Юрий Колесников - Занавес приподнят

Чтобы замаскировать прошлое Мюллера времен его пребывания в Мадриде, немецкая разведка превратила его поначалу в Альфреда Ортеля, а в Великобританию отправила с документами на имя голландца Шулермана.

Немцы были довольны своим агентом: он быстро сумел легализоваться, обзавелся крохотной ювелирно-часовой мастерской в шотландском городке Керкуолл, расположенном вблизи военно-морской базы Соединенного Королевства Скапа-Флоу; вел скромный образ жизни, добросовестно трудился и, наконец, полностью натурализовался — принял английское подданство и превратился в Альфреда Вахринга. И никому из деятелей немецкого разведывательного ведомства и позднее пришедшего ему на смену абвера не приходила в голову мысль, что всеми своими «достижениями» Мюллер-Ортель-Шулерман-Вахринг обязан Интеллидженс сикрет сервис… Впрочем, адмирал Канарис с самого начала стал подозрительно относиться к деятельности этого агента и своего бывшего приятеля еще по кильскому мореходному военному училищу…

Анализируя и сопоставляя ряд фактов, Канарис пришел к заключению, что именно Фери Мюллер, будучи сотрудником немецкого посольства в Мадриде, преднамеренно открыл англичанам его местонахождение и тем самым вынудил восстановить прерванный контакт с «ювелирной фирмой». По собственному печальному опыту он знал, как цепко эта «фирма» держит в своих руках однажды завербованных агентов, и почти не сомневался в том, что преуспевающий агент абвера Фердинанд Мюллер давным-давно перевербован англичанами, на привязи у которых находится и он — глава абвера… Само по себе это обстоятельство мало беспокоило Канариса, но осведомленность Мюллера-Вахринга о его давних связях с англичанами внушала ему очень серьезные опасения за судьбу собственной персоны…

И Вильгельм Канарис стал выискивать способ устранения этой опасности. В его мозгу созрел план использования Мюллера в качестве «дополнительного хода в запасном выходе» из создавшегося для него критического положения в постоянной скрытой борьбе с Гейдрихом.

К тому времени Мюллер-Вахринг прочно вошел в доверие к англичанам, но они понимали, что созданный нацистами абвер в один прекрасный день может предпринять проверку как достоверности сведений, поступающих от Мюллера, так и всего образа его жизни и деятельности в Керкуолле. И чтобы предотвратить провал перевербованного ими немецкого агента, англичане были вынуждены предоставить ему некоторую свободу передвижения и времяпрепровождения. Он по-прежнему работал в своей ювелирно-часовой мастерской, но с некоторых пор в свободное время стал увлекаться рыбной ловлей, прослыл любителем этого дела, затем приобрел небольшую яхту и совершал на ней длительные прогулки в бухте Инганесс и в проливе Шапинсей-Саунд.

Шли годы. В «ювелирной фирме» привыкли к этим прогулкам Мюллера-Вахринга, ослабили контроль за ним, но по-прежнему передавали через него в Берлин дезинформацию, на основе которой, как они полагали, в немецком генеральном штабе создалось совершенно превратное представление о положении дел в военно-морской базе Скапа-Флоу…

Так казалось англичанам. И это соответствовало действительности, но только до тех пор, пока начальнику абвера, давно уже разгадавшему игру, затеянную «ювелирной фирмой» с его агентом, Фери Мюллер не понадобился в качестве «дополнительного хода в запасном выходе». Сначала Канарис дал понять Мюллеру, что его подлинная роль разгадана и что в нужный абверу момент ему все же придется доказать свою преданность отечеству, если он не желает стать обузой для англичан…

Мюллер-Вахринг отдавал себе отчет в том, что англичане будут ценить его только до тех пор, пока абвер относится к нему с доверием. Он также понимал, что как только местные хозяева установят или хотя бы почувствуют безрезультатность передаваемой через него дезинформации, так немедленно откажутся от его услуг, а быть может, поступят намного хуже, чем тогда в Швейцарии, когда он вдруг оказался без единого гроша, буквально голодал и нищенствовал.

Воспоминания об этом страшном, унизительном прошлом и думы о безотрадном и не менее унизительном настоящем порою приводили Мюллера в ярость. В нем закипала жажда мести деятелям «ювелирной фирмы» за то, что однажды они вынудили его встать на путь предательства родине и за то, что они держат и будут пожизненно держать его за горло, под постоянной угрозой обречь если не на смерть, то на нищенское существование. В его разгоряченном мозгу возникали фантастические планы диверсий, главным исполнителем которых был, конечно, он сам, конечно, с благоприятным лично для него исходом. Сказывались и возраст, и опека чопорных хозяев, и тоска по фатерланду, и бесперспективность… Ему рисовались идиллические картины возвращения в Германию в роли чуть ли не героя и мученика, заслужившего безоговорочное прощение соотечественников. И вдруг нежданно-негаданно перед ним возникла возможность не в бесплодных фантазиях, а на деле утолить свою неизбывную жажду мести и вместе с тем вернуться в фатерланд, ставший за годы разлуки одной из сильнейших держав мира, хотя бы в роли кающегося грешника, заслуживающего снисхождения…

Впрочем, надежды Мюллера-Вахринга выходили теперь далеко за пределы столь скромного финала предстоящей ему операции. Он мечтал с блеском выполнить необычайно трудную и очень важную задачу, которую поставит перед ним его старый друг, возглавляющий ныне разведывательное ведомство рейха. Он-то по достоинству оценит его заслуги, его способности и… вероятно, вернет его, как честного патриота, к почетной работе в качестве агента абвера…

Продолжая передавать в Берлин угодную англичанам дезинформацию, Мюллер одновременно самым тщательным образом выяснял и изучал истинное положение дел в военно-морской базе Скапа-Флоу… Для непосредственной связи с ним, работавшим «под диктовку» англичан, был приставлен один из малозаметных служащих кёркуольского аэродрома — агент абвера, о существовании которого сотрудники Интеллидженс сикрет сервис и не догадывались.

С трепетом читал Мюллер в газетах имена разоблаченных немецких шпионов, казненных англичанами в тюрьме «Оулд бейли» в первые дни войны с Германией. И все же он твердо решил идти ва-банк.

Сведения, добытые «объектом» помимо «ювелирной фирмы», адмирал Канарис не спешил использовать. Придерживал их на случай, если создастся отчаянное положение и придется прибегнуть к пресловутому «дополнительному ходу в запасном выходе».

Регулярно представляя фюреру сводку, содержащую обширную информацию, начальник абвера всегда подчеркивал в ней достигнутые результаты — добытые секреты, осуществленные диверсии, новые агентурные сети, а также перспективные дела, подготовленные агентами абвера, окопавшимися в пятистах пунктах земного шара.