Никита Павлов - Чужаки

Сделка на сани была заключена после долгих споров. Яков Степанович заломил тройную цену. Алексей стал давать половину.

— Бога побойся, Яков Степанович, — убеждал он старика, — разве можно с военного ведомства такую цену брать?

— Молодой еще ты, видать, без опыта, — басил Яков Степанович, — с кого же брать, как не с казны. Тут разуметь надо. Одно дело, скажем, частное лицо. С ним баловаться не смей. Веди дело честно. Потому что это частная собственность. Святая святых. Совсем другое дело казна. Здеся и хапнуть не зазорно, потому она вроде придорожной яблони с созревшими плодами: ты не возьмешь — другие заберут. Мое предложение такое: сделку подпишем по сорок рубликов на штуку, а заплатишь по тридцать. Вот нам обоим и будет хорошо. А казна что? Казна стерпит.

Поторговавшись еще немного для приличия, Алексей согласился купить восемьсот саней на условиях Якова Степановича. Срок изготовления тоже был указан Яковом Степановичем. Но когда дело дошло до задатка, Алексей уперся и больше половины запрошенной суммы давать отказался. На этот раз уступил хозяин. Он понял, что сибиряк знает свое дело крепко, деньгами зря не бросается, поэтому и спорить дальше не стал.

После заключения сделки разговор перешел на другие дела. Алексей посетовал на то, что война затянулась.

Яков Степанович лукаво улыбнулся.

— Пусть воюют. Нам от этого одна польза. Вот партизаны только, подлые, мешают.

— Не понимаю, почему вы их не уничтожите, — удивился Алексей. — У нас в Сибири с ними не церемонятся. Чуть что, к стенке. В Омске восстание хотели сделать, так верховный велел всех расстрелять. Рука у адмирала твердая…

— А у нас, думаешь, не так? — мотая головой после очередной порции самогона, ответил порядком опьяневший хозяин. — Тем, которые попадут, пощады тоже нет, да много их, сволочей, всех не перебьешь.

— У вас что, солдат не хватает?

— Вроде бы хватает, не мало их. У нас только две роты стоят, да в соседних селах по роте. Выходит на волость немало.

— Боятся, значит, вот так и получается…

— Нет, не боятся. Кто попался, всем каюк.

— Не верится что-то, — пристукнув стаканом, сказал Алексей.

— Зря не веришь. Оставайся ночевать, увидишь.

Алексей непонимающе посмотрел на хозяина.

— Туда всех их водят… Сегодня тоже вот-вот привезут, а ночью прихлопнут. Вон, кажись, едут, легки на помине, — показывая в окно, сказал хозяин.

Алексей не торопясь подошел к окну. Во дворе остановились пятеро саней. Из них вытащили одиннадцать изуродованных человек. Солдаты прикладами столкнули, а некоторых просто сбросили в подвал, заперли дверь на замок и, оставив пять человек охраны, засобирались обратно.

Руководивший всем этим делом офицер что-то долго говорил оставшимся в охране солдатам, потом накричал на уезжающий обратно конвой и в конце концов, сделав знак своему кучеру, чтобы подождал, пошел в горницу.

Яков Степанович познакомил офицера с представителем белой армии и один за другим налил ему два стакана — самогона. Потом, продолжая выпивать, все трое с удовольствием слушали рассказ Алексея о благородных качествах адмирала Колчака, о его твердости при подавлении восстаний и больших полководческих способностях. Когда Алексей снова рассказал, как жестоко было подавлено восстание в Омске, офицер шумно вздохнул и, как бы оправдываясь, сказал:

— Молодцы! А у нас не получалось. Руки твердой не было. Каждый в свою сторону тянул, да теперь, слава богу, кончилось это. Через несколько дней решительное наступление будет. Подошел бандитам конец.

Яков Степанович ехидно улыбнулся.

— Не первый раз наступаете, может, и опять не последний. Кто знает, как потянет дело. Вдруг так же, как раньше…

— Нет, Яков Степанович, теперь наверняка, — ответил захмелевший офицер. — Сила собралась во какая… Наш батальон только в заграждении, и то ему отводят всего три версты, а там, где наступать будут, у Златоуста, говорят, больше четырех тысяч.

— Наступают четыре, а их может быть пять, что тогда? Опять провал? — не унимался Яков Степанович.

— Их осталось всего несколько сот человек.

— Кто их считал, — недовольно проворчал хозяин. — Сегодня несколько сот, завтра несколько тысяч. Разве так не было.

Офицер засмеялся пьяным смехом. Стукнул кулаком по столу.

— Вон тех, что в подвале, думаете, мы зря пытаем?

— Они вам так правду и сказали, — ввязался в разговор молчавший до сих пор торговец. — Сам надыся рассказывал про еврея.

Офицер выпил стакан самогона, дважды крякнул и, закуривая, продолжал:

— Не все такие, как этот подлюга Исаак Шнеерзон.

Еврей тут один, — пояснил он Алексею, — буфетчик с соседней станции. Мы его давно караулили, а потом цап и в амбар. Стал я его допрашивать, добром вначале, плачет, как ребенок, но не признается. Ну, думаю, погоди, если ты от простого допроса трясешься, то посмотрим, что от тебя будет, когда шомпола в ход пойдут?

— Вот как можно в человеке ошибиться, так и не заговорил ведь, — вставил Яков Степанович.

— Нет! Так и молчит, стерва. На спине сплошное мясо, волос ни одного, глаз вытек, все равно стоит на своем: «ничего не знаю», как окаменел…

— Что ж! Не пойман — не вор, — допивая самогон, сказал Алексей. — Побьетесь, да и отпустите. Может быть, он и в самом деле ничего не знает.

Офицер снова хлебнул самогона, криво улыбаясь, сказал:

— Отпустим сегодня ночью. Уйдет и больше никогда не вернется.

Алексей поднялся из-за стола.

— Ну, хозяин, пора сделку завершать.

— Дело за тобой, выкладывай задаток и кончено.

— С собой казенных денег не вожу, — чуть качнувшись, сказал Алексей. — Давай лошадь, через час денежки будут здесь.

— Со мной поедешь, — предложил совсем опьяневший офицер, — я довезу.

— У вас ведь дело здесь, — заметил Яков Степанович офицеру.

— Дело не сейчас. Командир на именинах сегодня. Приедем поздно вечером.

— Я приеду скоро и вас здесь подожду, — с трудом одеваясь, сказал Алексей, — хочется посмотреть, как вы с ними расправляетесь. А заодно с Яковом Степановичем трахнем еще на похмелье.

— Ты только приезжай скорее и денежки вези, а это будет… — Яков Степанович взялся за бутыль.

— Давайте тяпнем на дорожку. За скорую встречу и за помин тех, — и офицер качнул пьяной головой в сторону подвала.

Карпов сдержал слово. Меньше чем через два часа, когда рабочие мастерских разошлись по домам, он вернулся на двух подводах с охраной в шесть человек.

Рассчитавшись с подводчиками и выпроводив их за ворота, он допросил у Якова Степановича разрешения поместить свою охрану в том помещении, где находились свободные от караула солдаты.

Унтер-офицер пытался было возражать, но Яков Степанович только махнул рукой.