Анатолий Тоболяк - Откровенные тетради

— А! Явилась, не запылилась! — громко и добродушно приветствовал меня отец. — Ну, покажись! Дай на тебя взглянуть. Смотри, мать! Мы-то думали, дочь пеплом голову посыпает, а она как огурчик. Вроде с курорта вернулась!

Мама вытерла руки о фартук, шагнула ко мне — обнять, что ли, хотела? — но остановилась и горестно сказала:

— А что ей! Это мы с тобой переживаем, ночи не спим, а ей все трын-трава. Поболталась и довольна.

В груди у меня прошел холодок. Началось!

— Ну, дочь, что стоишь? Мы тебя заждались. Обними отца, поцелуй мать, как положено.

— Обойдешься, — сказала я. Подошла к матери и чмокнула ее в щеку. — Здравствуй.

Она вся скривилась, махнула рукой.

— А ну тебя! Одно мученье с тобой!

— Меня, значит, не приветствуешь? — с прежним добродушием и широкой улыбкой спросил отец. — Не заслужил?

— От тебя перегаром несет за версту. Я еще на автобусной остановке почувствовала.

— Да ну? — удивился он. — А ты бы хотела, чтобы от меня, как от клумбы, пахло? Чтобы я вкалывал с утра до вечера, деньгу зашибал, тебя кормил — и был чистенький и благоухал? Так, что ли? Нет, дочь. Я человек рабочий. Ты уж извини. Рабочая кость. Умею работать, умею отдыхать. Правильно, Вадим?

Вадька тер ершом тарелку с таким ожесточением, будто хотел отмыть все розовые цветочки на ней.

— Сын, слышишь, что говорю? Умей работать, умей отдыхать. Умей учиться, умей веселиться. Так или нет?

— Так, отец, так, — поспешно ответила за Вадьку мама.

— Ну что, Ленка, делать думаешь? Да ты садись, не в гостях. Расскажи нам, какие у тебя перспективные планы? Какие обязательства возьмешь перед семьей? Порадуй нас.

— Пойду работать, не волнуйся. На твоей шее не буду сидеть. — Я чувствовала, что завожусь. Закусила губу. Привалилась плечом к косяку.

Отец отпил полстакана, сочно хрустнул редькой.

— Работать пойдешь? Молодец. Хорошо, — одобрил он. — А куда?

— Найду куда. Без твоей помощи.

— Найдешь куда. Без моей помощи. Слышишь, мать? Здорово излагает, а?

Мама стояла, скрестив руки на фартуке, поджав губы, — невысокая, с гладко причесанными волосами, темноглазая, аккуратно одетая, — и смотрела на меня с жалостью и негодованием.

— Нет уж, Лена, — быстро заговорила она. — Ты по-своему уже один раз сделала. Слетала, прогулялась, протранжирила деньги. Теперь будет, как мы решим. Хватит с нас твоих фокусов!

Дзынь! Вадька выронил чашку в раковину, и чашка разлетелась на мелкие осколки. Мама вздрогнула.

— О господи! Безрукий какой… Лучше бы не брался.

— Ничего, мать, ничего, — забасил отец. — Это, говорят, к счастью. Нам, Ленка, от тебя ничего не надо. Сами не бедняки, без твоих денег проживем. Ты себе на тряпки заработай — и хорошо. Так, мать?

Мама сморщилась, быстро-быстро замигала и закивала: так, мол, так.

Они будто забыли, что я стою и слушаю их. «Зачем приехала, зачем? — твердила я себе. — Дура, дура набитая!»

Вадим побросал осколки в ведро и повернулся. У него подрагивали губы.

— Хватит вам! — резко и тонко выкрикнул он. — Ленка, хочешь есть?

— Ни черта я не хочу! — вырвалось у меня. — А вы знайте… Я себе работу выберу такую, какая мне по душе, а не вам! И жить у вас долго не собираюсь! — Ведь клялась себе, что лучше язык откушу, чем буду с ними спорить…

Отец вскочил, побагровев. Мама испуганным жестом вскинула ладони к щекам.

— Ты что?! Опять за свое? — рявкнул отец.

— Господи! Бессовестная!

— Ленка, уходи отсюда! — завопил Вадим, сжимая кулаки. — Замолчите все!

В своей комнате из-за закрытой двери я слышала, как бухал голос отца, взлетал Вадькин фальцет, причитала мама. Я повалилась на тахту, заткнула уши, сунула голову под подушку. Какая замечательная тишина! Только в висках стучит. И мысли колотятся: «Опять! Опять! Все снова! Все сначала! Зачем приехала, зачем?».

Ворвался Вадим.

— Слушай… я тебя предупреждаю… заткнись! Не могу вас слушать! Безумцы, а не люди! Делай, что хочешь, только заткнись!

И умчался, как пришпоренный, на свою веранду. Я не успела ничего влепить ему в ответ.

Не помню, сколько дней прошло, — они для меня слились в один. Я перестирала все свои вещички, перегладила, навела порядок в комнате — вообще старалась чем-то себя занять. Странное дело: меня не тянуло к приятелям. Даже Федьку Луцишина не хотела видеть, а уж он потащил бы меня куда-нибудь в компанию или на танцы. Успею, говорила я себе, успею!

Я все кляла себя, что отвергла «идею» Максима… Почему, почему?

Ладно, не стоит об этом думать, решила я в очередной раз. Вот завтра пойду устраиваться на работу, и все наладится. Но каждый день откладывала: завтра, завтра… Мысли у меня были какие-то неряшливые, разбросанные.

В воскресенье вечером я собралась к Сонькиным родителям. Только вышла в прихожую, зазвонил телефон — он у нас там стоит на тумбочке. Я подняла трубку, услышала: «Можно позвать Лену?» — и обмерла. Этот голос… негромкий, мягкий… Я сразу его узнала. Но все-таки не поверила.

— Слушаю. Кто говорит?

— Лена, вы? Привет! Помните такого человека по имени Максим? Как бы нам встретиться?

У меня почему-то дыхание перехватило… Я переложила трубку из руки в руку.

— Здравствуйте. — Я не смогла сказать «Максим». — Откуда вы взялись? Чудеса!

Он негромко засмеялся.

— Ничего чудесного. Сам напросился в командировку, только и всего. Так как насчет встречи?

— А где вы сейчас?

— Где я? Постойте, оглянусь. Слева кафе. Называется «Ёшлик». Справа скверик или парк. Сам я в телефонной будке. А вообще-то остановился в гостинице «Турист».

— Знаю, знаю, поняла! Ну, что ж, давайте… давайте встретимся.

— Отлично. Когда? Где?

Я покосилась: мама стояла в дверях кухни с половником в руке.

— Да хоть сейчас! — громко проговорила я. — Стойте на месте, я вас найду.

Максим сказал: отлично, он будет стоять не шелохнувшись. Он ждет.

— Куда это ты лыжи навострила? Кому это ты свидание назначаешь, интересно знать мне? — как-то певуче спросила мама.

— А ты зачем подслушиваешь? Одному человеку, — ответила я, засовывая ноги в босоножки.

— Лена, пожалей себя. Меня пожалей, пожалуйста. Папа такое устроит, если ты надолго задержишься… Вадим, скажи хоть ты ей! Меня не слушает, — пожаловалась мама. Брат как раз вышел со своей веранды. — На какое-то свидание бежит неизвестно к кому.

— Ну и что? — сразу вскипел Вадим. — Первый раз, что ли? Она с семи лет на свидания носится! Я виноват, что она такая безмозглая? Пускай бежит!

— Сам ты безмозглый, братик… — нежно прошептала я ему и выскользнула из квартиры.

Почему я так обрадовалась? Ну, был какой-то Максим! Был и сплыл. И вот опять появился. Ну и что из этого? Чего я несусь как сумасшедшая, чуть босоножки не теряю?

Наверно, все дело в том, размышляла я на бегу, что он для меня сейчас вроде «скорой помощи». Звонок — «Вы заказывали неотложку?» — прибыла!