Сергей Алексеев - Наш колхоз стоит на горке

Федор и сам о том же мечтал. Но…

Трижды ездил Кукушкин в областной город сдавать экзамены в институт и трижды ни с чем возвращался. Немел на экзаменах бедный Кукушкин. Робкий он был по характеру. Терялся среди городских, незнакомых.

Узнал о неудачах Феди Савельев и понял, конечно, причины. Нет же других причин. Кукушкин по уму самородок. Такому — дорогу в науку.

И вот, когда вновь подошла пора приемных экзаменов, Степан Петрович вызвал к себе Кукушкина и сказал:

— Поезжай!

А Федор в четвертый раз уже и не думал пробовать счастья.

— Поезжай, — повторил председатель. — Поддержим.

И поддержал. И вот каким необычным способом.

В дни, когда проводились экзамены, Савельев брал деда Опенкина, Нюту Сказкину, Павла Корытова, садился с ними в машину и ехал в тот институт — как раз по новой отличной трассе.

Добился Савельев права присутствовать им на экзаменах как представителям от колхоза.

И на экзаменах было чудо. Смотрел Кукушкин на близкие лица — на Нютку, на Павла, на деда Опенкина, — и в ту минуту словно крылья у него отрастали.

Прошла у Кукушкина робость. Поражал он людей ответами. Даже сам директор института руками при всех разводил.

«Откуда такие берутся?» — как бы хотел он задать вопрос.

«Из наших Березок», — сказал бы Савельев.

«Из наших Березок», — сказала бы Нютка.

«Из российских, считай, глубин», — ответил бы дед Опенкин.

Федор Кукушкин идет на «отлично». Теперь он на третьем курсе. Вскоре и вовсе получит диплом.

Размечтались в тот день на колхозном правлении. Когда кончились вопросы текущие: о ремонте моста через речку, о неполадках с вывозом в поле химических удобрений, о выдаче колхознице Василисе Коровиной ссуды в размере пятидесяти рублей и разные прочие сельские мелочи, отложил Савельев бумаги в сторону, посмотрел на членов правления.

— А теперь, — заявил, — поговорим о делах приятных.

Завел Савельев беседу о том, что обветшали в Березках избы. Кроме известных в селе «небоскребов», остальные домишки, в общем-то, дрянь. Пора думать о новом виде села, и прежде всего — об удобных домах для колхозников.

Вот какими представлялись дома Савельеву.

— Будут они из камня, — говорил председатель. — Будет в них ванна, водопровод и все прочее, чтобы в мороз и стужу по разным понятным делам в огороды не бегать. Правда, силенки пока у колхоза не те, чтобы сразу много воздвигнуть таких домов. Но и Москва ведь не сразу построилась.

Для начала Степан Петрович предлагал утвердить расходы на первый дом. Тут, пожалуй, колхоз осилит.

— Будем считать экспериментальным, — сказал председатель. — Для пробы.

Увлек Савельев членов правления. Утвердили они расходы.

Узнала о доме старуха Маврина.

«Эка, хитрый какой мужик! — стала думать о Степане Петровиче. — Вот он дом почему не строил. Ждал, чтобы подбить под каменный». Тетка Марья все еще не могла простить председателю истории с гусем.

И вот вырос в Березках кирпичный дом. Игрушка, мечта, загляденье! Словно явился из дивной сказки. Черепичная крыша. Трубы для стока воды. Веранда. Мансарда. И как было тогда обещано: ванна, водопровод. И главное, рядом с сельмагом. Через дорогу, наискосок.

Ходила старуха к дому. Посмотрела, поохала.

— Эка, ловкий какой мужик! — опять помянула Савельева. — Тихий, тихий, а всех обошел.

И вдруг:

— Тетка Марья, тетка Марья, тетка Марья, беги в правление.

Струхнула старуха: «За какие такие грехи? Налоги сполна уплачены. С трудоднями не хуже других. Бригадиру, кажись, не перечила».

Побежала она на вызов. Но, чем ближе к правлению, тем тише идет старуха: «Ой, не к добру. Вот и сон намедни недобрый видела».

И вдруг повстречался ей Павел Корытов:

— Да что ты плетешься, старая? Тебе бы лететь на крыльях.

И тут же попалась соседка Варвара Нефедова:

— Ты в ноги ему за это.

И следом Иван Червонцев:

— Поздравляю, Марья Ильинична. Рад за тебя, Ильинична.

— Ась? — не поняла старая.

— Беги же быстрей в правление. Забыла, что ли, про свой черед!

Ахнула старая, ойкнула старая, подкосились у старой ноги. Неужели свершилось чудо? Ущипнула старуха себя за руку: может, заснула она на печке и это снится ей сладкий сон.

Рванулась старуха к правлению. Чуть не вышибла в спешке двери. За столом заседает правление.

Улыбается ей Савельев:

— Поздравляем, Марья Ильинична. Ждем новоселья, Марья Ильинична. Готовьте столы для гостей, Ильинична.

Народ в Березках не то чтобы верующий. Скорее, наоборот. Однако в церковь иные ходят. Больше просто так, для развлечения. В другое место пошел бы, да некуда.

Правда, при Савельеве тяга к церкви заметно пала. Увлеклись в Березках землей и полем. Помогла и новая трасса. И в район теперь можно в любую погоду съездить в районный клуб, в кинотеатр. И даже добраться до города. По трассе ходил автобус.

Короче, у священника Ненарокова, или отца Зиновия, дела в приходе ухудшились.

Отец Зиновий окончил духовную академию. В Ленинграде, в советское время. Понял священник, что тут, помимо призывов, нужны и конкретные действия.

Начал Ненароков с ребят. Придумал для них викторину, то есть разные вопросы, на которые нужно уметь верно ответить. Вопросы были не только чисто духовные, но и светские. Чередовались. К примеру: когда запущен первый советский спутник? Чем известен апостол Павел? Сколько больших строек в Сибири? За что был распят Христос? И по такому принципу далее.

За правильные ответы засчитывались очки. Кто больше набирал очков, тому выдавалась премия: свистулька, пистолет, набор цветных карандашей.

Каждый месяц вопросы обновлялись.

Ребята клюнули. Многие даже забавы свои забросили. Ради этих свистулек и карандашей да и вообще потому, что это было как соревнование, всем интересно, к Ненарокову ринулись.

Сельские комсомольцы было обратились с протестом к священнику. Тот выслушал и спокойно ответил:

— Противозаконных деяний тут нет. Да и вопросы не только духовные. Я же за широкое просвещение детских умов. Доброе дело делаю.

Такие же викторины стал проводить Ненароков и среди сельских девчат. Вопросы те же, награды другие: пара чулок из капрона, капроновый шарф, флаконы духов, и обязательно тех, которых у них в сельмаге умри — не достанешь.

Нашлись, конечно, иные. Тоже, как дети, бросились.

Секретарь комсомола Дуся Сорокина чуть ли не плакала от этих затей. Возненавидела люто и батюшку, и его викторины. Собрала она комсомольский актив, явились они к Савельеву. Все в один голос: беда от викторин. Как отучить ребят и девчат от этой заразы?

— Нет, вы не правы, — ответил Савельев. — Викторины — дело хорошее.