Александр Филатов - Вариант Дельта (Маршрут в прошлое - 3)

________________

Совсем недавно, по завершении работы в архивах он был внезапно вызван на площадь Дзержинского. Там, вопреки его предположениям, ему в считанные секунды выдали пропуск. Оформлен он был почему-то в виде красной книжицы и с фотокарточкой. Но в те минуты Андрей не обратил на это совершенно никакого внимания. Но если бы обратил, то у него появилась бы масса вопросов. И первыми среди них были бы: „Как это так? Какой такой я сотрудник КГБ? Что же, получается – без меня меня женили?!“ А произошло это нелепое событие по причине двух совпавших случайностей – внезапной инфекционной болезни его давнего институтского куратора Петрова и смерти тёщи того лейтенанта, который должен был дать Черкасову от имени генерала Петрова все подобающие случаю предложения и разъяснения. Так что, в общем-то, всё верно: Черкасова приняли в штат конторы без его ведома, хотя он и знал (уже в течение последних пары лет), в чьём ведении находится его лаборатория, и каким именно „представителем“ является Е.Н.Петров.

А здесь, в „предбаннике“ ведомства на площади Дзержинского он настолько волновался, что даже не заглянул вовнутрь книжечки, расписываясь в её получении. Да, честно говоря, и времени не было: похоже, здесь всё было расписано не только по часам, но и по минутам. Едва Черкасов успел расписаться, как предупредительный, вежливый прапорщик уже пригласил следовать за ним, „чтобы не ошибиться дверью“. А за дверью довольно просторного кабинета его ждали целых три генерала – два генерал-майора и сидящий сбоку генерал-полковник. Причём, одним из генерал-майоров был давнишний знакомый Андрея Васильевича Евгений Никифорович Петров… Другой, самый старший по званию, очень походил на Фёдорова, знакомого Черкасову по Академии Наук …

Вот тогда-то всё и разъяснилось. Тогда же Черкасову рассказали, что кроме него ещё шесть человек руководили похожими лабораториями и все шесть зашли в тупик, что лишь в „лаборатории № 11“ были достигнуты результаты, внушающие оптимизм. Наконец, Андрею было сказано, что именно его давняя заинтересованность в возможности воздействия на моральные качества человека, что его страстное желание найти способ безвозвратно пробуждать в людях Честь и Совесть как раз и являются тем, чего хотели бы достичь собравшиеся в этом кабинете руководители „конторы“.

________________

Все эти недавние события вспомнились Андрею Васильевичу, пока он проделывал не такой уж короткий путь от своей лаборатории до кабинета Петрова. Петров, как и всегда, был доброжелателен, внимателен и приветлив. Всем своим обликом и манерами опытный психолог располагал к доверию и открытости в беседе. Суть просьбы (или, скорее, предложения) Черкасова сводилась к тому, чтобы пригласить из Воронежа в институт, хотя бы на какое-то время, его старинного друга и толковейшего математика-прикладника профессора Ивана Кузьмича Черных. Одновременно Андрей доказательно пояснил генералу, что тот математический аппарат, который применялся в его исследованиях до сих пор, совершенно не соответствует задаче, стоящей перед лабораторией, что применявшиеся им до сих пор (на его собственной лиэвме) методы математического анализа и обработки получаемых результатов кустарны и примитивны, что его – Черкасова – знаний и навыков в математике совершенно недостаточно. И, главное, что тема исследований лаборатории № 11 известна Черных… с детства.

– Ну, что же, Андрей Васильич, я не против. Только… Ведь у Ивана Кузьмича трое маленьких детей и жена в декретном отпуске по уходу за меленьким ребёнком… Как-то не по-человечески было бы в такой ситуации семью разрывать…

– А зачем разрывать, товарищ генерал! – возразил Черкасов, – Маша, вы правильно сказали, в отпуске; ведёт заочное обучение студентов. Будет это делать здесь – по сети. А у меня в квартире, – лицо Андрея помрачнело, но лишь на секунду, – У меня места много, всем хватит…

– Ну, хорошо! А сроки? Сколько вам понадобиться времени, чтобы придумать и отладить математический аппарат?

– Пожалуй, если постараться… – не сразу ответил Андрей, прикидывая предстоящие сложности и требуемые результаты, – Пожалуй, двух–трёх месяцев должно хватить.

________________

Стоит ли пояснять, что ни двух, ни четырёх, ни даже шести месяцев не хватило. А когда хватило, Иван, по уши влюбившийся в тему своего школьного друга, изъявил желание „оставаться в теме до конца“. Но до „конца“, до завершения темы было ещё далеко. Математическая модель, и в самом деле, была вчерне завершена через три месяца, но этого исследователям оказалось недостаточно. Для использования математической модели, для работы с ней в лаборатории была установлена специальная ЭВМ, занимавшая целую тумбу письменного стола, на столешнице которого был закреплён огромный (80 х 60 см) жидкокристаллический экран. Системный блок, смонтированный в левой тумбе стола, содержал целых четыре процессора. В целом это было чудовищно быстроходное устройство, позволяющее решать одновременно множество задач.

Когда Иван, всю свою профессиональную жизнь связанный с ЭВМ, впервые увидел это „счётно-решающее устройство“, то только присвистнул:

– Фью, Андрюха! Ну, ты, я вижу, большим человеком стал! Это надо же – такую лиэвму для тебя персонально отгрохали!

Черных настроил яркую лампу на гнущейся во все стороны ножке, открутил четыре винта, крепивших отделанную под дерево металлическую крышку левой тумбы „стола“ и замер. Так, рассматривая внутреннее устройство системного блока, он просидел на корточках несколько минут. Потом сказал Андрею, сидящего на низенькой скамеечке рядом, тихим голосом:

– Слушай, а документацию-то прислали? Я тут что-то не пойму – никогда ещё такого зверя не видел. Это – нечто совсем новенькое!

Черкасов вернулся к дощатой, только что снятой со „стола“ упаковке и с лихим хрустом оторвал приклеенный изнутри чёрный пакет из плотного полиэтилена и протянул его Ивану:

– Вот. Это, наверное!

– Давай-ка, пристроим здесь, на табуретке. Чтоб и читать, и устройство видеть.

Черкасов, уже превосходно освоивший работу на лиэвме, умевший найти и устранить практически любые неисправности, всё же не имел специального образования и опыта в устройстве других ЭВМ. Черных же считался в Союзе крупным специалистом именно в этой области. Именно поэтому он, знакомый практически со всеми типами и марками отечественных и зарубежных „компьютеров“, был поражён устройством новой машины, присланной сюда по спецзаявке из Калининграда. Он уже с первых минут не сомневался в том, что машина эта – сверхсекретная, предназначенная лишь для военных целей. Выходило, что работа, на участие в которой его пригласили в Москву, имела серьёзное оборонное значение. Около двух часов друзья провели в изучении устройства машины и приложенной к ней инструкции. Странное дело, но неспециалист Андрей улавливал некоторые детали устройства быстрее профессионала Черных. Объяснение тому было одно, то которое Иван высказал вслух в виде вопроса: