Илья Штемлер - Универмаг

Из подсобки секции женской обуви вышла Татьяна Козлова. Улучив момент, Светлана подмигнула продавщице: мол, я своя, не подведу. Но худое лицо Татьяны осталось непроницаемым. К тому же к ней подошла другая и что-то принялась шептать на ухо. Лицо Татьяны становилось все напряженней и острее.

- А мне жаль Каланчу, — громко объявила она. — Ведь уволят. Разве директор простит? Весь праздник ему испортил...

Светлана присела на примерочную банкетку и взяла для отвода глаз какие-то летние туфли. Подозвала Татьяну и спросила негромко, как бы невзначай:

- Что, будет фирма?

- Не знаю, — нехотя ответила Татьяна, глядя в сторону.

- Сколько времени убила, — раздосадованно вздохнула Светлана. — Ведь не за так. Долю скину.

Татьяна повернула к ней вялое лицо и выругалась.

Светлане часто приходилось получать пинки. Она на это не обращала внимания, как не обращают внимания на производственный шум. Но неумелая, жидковатая брань Татьяны ударила в самое сердце. На мгновение о памяти всплыл образ мальчишки-десятиклассника, с которым Светлана познакомилась на юге. Года два назад. Связь эта показалась ей забавной, и Светлана уступила... Был жаркий день. Муха билась о пыльное стекло закрытого окна. Мальчишке, несмотря на прежнюю самоуверенность, в самый момент откровения стало стыдно. Он заплакал, зарылся лицом в подушку. И Светлана принялась его утешать. А потом разозлилась. Действительно нелепо: она, раздетая, утешает истеричного мальчишку. Ей тогда это показалось жутко унизительным... Точно как сейчас. И Светлане впервые за много лет стало жаль себя какой-то особой, бабьей жалостью, как в кино, когда, смахивая слезу, глядишь на чужую беду...

Она поднялась, вернула туфли на место и покинула секцию.

Прошло с полчаса, и очередь, оставшись без лидера, потеряла упругость, обмякла, развалилась на группки, а вскоре и вовсе растаяла. Поначалу продавщицы секции обуви еще поглядывали с некоторой завистью туда, откуда сквозь уже устойчивый гул зала прорывался накат возбужденных голосов: как-никак, а рабочее время испарялось незаметнее, когда шла бойкая торговля. Но постепенно секцию затянул сонный дурман ленивого, скучного дела. Вероятно, весь день сегодня будет таким. Впрочем, кто знает, вдруг что-то и подкинут...

Татьяна достала купленные перчатки. Примерила. Самый раз. Она распрямила ладонь и протянула в сторону Нели. Та внимательно осмотрела перчатки и безоговорочно одобрила. Татьяна не помнила, чтобы Неля когда-нибудь охаяла вещь, купленную подругами. Вот характер...

- Почему и тебе не купить? — с подозрением проговорила Татьяна. — Или денег нет? Могу одолжить.

- Долги отдавать надо, — серьезно ответила Неля и отвернулась.

Татьяна пожалела, что затеяла этот разговор. Вчера Неля получила зарплату. И ходила расстроенная. Каждый раз: как зарплата, так расстройство. Младший продавец — ставка восемьдесят восемь рублей. Когда нет премии, действительно смотреть не на что... А чего она плачется? Будто у нее, у Татьяны, намного больше. Не хнычет же она, не паникует. Просто не берет в голову, и все. Всех денег не заработаешь...

- Отдашь, когда будут. — Татьяна не могла удержаться. — А такие перчатки редко завозят. Их на экспорт шьют.

- Ладно. Обойдусь, — сопротивлялась Неля. — У меня есть. Что, перчаток у меня нет? — И, помолчав, добавила: — Туда и не подступиться. Юльку Дербеневу сейчас на руках вынесут.Вот. Все вовремя надо делать, — попеняла Татьяна. — Растяпой долго не проживешь...

Неля хотела что-то ответить, но сдержалась, словно сама себе прикрыла рот ладонью. Татьяна подозрительно оглядела подругу. Знала, в чем ее могла попрекнуть эта чистюля. Видно, уже прослышала про вчерашнее. Да ладно, что с нее взять, с этой бледной немощи...

- А что, можем делать, когда хотим, а? — Татьяна стянула с руки перчатку.

- Можем! — Неля обрадовалась, что разговор пошел о другом.

В секцию ворвалась Рита, секретарь комсомольской организации. Круглые очки воинственно блестели,

- Вот они, вот они! — воскликнула Рита. — Все были, кроме вас, все были... Не стыдно?! Платим деньги режиссеру, аккордеонисту. А вы?

- При чем тут мы? — слезливо оправдывалась Неля. — Вчера в обед поднялись, а в зале никого.

- Подумаешь, праздник — женский день! — вступила Татьяна. — Слова одни. Отвяжешься от нас с этой дурацкой репетицией, вот и будет праздник.

Рита обескураженно хлопала ресницами и качала маленькой аккуратной головой. У нее были добрые отношения с девчонками. Риту любили. И голосовали за нее охотно, не шушукались втихаря по углам. Она много добра делала для своих девчат. Защищала от всяких несправедливостей. Думают, если девчонки, так можно ими любые прорехи затыкать в грубом торговом деле. Как на улице выставлять товар или на выездке какой, так чья первая кандидатура? Младших продавцов да учениц... Но когда надо было всерьез помочь торговому своему дому, тут Рита не церемонилась: надо, и все! И девочки подчинялись, а если и ворчали, то просто так, для куража.

Сейчас был именно такой случай, когда Рите надо помочь, и Неля — добрая душа — почувствовала неловкость, не за себя, за Татьяну.

- С ней вообще что-то творится, — обронила Неля.

- Да я и сама вижу, — подхватила Рита. — Что с тобой творится-то, а, Танька? Мне уже рассказали о вчерашнем... Как же так, а? А если докладную ката- нут? Знаешь, какой у нас директор...

- Знаю! — Татьяна отвернулась.

Злость охватила ее. Что может понять о ее жизни эта Рита, в своих круглых модных очках? Вон какие у нее нежные белые пальчики, ухоженные пунцовые ноготки. Отец ее какой-то туз в облсовпрофе, путевками ведает. А бабка, так та вообще в плановом отделе Универмага сто лет просидела. Ей бы такую семейку, как у Татьяны, когда выходной день ждешь как наказание. Только и стараешься куда-нибудь улизнуть, чтобы не слышать попреков. Правда, из-за своего сварливого характера она сама частенько нарывается на неприятность. Что есть, то есть. Характер не поменяешь...

- Слушай, Татьяна, ты приходи ко мне, поговорить надо, — вздохнула Рита.

- О чем?

- Мало ли о чем... Мы же одна семья, верно? Скажи, верно?

- Братья и сестры, — Татьяна усмехнулась.

- Представь себе! — вступила Неля. — Например, я не знаю, что делала бы без «Олимпа».

- Вот! — Рита качнула головой в сторону Нели.— Слышишь? А ты?

- А я сирота! — огрызнулась Татьяна.

- Ну приходи, пожалуйста, — не отступала Рита. — Хочешь, я сама приду куда скажешь.

- Ладно. Выберу время, приду, — уступила Татьяна.

В просторной полукруглой приемной директора собирался на диспетчерскую командный состав Универмага. Не хватало, пожалуй, только главного бухгалтера.

- Лисовский у директора, — пояснила секретарь.