Василий Шаталов - О дереве судят по плодам

— А этот Мамедов-то… смелый!

— Смелый, а вот увидите: погорит…

— Впредь умнее будет. Никто его на аркане не тащил.

Но о чем бы там ни судачили, Мамедов твердо решил рискнуть. Правда, еще до того, как было начато освоение Долины ветров, ее исколесили ученые. Они же тогда проверили ее пригодность для земледелия, но Хусейн об этом не знал.

На пробном участке он засеял 120 гектаров. Вскоре появились всходы. Повод для радости был. Но всходы — это еще не все: надо вырастить урожай. В уходе за посевами Хусейн особое внимание уделил удобрениям. Однако и тут было над чем подумать: сколько и какие вносить удобрения? В этом деле Мамедову помогли многолетний опыт и советы специалистов совхоза.

Осенью был собран урожай — и тоже самый первый — двести тонн белоснежного волокна! Как он посрамил маловеров! Отныне всем стало ясно: Долина ветров — это щедрая долина «белого золота»!

Прошло четыре года. Срок вроде небольшой. Но как изменилась степь! На голом просторе вырос оазис. На тысячи гектаров раскинулись поля. Вьются по ним дороги. А вдоль них широким шагом уходят вдаль стальные опоры высоковольтных линий.

Четыре года… И каждый из них был триумфом целинников. К этому времени урожай хлопка перевалил за шесть тысяч тонн, в совхозе сложились крепкие бригады. Это бригады Хусейна Мамедова, Дурды Бердыева, Атабая Аннабердыева. Особенно крупный успех выпал на долю бригады Хусейнова. Одно из своих полей он засеял после пшеницы и получил рекордный урожай — около сорока центнеров с гектара. После этого еще яснее стало, что такое Долина ветров, насколько она богата, плодоносна.

Накануне весны состоялось собрание. На нем были определены посевные площади бригад и будущий урожай.

Свыше двухсот гектаров земли попросил Хусейн Мамедов. Зал зашумел. Шутка ли! Это вдвое больше, чем у других.

Когда волненье улеглось, Ханамов спросил:

— Не многовато ли?

— Справимся, — заверил Хусейн.

— Но людей не проси. Не дам.

— Людей надо бы, — возразил Мамедов, — но я, пожалуй, обойдусь.

Начался сев. Погожий день. Где-то в вышине звенит и звенит торгой. От земли тянет свежим и сырым запахом. Как он знаком, этот запах, Хусейну!.. Он стоит на краю ровного большого поля и прислушивается к пенью жаворонка.

Со всех сторон поле обрамлено высоким земляным валом, в котором прячется ороситель. По карте ходит трактор, таскающий за собой борону и чизель-культиватор. Короткая остановка, и к трактору разом подбегают двое: сын бригадира, проворный подросток Сапар, и высокий сеяльщик Худайназар Пащиев. Откинув борону вперед, она берут с земли по охапке бурого хвороста, и несут его на обочину поля. Хусейн смотрит, как старается сын, как норовит во всем обогнать сеяльщика, и лицо бригадира светлеет от гордой отцовской улыбки. «Вот и замена уже есть. Выходит, не зря живу на земле».

Боронованье окончено. Хусейн подошел к членам своей бригады, занятым протравкой семян.

— А ну-ка, Аман, — обратился он к быстроглазому трактористу Аманмухамеду Ягшиеву, — веди-ка сюда своего «скакуна»…

Перемахнув через арык, Ягшиев бросился к полевому стану, перед которым в ровном строю стояло несколько тракторов. Вскоре Аман явился на своей оранжево-красной «Беларуси», трехколесном тракторе с навесной сеялкой. Сзади на сеялке восседал Худайназар Пащиев.

Аманмухамед опустил маркировочный диск и стронулся с места, проехал немного и вновь остановился.

Хусейн проверил заделку семян, их количество в гнездах.

— Все в порядке! — крикнул он Аману, вставая с земли. — Гони дальше, да только ровней. Урожай самому собирать.

Сев подходил к концу.

Вечером Хусейн вернулся с поля, поужинал и лег спать. И вдруг… среди ночи его разбудил страшный грохот.

Хусейн подошел к окну, и в ту же секунду небо полоснула молния. Она на миг осветила лицо Хусейна, притихшие, крытые шифером дома, круглую водокачку. Снова ударил гром. По окнам захлестал дождь.

«Погибнут семена, — с тревогой думал Мамедов. — Как он некстати, этот дождь. Вот тебе и власть над природой! Нет, и у природы еще большая власть над человеком. Попробуй вот, останови этот дождь!»

Ненастье затянулось на целую неделю, и все эти дни без перерыва лил дождь. На полях стояла вода, гнили семена.

Тревога Хусейна не была напрасной. Когда распогодилось, половину хлопковой площади пришлось пересеять. А после пересева хлопчатник уже не тот. Правда, его можно подтянуть за счет усиленного ухода. Бригада Хусейна не жалела труда. Поля были чистые, кусты ровные. И урожай удался на славу.

Наступил сентябрь. Рано утром бригада приехала на свой участок. Хлопкоробы сошли с машины и зашагали вдоль поросшего камышом оросителя к полевому стану.

Хусейн окинул взглядом поля — сквозь бурые кусты виднелась белизна раскрывшихся коробочек.

Вот на новеньком голубом комбайне на поле выехал Аманмухамед Ягшиев. Комбайн медленно поплыл по белому разливу, и бункер машины быстро наполнился нежным волокном. Вернувшись на край поля, Аманмухамед разгрузил бункер. На землю упал небольшой белый холмик. Через час он превратился в настоящий холм. Голубой солнечный полдень обрушил на него свой блеск и белый хлопок уже казался не белым, а синеватым.

Вскоре пыля и подпрыгивая на жестких бороздах, к месту сбора прикатил трактор во главе целого состава тележек. В синеватый холм вонзился редкими зубьями стогометатель и начал доверху нагружать тележки.

Хлопок пошел государству.

С наступлением уборочной страды Аманмухамед Ягшиев ночевал в поле. Спал прямо в борозде. Обычно в полдень к нему приходила жена — тихая молодая женщина, повязанная цветным платком, в красном национальном платье.

Аман садился на землю, прислонялся к теплому колесу комбайна и ждал, когда жена расстелет перед ним скатерть, поставит вкусно пахнущий обед и выложит душистый чурек. Аман быстро и с удовольствием съедал принесенное женой и снова садился за руль комбайна. Кроме этого на полях бригады работало еще несколько машин. Прошло всего четыре дня, и Мамедов первым в совхозе выполнил годовой план.

По традиции, прямо на полевом стане, бригадир устроил угощение. Хлопкоробы шумно поздравляли Хусейна с большой трудовой победой и желали ему новых, более высоких урожаев. Хусейн принимал поздравления и сдержанно улыбался в усы.

Чуть ли не двадцать лет минуло с той поры, когда в Долине ветров была проложена первая борозда. Перемены, которые произошли здесь за это время, поражают воображение. На безжизненной земле, где когда-то гуляли пыльные ветры, поднялся невиданный доселе оазис. Необозримы его хлопковые поля, сады, виноградники, лиловые карты люцерны. По краям полей в вдоль асфальтовых дорог навстречу ветрам встали лесные полосы. Пернатые давно их обжили и устроили там тысячи гнезд. А как хорошо в полуденный зной зайти под сень деревьев и в приятной прохладе подышать лесным воздухом!