Сергей Мартьянов - Дозоры слушают тишину

Не-ет, ехать надо, и как можно быстрее! Но не скажешь ведь об этом начальнику заставы. Из-за ревности еще никого домой не отпускали… Словом, мучился я и страдал, наверное бы, до самой демобилизации, если бы не мое любопытство. Шел я как-то раз по границе и заинтересовался горным козлом. Стоял он на вершине скалы, стройный, красивый, весь так и врезанный в небо. Я остановился, любуясь им. Вдруг он как подпрыгнет! И пошел… только его и видели. Интересно! Не иначе кто-то спугнул. Медведь, барс или человек? Решил проверить. Полез наверх и увидел следы человека. Не сразу, конечно, на коленях брюки до дыр протер. В общем, обнаружил следы нарушителя границы. Не стану рассказывать, как я задержал его, замечу только, что пришлось пять километров бежать по следу и даже сапоги скинуть, чтобы легче было. Главное — мне отпуск за это был положен. Таков порядок.

Через неделю приехали на заставу начальник отряда и какой-то гражданин в очках. Вскоре приглашают меня в канцелярию. Иду, а сам волнуюсь, но доложил по всем правилам.

— Товарищ полковник, по вашему вызову явился!

Он поздоровался со мной за руку и сказал гражданину:

— Вот, познакомьтесь, это и есть рядовой Рябинин. У него и возьмите интервью.

«Не мог выбрать другого времени!» — подумал я. А корреспондент пригласил меня во двор, попросил сесть в легковую машину, сам сел и захлопнул дверцу. Оказались мы с глазу на глаз. И это мне тоже не очень понравилось.

Сижу, молчу. И он молчит. Снял очки, аккуратно протер, взглянул мимо меня близорукими глазами, снова надел.

— Чем вы занимались до призыва, товарищ Рябинин?

— Ничем… Учился, потом в армию взяли.

— А родители живы?

— Никак нет, — говорю, — погибли во время бомбежки.

— Так… А как же вы? — и не договорил, но и так было понятно. Объясняю, что меня моряки эвакуировали, а после войны забрал обратно дядя, мастер судоремонтного завода, у него и воспитывался. Говорю, а сам посматриваю на крыльцо: не выскочит ли дежурный, не позовет ли к полковнику?

— Ну, и как же вы задержали нарушителя?

Рассказываю корреспонденту про козла.

— Интересно! — воскликнул он. — Наблюдательный вы человек. Так, и что же было дальше?

— А дальше, — говорю, — я пошел по следам и шел до тех пор, пока не увидел впереди нарушителя…

— А не боялись, что он вас убьет?

Тут мне стало даже немного смешно. Но вслух сказал:

— Не помню. Может, и боялся, — и посмотрел на свои ручные часы.

— Вы куда-то торопитесь?

Меня вдруг осенило:

— Так точно, в наряд по охране границы.

— Да? Очень интересно!.. Вот я и отправлюсь вместе с вами.

И дернуло же меня за язык! Ухватился, как утопающий за соломинку:

— Нужно получить разрешение.

Корреспондент усмехнулся:

— А вы не беспокойтесь, я получу.

Вот ведь какой настырный!

Отпустил он меня, ушел в канцелярию, а через несколько минут появился капитан Замашкин. «Вы что, — говорит, — обманываете корреспондента центральной газеты? Ни в какой наряд я вас сегодня не назначал. Вы что?» И так нудно и некстати он меня отчитывал, что я этого корреспондента прямо-таки возненавидел.

Прицеливался он в меня из фотоаппарата, расспрашивал о чем-то капитана, выезжали они с ним куда-то на лошадях, а я делал свои дела и все думал: поеду или не поеду к Даше?

И вот наступило время боевого расчета. Капитан зачитал приказ: рядовому Рябинину — благодарность и неделю отпуска с поездкой на родину.

Неделю — это без дороги. Да на дорогу в оба конца полагалось еще дней десять: ехать было далековато, около трех тысяч километров. Если вы поедете к нам на заставу, скажем, из Москвы, то добираться нужно так: сначала до Ташкента, потом до города Ош, затем по знаменитому Памирскому тракту до Гульчи и Софи-кургана, далее свернуть налево, на Иркештам, а там уже до нашей заставы рукой подать… Вот и представьте себе мой путь, только в обратном направлении.

…Обстановка позволяла выехать мне только через неделю: в горах произошел обвал, и мы оказались отрезанными. Пришлось расчищать дорогу всем личным составом. От сна и отдыха отрывали время.

И пока я ворочал и сбрасывал камни, все думал, как буду проводить отпуск. В первый же день приеду к Даше и выясню насчет мичмана. Пусть не думает, что я бесхарактерный. На второй день пойдем с ней на море. Лучше всего к памятнику затопленным кораблям — это наше любимое место. В третий день поедем на Учкуевский пляж. Четвертый проведем на Мамаевом кургане и Сапун-горе. Пятый — в Панораме, Аквариуме и Военно-Морском музее. На шестой день съездим, пожалуй, в Балаклаву и к Байдарским воротам. Седьмой… Как провести седьмой? Просто будем бродить по городу. Я и Даша.; Двое.

Ну, а если все-таки мичман?.. Я старался больше не думать об этом.

И вот завал расчищен, можно ехать. Стоял конец мая, перевалы впереди были открыты. Между прочим, полковник с корреспондентом к нам первыми на машине пробились. А второй, как только кончили мы все работы, приехала автолавка Военторга. С ней и было решено отправить меня в Гульчу.

— С сегодняшнего дня считайте себя в отпуску, — сказал мне капитан Замашкин.

Командовала товарами знакомая всей границе Нина, девушка симпатичная, но болтливая. Ко мне она была почему-то неравнодушна.

— Привет, Петик, — обрадованно сказала она, завидев меня из своего железного фургона.

— Ладно, — говорю, — давай скорее продавай свои шундры-мундры.

Но торговля не подвигалась. Нина больше рассказывала всякие новости, чем занималась своим делом. У лавки скопилась очередь.

— Ты можешь работать в темпе? — спросил я, залезая в фургон.

— А что?

— Ничего… Есть предложение, чтобы я встал вместе с тобой за прилавок и принимал деньги.

— Вставай, — согласилась Нина, а сама так и тает.

Торговля пошла бойчее, а на подковырку ребят и офицерских жен я не обращал внимания. Но когда Нина подсчитала выручку, то оказалось, что в кассе не хватило четырнадцати рублей и шестидесяти трех копеек. Она подсчитала второй и третий раз — и опять тот же итог. На препирательства ушло еще около часа. Продавщица хоть и таяла от моего внимания, но счет копейке знала. Доказала, что это я обсчитался при сдачах. Пришлось выложить из своего кармана. А выезд отложили на следующее утро.

Всю ночь мне снилось, будто я никак не могу выкарабкаться из товаров ширпотреба, они засасывали меня, как омут, и я задыхался от запаха сапожной кожи, одеколона и конфет.

Наконец утром мы выехали. Вся застава провожала меня у машины. Только Сеня Крышкин, наш повар, с постным лицом выглядывал из окна кухни. У него в Тамбове девушка была, а как узнала, что Сеня на границе кашу варит, вышла замуж за сотрудника уголовного розыска. Бедняга, не знал он о мичмане!