Никита Павлов - Чужаки

— А как с продажей меди? — раздраженно крикнул Тимирязев.

Грей вздрогнул, но тут же оправился и спокойно сказал:

— Мы никогда не получали официальных сведений о нехватке меди для нужд русского военного министерства.

Поднявшись с места, Морриссон подошел к Грею и, любезно улыбаясь, склонил перед ним голову.

— Ваши слова, мистер Грей, — сказал он, прикладывая к груди руку, — заслуживают самой большой похвалы. И не только потому, что они правильно выражают нашу традиционную дружбу с Россией, но и потому, главным образом, что пригвождают к позорному столбу тех, кто этой дружбы не понимает и стремится везде, где только можно, нарушить ее. Да, да! В самом деле, разве можно придумать что-, либо более безобидное, чем стремление русского общества купить на английские деньги землю в России! О, это исключительная порядочность. Я очень уважаю господина Тимирязева… Да, очень уважаю, — помолчав, добавил Морриссон, — но в интересах дела и справедливости прошу вас указать ему на недопустимость выпадов, порочащих истинные цели нашего общества.

Тимирязев не стал возражать. Он понял, что это бесполезно, и решил действовать другим путем. На следующий день он пытался переговорить об этом с представителем военного министерства, с тем самым высоким чиновником, который в свое время так бурно протестовал против всякой попытки продать этот фонд. Ио чиновник дал понять, что на этот раз вопросы купли-продажи этих земель находятся вне сферы его компетенции.

На следующий день там же, в Петербурге, но только в другой части города, состоялось собрание Ленского золото-промышленного товарищества. На собрании присутствовали лорд Форис Морриссон и мистер Темплер.

Обсуждался вопрос об источниках финансирования товарищества в связи с расширением его деятельности.

Выступивший на собрании представитель «Горнопромышленной корпорации» англичанин Джексон в категорической форме заявил присутствующим, что корпорация не в состоянии финансировать в дальнейшем золотопромышленное товарищество и намерена в ближайшее время распродать все свои акции.

Заявление Джексона подтвердил представитель международного банка Грюнер.

Наступило гнетущее молчание. Прекращение финансирования угрожало товариществу серьезным кризисом. Мало надежд возлагали присутствующие и на важного представителя, выступление которого должно было состояться, как объявил председатель, после перерыва.

— Опять, наверное, кто-нибудь из министерства? — спрашивали друг друга собравшиеся.

— Да, сейчас начнут распинаться, убеждать, что государству, позарез нужно золото.

— Нет, господа, нам эти болтуны просто надоели, — размахивая руками, почти кричал пышно разодетый Хальников. — На одних словах далеко не уедешь. А где взять деньги? Где, я вас спрашиваю? Товарищество растет, золота на Лене уйма, а денег никто не дает. Порядок, называется? Чертовщина, а не порядок.

— Не так уж плохи наши дела, как они кажутся на первый взгляд, Федосей Евдокимович, — подойдя к Хальникову, многозначительно произнес председатель. — Правление давно занимается вопросом финансирования товариществ и кое-что подготовило. Вот сейчас сами увидите.

Когда присутствующие заняли свои места, председатель поднялся и начал громко звонить, хотя в этом не было никакой надобности. После этого он долго смотрел на сидящего в первом ряду Морриссона и, чеканя каждое слово, торжественно произнес:

— Уважаемые господа! Предоставляется слово достопочтенному лорду Морриссону, присутствующему здесь по приглашению правления в качестве весьма желанного представителя.

Морриссон важно поднялся с места, не торопясь прошел к столу председателя.

— Разрешите мне, — начал Морриссон, вытаскивая из кармана записную книжку, — объявить вам, господа, о принятом нами решении прийти на помощь вашему почтенному товариществу. В Лондоне только что создано общество под знаменательным названием «Лена Голдфилдс», с капиталом в двадцать миллионов рублей.

— Ура!!! — закричал Хальников. — Ура!!!

Председатель схватился было за звонок, но звонить не стал.

В зале поднялся одобрительный шум. Морриссон самодовольно улыбнулся.

— Я благодарю вас, да, благодарю, господа, за правильное понимание нашего решения и спешу сообщить, что английское общество «Лена Голдфилдс» предоставляет товариществу акции на сумму в семь миллионов рублей и открывает кредит еще на десять миллионов рублей. — Он внимательно наблюдал за тем, какое впечатление произведут на присутствующих названные цифры. — Мы также приобретаем у русской горнопромышленной корпорации в Лондоне все акции вашего товарищества, — ожидая всеобщего одобрения, закончил он свое сообщение.

— Не нашего, а теперь уже вашего, — неожиданно послышался недовольный голос из зала.

В зале задвигались, зашумели. Председатель громко зазвонил.

— Кто? Кто сказал эту глупость? — поворачиваясь во все стороны, кричал Хальников. — Это наши спасители, можно сказать, благодетели! — Он подбежал к столу, схватил англичанина за руку и начал ее так сильно трясти, что Морриссону стало не по себе. Он сморщился, но руки все же не отдергивал. Когда шум постепенно утих, он продолжал:

— В Англии, господа, сейчас есть достаточное количество капиталов, но у нас, к сожалению, нет такой феноменальной Сибири и сибирского золота. Однако, господа, очень и очень хорошо, что эта Сибирь и сибирское золото есть у наших русских друзей. Считаясь с возникшими у вас затруднениями, мы и решили прийти к вам на помощь. При этом мы ставим только одно условие: товарищество должно немедленно приобрести все свинцово-цинковые рудники в Сибири и на Дальнем Востоке.

— Ого, хватил! Губа-то, видать, не дура, — снова послышался голос из зала. Но на этот выкрик Морриссон не обратил внимания. — Я надеюсь, господа, что объединенными, феноменальными усилиями мы сумеем организовать разработку этих ценных металлов, без пользы лежащих в далекой русской земле.

В зале шумно захлопали в ладоши.

Из всех присутствующих только двое заявили о своем несогласии с предложением Морриссона.

— Иностранцам продаемся! — пробовали возражать они. — Неужели нельзя что-либо другое придумать?

— А чего еще думать?:-кричал Хальников. — Нам деньги дают, а мы думать будем. Золото не пахнет, все равно, чье бы оно ни было!

— Черт с вами! — кричали из зала. — Половину России иностранцам уже продали, продавайте остатки…

Однако это были только одинокие голоса.

«И это — главный инженер? — возмущался Петчер, заканчивая читать докладную записку Калашникова. — Позволительно спросить, что этот инженер думает? И за кого он меня считает? Медь напрасно пропадает, лес варварски губим, дорогие компоненты в воздух летят! Ему, видите, ли, жалко; он, инженер, не может смотреть на это хладнокровно. Все видит, все подсчитал; забыл только главное — интересы своих хозяев! Дурак…»