Нина Карцин - Беспокойные сердца

Наблюдая за работой Виктора, Терновой не заметил, что сзади уже некоторое время стоят директор и главный инженер, и обернулся только тогда, когда Рассветов не выдержал и резко спросил:

— Кто позволил нарушать порядок завалки?

— Это согласовано с начальником цеха, — медленно ответил Терновой, стараясь быть как можно спокойнее, хотя уже один тон Рассветова подействовал на него, как удар кнута.

— Абсолютно ничего не знаю. Письменное разрешение есть?

— Нет.

— Так кто же дал вам право нарушать инструкцию? Или для вас законы не писаны?

В присутствии директора Рассветов сдерживался, но голос его то и дело срывался на крик. Терновой побледнел. Еще немного — и он ответил бы дерзостью, но вмешался Савельев.

— Погодите, Виталий Павлович. Очевидно, есть какая-то причина, почему они изменили порядок. Что вы скажете? — обратился он к Виктору.

Тот с готовностью, даже с горячностью стал объяснять, упирая на то, что ничего противозаконного они не делают, а стружка так лучше плавится, и плавки стали короче.

Рассветов раздраженно оглянулся в поисках человека, на котором можно было бы сорвать зло, но увидел только инженера лаборатории Миронова.

— Валентин Игнатьевич! — подозвал он его. — Это по вашей части. Разберитесь, проверьте, что дает этот… метод. Через неделю доложите.

И пошел дальше, недовольный тем, что не удалось как следует посчитаться с дерзким мастером. На ходу он ворчал:

— Сегодня мы одному спустим, завтра кто-то опять проявит инициативу, послезавтра третий — и вся технология пойдет кувырком. Я категорически против такой партизанщины.

Савельев спросил:

— Что вы имеете против Тернового? Я который раз слышу, что вы им недовольны. Знаете, комариными укусами можно до бешенства довести.

— Терновой слишком много мнит о себе. Воспитание будет ему только на пользу. Мало того, что он не уважает цеховые порядки, всюду сеет недовольство, он еще и руководство не признает и открыто агитирует против наших передовиков.

— Вот-вот, — скороговоркой вмешался Баталов. — Говорит, им условия особые создают.

— А может, в этом есть доля правды, а? Признавайтесь-ка начистоту. И не один Терновой говорит это.

— Да, Григорий Михайлович, кому же еще и помогать, как не самым лучшим нашим людям? — возмущенно воскликнул Баталов, чувствуя молчаливую поддержку Рассветова. — А Терновой и других мастеров баламутит, каждый себе по две машины на печь требует, да шихту — все только тяжеловес, да без заминки… Тьфу! Волю дай, так от одних конфликтов житья не будет!

— А вам спокойной жизни захотелось, Андрей Тихонович? — подозрительно-ласковым тоном промолвил директор. Баталов понял, что промахнулся. Он наскоро пробормотал что-то о делах и счел за благо исчезнуть.

Валентин в это время выговаривал Терновому.

— Ну что за строптивый характер, не понимаю! Не мог промолчать? Имей в виду: Виталий Павлович — сила, и не тебе с ним спорить. Такой авторитет в мартеновской науке, такой знаток…

— Ну и целуйся с ним, — грубовато перебил Терновой.

— Да не сердись, чудак! Не хочешь об этом говорить, давай о другом. Я слышал, что ты хотел устроить Зину на работу?

— Мне хотелось вообще, чтобы она не кисла, дома. Пусть Лучше работает.

— Ах, вот что! Вернейшее средство от конфликтов между мужем и женой? Да не хмурься, и пошутить нельзя. Дело вот в чем: на мартене организуется газовая лаборатория и туда требуются две лаборантки.

— Что за лаборатория?

— Хотят наладить определение водорода в номерных марках. Будет грандиозная исследовательская работа. Уже и ученые приехали.

— И кто же будет руководить лабораторией? Не ты ли?

— Потом, может быть, и я, а пока — Марина Кострова.

И Валентин выжидательно посмотрел на Тернового. Тот в недоумении наморщил лоб:

— Какая Кострова?

— Вот это мило! — Валентин открыл свои и без того большие глаза, выразив крайнюю степень изумления. — А я-то думал, что он подпрыгнет от радости, как козленок. Забыть так скоро?! Ай-яй-яй!..

Краска залила лицо Тернового, он растерянно и беспомощно уставился в смеющееся, беспечное лицо Валентина, но тот коротко кивнул и, довольный эффектом, поспешил удалиться. Уже издали крикнул:

— А насчет Зины подумай. Зачем упускать случай?

Мысль о давней милой, веселой подружке была так далека от Олеся, что он в первую минуту не ощутил ничего, кроме крайнего удивления. Но очень скоро ему захотелось увидеть ее, услышать ее голос, вспомнить с нею о прошлом. И тут же пришла мысль о Зине. Интересно, какой бес подсказал Валентину этот замысел: устроить Зину на работу под начальство Марины?

Терновому понадобилось большое усилие, чтобы подавить волнение и отдать все внимание листочку с химанализом пробы, который он машинально сжимал в руке. На шестой печи пора было начинать легирование, предаваться мыслям было некогда, и только с каждым толчком крови в висках звучало в голове незабытое имя.

Он распоряжался у печи, отдавал приказания, рассчитывал присадки — и все это с присущей ему уверенностью; она невольно передавалась остальным и создавала у печи образцовый порядок, радующий сердце настоящего мастера.

От неистовой жары прилипала к спине спецовка, по закопченному лицу катился пот, жажду время от времени утоляла кружка подсоленной газированной воды, цех шумел, гудел, грохотал, а далеко-далеко в уголочке памяти блестели живые темные глаза и улыбалось задорное лицо.

После выпуска плавки Терновой забежал в комнату мастеров. Там сидел только Леонид, просматривая книгу цеховых рапортов.

— Что ты ищешь? — спросил Терновой, не зная, как начать разговор.

— Материал для «Заусенца». Богатый сборник анекдотов! — и Леонид весело потряс в воздухе засаленной толстой канцелярской книгой. — Сегодня, например, натыкаюсь на такое произведение контролеров ОТК: «Присутствовал на разливке до двух третей Баталов, после двух третей Миронов. На разливке не отразилось». Нет, каково? — и Леонид рассмеялся.

В другое время у Олеся в запасе тоже оказался бы подобный анекдот, но сейчас ему было не до того. И он посмотрел на друга с таким нетерпением, что сразу перестал смеяться.

— «Что вы смотрите синими брызгами?» Случилась что-нибудь?

— Валентин какую-то ерунду говорит, будто Марина приехала.

— На сей раз не ерунду. И даже в цехе была вчера и о тебе справлялась. Я с ней виделся.

— И ничего мне не сказал! Друг называется! Надолго приехала? Одна?

— Ой, сколько вопросов сразу! Я как чувствовал: успел взять интервью. Приехала не одна, а с Виноградовым, представителем Инчермета. Месяца на два. Будут проводить опыты по внедрению новой технологии выплавки номерных сталей. Ну, будет с тебя или еще что-нибудь хочешь узнать?