Мариэтта Шагинян - Кик

Давно ли мать Олария скончалась?

Тому три ночи.

Царствие тебе
Небесное, святая матерь!

Вот
Письмо, отец.

«Антихрист ныне близко.
Врагами осквернен наш монастырь.
Мой час настал. Но ты, Нафунаил,
Спаси от поруганья и приют дай
Одиннадцати сестрам. А потом
Их тайно отошли в Константинополь».
Легко сказать! Константинополь! Тайно!
Дать им приют, когда большевики
Опять отвоевали побережье
И красными полным-полны леса.
Одиннадцать сестер! Ну, удружила
Покойница! Вертайте-ка назад.
Вам отведут в монастыре по келье,
Земли дадут. Советских дураков
Задобрите советскими речами,
Объявите коммуну трудовую, —
Прокормитесь.

Отец Нафунаил!

Ну что еще — «отец Нафунаил»!
Куда вас деть? Вы ладаном пропахли.
Не ровен час — погубите меня.

Отец Нафунаил!

Вот разве это?
Мне девку надобно в притон портовый,
Одну иль две.

Так будь же трижды проклят,
Волк в шкуре овна! Шелудивый пес,
Болячками смердящими покрытый,
Скребись, не наскребаясь! Сестры, полно
Надеяться на помощь сатаны.
Один господь своих детей печальник.
Он нам укажет путь. Вперед! Идемте!

Кто б ни был ты, — мошенник или черт,
Бери меня, старик, в притон портовый!

Эй, кто идет?

Свои.

Пароль?

«Победа».

Документы, товарищ.

Получай.

Их здесь не ждут. Они на Бу-Ульгене.
Миронов, свету!

Мы — на Бу-Ульгене.
Молчок, товарищи. Понятно?

Да.
Где заночуете?

У предревкома.

Миронов, проводи их к предревкому!

Добро пожаловать! Каким известьем
Вы нас утешите сейчас, полковник?

Приятным, господа, весьма приятным!
Приблизилась желанная расплата.
Не долго уж над старой комендантской
Болтаться окровавленному флагу,—
Минует день — трехцветное взовьется,
Трехцветное взовьется, господа!

Ну-ну, не сглазьте!

Радио имею
От сэра Блэкстоуна. Сегодня ночью,
Примерно от двенадцати до часу,
Когда я жду урочную фелюгу,—
На пушечный он выстрел подведет
Свое судно.

Темны до черта ночи!
Не зажигают свет на маяке.

Все предусмотрено. Взовьем ракету.
Мы выстрелу укажем направленье…
Но, вижу я, не все знакомы с планом?

Не все, полковник.

Можно рассказать
В подробностях. Кха-кха! Такого плана
Большевикам не снилось и в подполье!
Итак, я начинаю, господа.

Вот это — порт; он славной русской кровью
При доблестном российском самодержце
Был нашею державой завоеван.
Вот левый берег. Что мы видим здесь?
Большевики, — их, кстати, очень мало,—
В ничтожнейшем количестве засели
На левом побережье. Перечтем
По пунктам: милицейский пост, казармы,
Ревком, пороховой… прошу вниманья!
Пороховой завод. Рассадник бунта,
Убежище татарской бедноты
И большевицкой мерзостной заразы —
Кара-Биюк, татарское село.
Вы видите, горючее собралось
Как бы в одну заманчивую кучу.
Ее взорвать — совсем пустое дело,
Взяв левый берег с моря на прицел.

Но там и фабрика Мавроколиди!

Что делать, господа! Лес рубят — щепки
Летят. Предупрежден Мавроколиди,
Он вывезет сегодня к ночи деньги
И ценное имущество. Мы всех,
Кого есть смысл спасти, — предупредили.
Все в миссии попрячутся!

Позвольте!
Я Блэкстоуна не первый знаю день.
Без повода он вам стрелять не станет.
Он англичанин, хитрый пес, законник.
Ему подайте повод — casus belli.

А я, по-вашему, грудной младенец?
По-вашему, на áнглийские фунты
Кефаль жую да пью напареули?
Обдумано до винтика-с! А повод
Нам подадут большевики. Ребята
Натасканы до полного сродства!

Большевики?

Вот именно! Жваченко,
Введи товарищей!

Как? Что? Товвв-варрр-ри!..

Рекомендую — теплые ребята,
Идейные. Один, товарищ Савва,
У Иверской работал в черной сотне.
Другой, Аполлинарий, — бывший пристав,
Донской казак станицы Шептуновской,
А ныне, милостью Интернационала,
Побыв в учебе писаря Жваченки,
Одумались, покаялися оба
И подают прошенье в Еркапе.