Валентин Катаев - Повелитель железа (сборник)

— Кто это? — спросил Эбьен.

— Это глухонемой бразилец… Он уж давно заинтересовал меня, но, кроме того, что он глух и нем, никто о нем ничего не знает. Так пойдемте искать доктора Сигаля. Кстати, на палубе становится немного сыро!

Они пошли по палубе и внезапно на другом мостике опять увидели черного бразильца, который на этот раз озирал горизонт в большой черный бинокль. Когда друзья проходили мимо него, он снова кинул на них беглый взгляд, но тотчас опять занялся рассматриванием темнеющего океана. Ламуль, отстав несколько от своих приятелей, внимательно оглядел его и пробормотал, покачав головою:

— Этот глухонемой Вельзевул мне решительно не нравится.

— Мне бы не хотелось, — сказал Ламуль, когда они вышли на пристань Буэнос-Айреса, — останавливаться в слишком модной и открытой гостинице. Мы обратим на себя внимание… Доктор Эбьен, друзья мои, не растеряйтесь в этой толпе! В жизни не видал я подобной давки. Они словно все взбесились, эти носильщики… Надо попытаться найти где-нибудь на окраине две-три комнатки.

В это время Ламулю показалось, что на плече его лежит чей-то подбородок. Он быстро оглянулся и столкнулся нос носом с худым, почти чернокожим человеком в пестром клетчатом костюме, у которого из одной подогнутой штанины вместо ноги торчала деревяшка, словно кость из отбивной котлеты…

— Сеньор, — сказал незнакомец, — возблагодарите всевышнего!.. Первый человек, которого вы увидали в Буэнос-Айресе, это — Рибелло Галавотти! А иными словами это значит, что все, что вам понадобится, будет появляться во мгновение ока!.. Три комнаты на окраине?.. Есть!..

Он вынул из кармана ключ и принялся свистеть на все лады, выводя странную мелодию, вроде некоего дикого фокстрота. Мгновенно появились два черномазых верзилы, которые схватили на плечи сразу чемоданы всех приехавших, так что напомнили собою многолиственные деревья на тонком стволе. Они побежали сквозь толпу, крича что-то на непонятном языке.

— Сеньоры, — сказал человек на деревяшке, — будьте добры придерживать брюки этих молодцов. Руки у них заняты, а помочи я у них отобрал на всякий случай… Падающие брюки не дают им возможности удрать с багажом!.. Опла!..

Он махнул в воздухе парою помочей, схватил за талию одного из парней, а другого тоже схватил Ламуль, после чего все они с необыкновенной быстротой, сопровождаемые руганью, прорвали цепь полисменов и ринулись по каким-то шатким мосткам, обливаясь потом, палимые тропическим солнцем и рискуя ежесекундно слететь в пенящуюся под ними влагу.

— Главное, не падайте в воду, — кричал их новый спутник, — здесь водится особая порода акул… Моя деревянная нога, сеньоры, плод неосторожного купанья… Зато мой патрон святой Рибелло теперь покровительствует мне… Скорее, сеньоры, скорее… Я недавно свалился в воду… моментально акула тут как тут… крак… откусила деревяшку и подавилась, как старуха косточкою от цыпленка… Пришлось стругать новую… Скорее, скорее…

— Куда же так бежать? — с нетерпением вскричал Эбьен.

— Madonna mia! Да ведь за ними же гонится целый отряд полиции!.. Ведь мы идем там, где ходить не полагается… Но помните, сеньор, что Рибелло Галавотти всегда ходит там, где не полагается! Живо! Живо!..

Оглянувшись, они в самом деле увидали бегущих и грозящих им полисменов. Они все выскочили на берег, где стояла уже огромная телега, запряженная четырьмя мулами… Человек в ярко-зеленой шляпе, у которого была только верхняя половина лица, вскочил на край телеги и, размахивая бичом, выражал свой восторг. Чемоданы, как горох, посыпались на дно телеги, все вновь приехавшие полетели следом за ними, и телега с невероятным грохотом понеслась по камням, причем Рибелло Галавотти снова засвистел в ключ.

— Подразнить фараонов, — сказал он. — Как ты думаешь, Диего, — обратился он к вознице, — будут они стрелять?

Полудикий человек покрутил носом отрицательно, и так погнал лошадей, что путешественники запрыгали, как шарик на рулетке.

— А что бы было, если бы нас поймали? — спросил Ламуль.

— Нас бы отдули резиновыми палками и вдобавок бы оштрафовали.

— А разве нельзя было пройти иначе?

— О; сколько угодно… но разве это интересно?.. В другой раз я проведу вас по такому местечку, за хождение по которому полагается вечное тюремное заключение… Пороховые склады Буэнос-Айреса… Взрыв и пол-Америки к черту… А мы пройдем и еще закурим сигары… За курение там просто пристреливают!.. Просто пристреливают… Вот вам доказательство (он кивнул на кучера) — подбородок и рот срезало как бритвой… Выстрел из маузеровской винтовки на расстоянии пяти шагов… Не заметил часового… Челюсть так и вцепилась зубами в надпись «Курить воспрещается»… Теперь он один не может обедать… Нужно, чтоб кто-нибудь жевал ему пищу… Ну да и сомневаюсь, чтобы поцелуи его кому-нибудь доставили удовольствие… Ловко бегают мерзавцы!..

Последнее восклицание относилось к двум верзилам носильщикам, которые бежали за телегой, поддерживая брюки и высунув языки…

— Им нужно заплатить, — заметил Валуа по-английски.

— О, рано еще, — тоже по-английски ответил Галавотти, — разве джентльмены и сеньоры не хотят за свои деньги поиздеваться над этими рожами?..

И с этими словами он начал подхлестывать их помочами.

— Не надо, — крикнул Эбьен, — это незаконно!

— О, мы сами выдумываем себе законы… Смотрите, они начинают отставать и злятся… Они предполагают, что мы им не заплатим… Ну, сеньоры, давайте дразнить их кукишами…

A сеньоры, сталкиваясь лбами, как игральные кости в стакане, уже ни на что не были способны. Доктор Жан Сигаль, заваленный чемоданами, делал слабые попытки вылезти из-под груды. Ламуль и Валуа сидели, прижавшись друг к другу, чтобы меньше трястись. Эбьен и Ящиков поминутно прикусывали языки и плевали кровью…

— Пусть бегут до самого дома, — кричал Галавотти, — они помогут нам выгружаться… Осталось, какие-нибудь две версты… Вот это все старая часть города, сеньоры, здесь темно и сыро, но если нужно спастись от полиции, то лучшего места не найти даже в лондонском Уайтчапле!.. Ого!..

Это было сказано, когда оба бегуна, обменявшись непонятными криками, вдруг выхватили откуда-то ножи и прыгнули к самой телеге. Мгновенно Галавотти вынул из обоих карманов огромные револьверы системы Кольта и направил дула на бегущих. Те моментально отстали и, ругаясь, исчезли в облаке пыли.

— Теперь, — объявил Галовотти, убирая револьверы, мы имеем полное и законное право не платить… Они покушались на убийство… Но берегитесь… Они попытаются зарезать одного из вас!

— Так заплатить им! — вскричал Ламуль в ужасе.