И другие голоса закричали дико: «Помогите! Не надавливайте!» Кто-то упал, скользя, сполз вниз, под ноги другим. Споткнувшись о пего, упали другие. Но толпа не могла остановиться.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: