Сергей Васильев - Вырастить дерево [СИ]

Да свершится воля Верховного…

Не прямо сейчас — в этом нет необходимости. Но вскоре. А пока я занимаюсь делом. Последним, которое должен сделать.

В общем, я выбрал его сам — единственная привилегия, положенная мне по статусу придворного мага. И теперь пытаюсь вырастить дерево. Работа неспешная, основательная. Есть время подумать и вспомнить. Магические действия просты и не отвлекают.

Целые сутки у меня впереди.

Я перебираю семена, которые принесли мне предупредительные чиновники. Беру в руку, чтобы ощутить силу. Вот желудь, из которого вырастет прекрасный раскидистый дуб. Крыльчатка клена, осенью раскрашивающего леса изумительным желтым и красным. Коробочка липы, вокруг которой в пору цветения будут виться пчелы, собирающие нектар. Буковые орешки и плоды благородного каштана. Мелкие голые семена сосны, ели, пихты, лиственницы и настоящего кедра — откуда только его достали.

Сила есть во всех, они все готовы подняться, как только попадут в землю. Так и хочется кинуть их сразу все и радоваться, когда вырастет разнородная маленькая рощица.

Но нет. Мне нужно лишь одно семечко.

Закрыв глаза, я провожу рукой над спрятанными в крепких стеночках будущими деревцами в надежде, что какое-нибудь само прыгнет в руку: «Вот оно я! Меня вырасти!»

Молчат. Не спешат появляться на свет. Их время еще не пришло, поэтому выбрать придется мне самому. Я чувствую под пальцами сухой ломкий лист. Открываю глаза и излишне внимательно смотрю на бурый сморщенный клочок, готовый превратиться в пыль. Дубовый. Ветер занес его сюда, или прихватили вместе с желудями — неважно. Сейчас он напоминает мне о слишком многом.

Наверняка это была магическая засада. Тщательно подготовленная, скрытая от магического прощупывания, установленная на неопределенное время. Такую враз не прочувствуешь, границы не определишь, пока не начнет действовать, даже поражающие силы не установишь. Да и что могло предвещать ее наличие? По этой дороге я ездил не один раз. И не только я, другие — тоже.

Мы проезжали по смешанной дубово-каштановой роще. Зелень с листьев уже ушла, сменившись желтыми и бурыми оттенками середины осени. Слой опавшей листвы шуршал под копытами, и я вдруг вспомнил, как в детстве любил гулять по парку и наподдавать ногой листья, собранные в аккуратные кучи педантичными служителями. Кучи разлетались, подхватываемые резкими порывами ветра. Желтые, красные, зеленоватые, бордовые, коричневые листья кружились, вновь засыпая дорожки, а я радостно смеялся, еще не думая о том, как я буду жить через десятки лет. Кого это волнует в такие годы?

Мой сын, которого я взял с собой, тоже не думал о столь отдаленном будущем. Он увидел лежащие на земле жёлуди, раскрытые коробочки каштанов, радостно заверещал и соскочил с коня, ничуть о нем не озаботясь. Я поймал поводья и чуть замедлил свою лошадь, пропуская всю блистательную кавалькаду. Можно же иногда ребенку дать немного пошалить. Лишь бы не в ущерб делам.

Он бегал между деревьями, разбрасывая опавшие листья, выискивал каштаны и желуди, засовывал их во все карманы, так что скоро они перестали туда помещаться. Я молча смотрел на него, не подгоняя, — уж очень редко доводилось мне видеть сына хоть немного счастливым. С той поры, как его мать ушла от меня, он стал мрачным и неразговорчивым.

Наконец, он наигрался и живо пошел ко мне — весь румяный, улыбающийся, возбужденный. Я медленно приближался к краю рощи и началу скал: всё же не хотелось сильно отставать от остальных. Мой взгляд то возвращался назад — к сыну, то убегал вперед — к разряженным всадникам.

Я уже почти заехал под скальный обрыв, как с обрыва сорвался небольшой камешек и ударил у ног лошади. Натянуть узду показалось самым правильным решением. Но даже тогда я не подумал о магическом воздействии. Мало ли случается в горах обвалов? Но этот оказался особенным. Слишком внезапно и целенаправленно всё произошло.

Впереди рухнули громадные камни, накрывая всех, кто ехал по тропе. А сзади раздался тонкий оборвавшийся крик. Я обернулся.

Тонкие зеленые стволы бамбука выскочили из земли и пронзили тело сына в нескольких местах — руки, ноги, туловище… Сработала магическая ловушка, подобранная так, чтобы спасшиеся от обвала наверняка нашли смерть среди деревьев.

Зачем я отпустил его одного? Зачем разрешил спешиться? Зачем?.. Единственное, что я теперь мог, это попытаться зарастить раны сына и восстановить кровопотерю. Тяжкий труд, но возможный. Я бросился к нему, выдрал из зарослей и только тогда услышал стон, идущий из-под обвалившихся обломков скал. Там тоже жаждали помощи.

Я мог бы успеть удержать камни, разбросать завал, вытащить их всех. И магии хватило б. Впритык. У меня есть такое умение — определять, по силам ли мне задача. Но время… А на моих руках лежало тело сына, истекающее кровью.

Хороший выбор, правда?

Что перевесит? Жизнь нескольких известных, но незнакомых тебе людей, или жизнь одного человека, того, кто всего тебе дороже? Ведь есть долг перед обществом, а есть — перед семьей. Вернее, перед тем, что от нее осталось. И есть совесть. Которая не позволяет сделать выбор, заставляя мучиться и тянуть время, перебирая варианты. Нельзя ошибиться.

Но любой поступок будет ошибочным.

Я излишне промедлил, судорожно высчитывая проценты силы, которые могу отдать тем или другим. Просчитал. С минимальной погрешностью. Я был доволен собой.

А они не дождались.

Умерли.

Все умерли.

И сын.

И советники короля…

Я смотрел на себя со стороны — только так можно было не думать ни о чем. Смотрел на деревья, горько сыпавшие листву на тропинки, обнажавшие черные ветви.

Приехал отряд личной стражи короля. Спешился. Взял меня в кольцо, выставив пики, и потихоньку начал сближаться. Это правильно — маг может ударить в любой момент. Но я сидел, пусто уставясь в каменную осыпь, держа на коленях еще теплое детское тело.

Нет, я не плакал. Не мог позволить себе такую роскошь. Я уже всё решил для себя.

Начальник стражи вынул свиток, развернул его и зачитал повеление короля. Ничего неожиданного: «Препроводить мага Лация в Синюю башню дворца его королевского величества короля Уильяма Третьего. Буде означенный маг воспротивится указаниям стражи, препроводить насильно, применяя любые метод удержания…»

В голосе начальника мне явственно слышалась дрожь: а ну, вдруг, как маг осерчает и всё недовольство выплеснет на того, кто принес дурную весть. Не случится такого. Я буду смирным и послушным. Пойду туда, куда меня поведут.

Они правы.

Маг должен помогать людям. Хочет он этого, или не хочет. Есть у него силы, или их нет. Это его внутренний долг. Если хотите — смысл жизни. Только он сам может освободиться себя от него. И не надо спрашивать — каким образом. Не надо.