Вадим Павчинский - Орлиное гнездо

Капитан «Цуруги» привычным движением руки потянул за трос гудка. Над Золотым Рогом раздался сиплый прощальный рев парохода.

Это был последний гудок — сигнал к отплытию. Пассажиры столпились у борта, отчего пароход заметно накренился.

На пристани стоял Хосита, только что покинувший «Цуругу». Он был доволен: из-за нерасторопности каких-то работников порта пароход имел большие простои под погрузкой. А сама погрузка велась необдуманно: грузы для ближних пунктов попали на самое дно трюмов, а поверх них лежали дальние грузы. «Эта неразбериха очень выгодна нам», — улыбнулся Хосита. Он безразлично скользил взглядом по ржавому борту парохода, думал о судьбе, которая ожидает эту старую посудину, когда она доберется до берегов Камчатки.

Недавно у Хоситы состоялся важный разговор с Биргером. Капитан сообщил, что его «Тайга» вряд ли успеет выйти из ремонта к началу камчатской навигации. Для первого рейса на север акционерному Камчатскому обществу наверняка придется зафрахтовать японский пароход. Хосита обрадовался этому известию. «Море коварно, Биргер-сан. Штормы, туманы, подводные скалы…» — Хосита вздохнул, прикрыв глаза. «Поса́дите пароходишко на рифы, оставите большевиков без снастей, банок, продуктов, да еще и страховочку сорвете?» — подумал Биргер, и Хосита отлично понял его мысли. «На японском корабле хозяин — Япония, — сказал Хосита. — А хозяин может сделать со своим добром все, что ему угодно. Ради интересов дела не жалко посадить на камни дряхлый торговый пароходик, которому и так пора на кладбище… Мы не пожалели в четырнадцатом году крейсера „Асама“, когда специально посадили его на мель в Черепашьем заливе. Это позволило, под предлогом спасения „Асамы“, сосредоточить у американских берегов целую военную эскадру. Великолепно было это сделано, господин Биргер! Вашингтон сразу увидел, что Япония уже господствует на Тихом океане…»

Хосита заметил, что на «Цуруга-мару» поднялась странная беготня. На капитанский мостик взбегали какие-то люди. Трап не убирали. На борт парохода поднялся представитель порта. «Что-то случилось», — подумал Хосита и тоже направился к трапу.

— Неприятность, Хосита-сан, — сокрушенно развел руками капитан. — Вышел из строя один котел. Совершенно неожиданно.

Механик с помощью Хоситы, как переводчика, объяснил представителю порта характер аварии.

— Образовался свищ в нижней части переднего днища парового котла, — сказал механик. И, помолчав, добавил, как бы оправдываясь: — Котел стар, давно капитально не ремонтировался…

— Можно исправить повреждение на месте? — спросил представитель порта.

— Дырка небольшая, но для ремонта надо спустить воду, погасить топку. Наверно, придется поставить пароход в завод.

Портовик ушел, пообещав вызвать специалистов.

Через час на пристани появился старенький дымливый грузовичок, в кузове которого стоял электросварочный агрегат. Из кабины вышел инженер, из кузова выпрыгнул Андрей, и оба они устремились к трапу.

— У русских есть пословица: «Нет худа без добра», — улыбаясь сказал капитану Хосита. — Пароход будет стоять в ремонте, а пароходная компания — получать валютный фрахт за каждый день простоя.

Пассажиры беззлобно подшучивали над старой посудиной, которая так торжественно возвестила об отплытии, но не сумела даже отойти от стенки.

Когда-то пароход бороздил воды всех морей и океанов. Потом он зачастил на Камчатку. В годы интервенции его часто видели в Золотом Роге. Много русского награбленного добра: леса, рыбы, хлеба, угля, золота, пушнины — перевез в Японию «Цуруга-мару» в своих обширных трюмах. Много тайфунов прошумело над мачтами «Цуруги», побелели от морской соли его давно не крашенные борта, незаживающими ранами алели покрытые суриком проржавленные места, стали похожи на морскую губку источенные древесными жуками палубные надстройки…

Заводской инженер попросил судового механика проводить его к месту аварии. Механик повел приехавшего в кочегарку. Туда же спустился и капитан «Цуруги», следом за которым, стуча каблуками по железному трапу, семенил Хосита.

— Прискорбная дырка, если не возражаете, — на ломаном русском языке произнес механик.

Инженер внимательно осмотрел повреждение, постукал молотком вокруг образовавшегося свища, потом сказал:

— Придется немного снизить давление.

— Почему немного? Пожалуйста, будем снижать совсем. Будем спускать вода. Очень капитальный ремонт, большая задержка. Очень прискорбно…

— Воду спускать не нужно, — возразил инженер.

Механик с удивлением поглядел на него. Не мог понять, шутит с ним этот русский или говорит серьезно. Как это не спускать воду, если надо все разбирать, перебирать, клепать! Как он тут думает работать?

— Я печально ошибался. Вы не сознаете огромной технической трудности работы. Это очень нас будет огорчать.

— А вы не огорчайтесь раньше времени. Лучше прикажите матросам, чтобы помогли протянуть сюда кабель.

Механик объяснил капитану, что приехавший, очевидно, хочет исправить повреждение на месте, при помощи электросварки.

— Не допускать, — приказал капитан.

— Капитан имеет возражение, — перевел механик. — Надо серьезный ремонт. Повреждение следует заклепать, — он с трудом подбирал нужные слова.

— Мы и без того отремонтируем надежно, — спокойно и вежливо сказал инженер и направился к трапу. Механик был обескуражен. Он посмотрел в сторону Хоситы. Но важный японец молчал, и его молчание было непонятно. Почему он не вмешивается?

Они вышли на палубу. Хосита разглядывал работавший на соседнем причале конвейер для погрузки. На железных фермах его трепетал от ветра кумачовый лозунг: «Выполним первую пятилетку в четыре года!» Полотнище вылиняло от снега и частых туманов, в ткань въелась портовая копоть и пыль. Но от этого еще отчетливее выделялись боевые призывные слова.

— Между прочим, — сказал капитан, — это электросварный конвейер. Я видел, как они его строили. Они построили эстакаду за двадцать дней, Хосита-сан, — продолжал капитан парохода. — У них это называется темпы.

Хосита ощущал, как растет в нем чувство раздражения. Злили пароходные запахи, рассердила эта конвейерная эстакада, озадачили действия инженера и электросварщика. «Русские изобретательны. И предприимчивы, — думал Хосита. — Не прошло и десяти лет, как на Дальнем Востоке утвердилась их власть, а сколько здесь перемен. Чего стоят хотя бы эти лозунги с вызывающими словами о пятилетке в четыре года. Русским нельзя этого позволить. Их пример дурно влияет. Японские рыбаки на Камчатке восхищаются советскими порядками, и кое-кто становится красным…»

Пока Хосита предавался невеселым размышлениям, инженер с Андреем готовили свой агрегат к работе. Андрей прицепил к ногам монтерские «когти», слазил на столб, подключил проводку. Теперь надо было проложить кабель на пароход.