П. Березов - Михаил Васильевич Фрунзе

Военно-теоретические работы Фрунзе отличаются широкими обобщениями боевого опыта прошлых войн и научным предвидением характера будущих вооруженных конфликтов. В приказе от 19 июня 1921 года он писал: «Закончившаяся трехлетняя гражданская война показала воочию всю важность маневренной войны и превосходство ее над позиционной, выжидательной. Все наши успехи достигались нами преимущественно смелыми и подчас даже рискованными маневрами против различных наших противников, снабженных в сравнении с нами отличными техническими средствами… Тот характер гражданской войны, который носила наша борьба с Польшей, сохранится и в наших будущих войнах» [46] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. I, стр. 193. .

Михаил Васильевич глубоко был убежден, что «основной преобладающий характер наших будущих операций будет маневренный». Поэтому он считал, что «Красная армия должна быть подготовлена и обучена искусству быстро и планомерно производить марш-маневры» [47] Там же, стр. 417. .

Подчеркивая роль маневренности в будущей войне, Фрунзе наряду с этим утверждал, что «никакая наиманевреннейшая война никогда не обходится без элементов позиционности» [48] Там же, стр. 402. . Исходя из этого, Фрунзе считал, что «самая маневренность потребует широкого и полного знакомства с позиционными формами ведения войны» [49] Там же, стр. 403. . В связи с этим Фрунзе предупреждал, что «самым опасным делом для нас является рутинерство, увлечение какой-нибудь определенной схемой и каким-нибудь определенным методом… Искусство командира проявится в умении из многообразия средств, находящихся в его распоряжении, выбрать те, которые дадут наилучшие результаты в данной обстановке и в данное время» [50] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. I, стр. 403. .

В связи с вопросом о маневренном характере будущей войны Фрунзе придавал большое значение партизанским методам борьбы, а стало быть, и организации этой борьбы. Выступая на совещании командного и комиссарского состава войск Украины и Крыма, он говорил: «Я указывал вам здесь на маневренность и подвижной характер наших будущих операций; крупная роль будет принадлежать в этих условиях партизанским действиям, для чего надо организовать и подготовить их проведение в самом широком масштабе, а отдельные группы войск планомерно и систематически воспитывать в духе подготовки к этим действиям» [51] Там же, стр. 407. .

Признавая маневренность основной, преобладающей формой ведения будущей войны, Фрунзе был убежден в том, что Красная Армия, как армия страны победившего социализма, в грядущих боях должна, главным образом, осуществлять наступательную тактику. «Тактика Красной армии, — писал он, — была и будет пропитана активностью в духе смелых и энергично проводимых наступательных операций» [52] Там же, стр. 417. . По его мнению, наступление есть лучшее средство обороны: «Сама атака, само нападение усиливают атакующую сторону и дают ей больше шансов на успех. Я утверждаю, что атака и наступление при прочих равных условиях всегда выгоднее обороны… Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величайшей активности… Если мы обратимся к имеющемуся уже в Красной армии боевому опыту, то увидим, что по существу она уже давно действует именно в этом духе. Почти все значительные операции времен гражданской войны носят следы проявления духа активности и инициативы с нашей стороны» [53] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. I, стр. 405 и 222. .

Против этих высказываний Фрунзе выступал Троцкий, не веривший в наступательный дух Красной Армии. Полемизируя с Троцким на совещании военных делегатов XI съезда РКП(б), Фрунзе в свою очередь беспощадно разоблачал вредность рассуждений Троцкого, «прославлявшего оборону» [54] Там же, стр. 468. .

С недоверием отнеслись к этим взглядам Фрунзе и многие из военных специалистов. Они считали наступательную тактику устаревшей, возможной лишь в суворовские времена и не применимой в условиях сильно развитой военной техники.

Но Фрунзе был убежден, что славные суворовские традиции русской армии должны проводиться еще более настойчиво в Красной Армии, что в период гражданской войны «мы приблизились к той тактике, которую проводил Суворов» [55] Там же, стр. 474. , и что у Суворова есть чему поучиться и в наше время.

Предпочитая и отстаивая наступательную тактику, Фрунзе вместе с тем решительно возражал против теории о том, что Красной Армии, ее командирам и бойцам не следует изучать стратегию и тактику отступления. В противовес этой вредной, ошибочной теории, Фрунзе считал, что «наши красные командиры должны воспитать себя и людей, подчиненных им, так, чтобы они рассматривали отступление, как один из моментов в общем ходе наступательных операций. Отступление может оказаться нужным для того, чтобы создать лучшую обстановку для подготовки нового и решительного наступления… В работу воспитания поиск должна входить идея, что отступление не есть бегство, что бывает и стратегическое отступление, вызываемое стремлением либо сохранить живую силу, либо сократить фронт, либо глубже завлечь врага, чтобы там вернее его раздавить» [56] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. I, стр. 406 и 417. .

Исходя из опыта минувшей войны 1914–1918 годов, он считал, что «современные армии обладают колоссальной живучестью. Эта живучесть целиком связана с общим состоянием страны. Даже полное поражение армий противника, достигнутое в определенный момент, не обеспечивает еще конечной победы, поскольку разбитые части имеют за собой экономически и морально крепкий тыл. При наличии времени и пространства, обеспечивающих новую мобилизацию людских и материальных ресурсов, необходимых для восстановления боеспособности армии, последняя может легко воссоздать фронт и с надеждой на успех повести дальнейшую борьбу» [57] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. II, стр. 96. . Вследствие этого, «при столкновении первоклассных противников решение не может быть достигнуто одним ударом. Война будет принимать характер длительного и жестокого состязания, подвергающего испытанию все экономические и политические устои воюющих сторон. Выражаясь языком стратегии, это означает переход от стратегии молниеносных, решающих ударов к стратегии истощения» [58] Там же, стр. 96–97. .

В связи с этим при длительном ведении войны значительно повышается роль тыла. По убеждению Фрунзе, «в этом смысле центр тяжести ведения войны переместился с фронта назад — в тыл» [59] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. II, стр. 97. . Без крепкого тыла не может быть и крепкого фронта.

Кроме того, при наличии таких боевых средств, как авиация, сама война расширяется за пределы фронтовой линии, в глубь тыла. «Фронт в смысле района, непосредственно охваченного военными действиями, теряет характер прежнего живого барьера, преграждавшего врагу доступ в „тыл“. Если не полностью, то во всяком случае в значительной своей части (в зависимости главным образом от размеров территории данной страны) тыл теперь совмещается с фронтом. Отсюда — новые задачи и новые методы подготовки обороны страны, и в частности новая роль самого тыла, как прямого участника в деле борьбы. Раз непосредственная тяжесть ведения войны падает на весь народ, на всю страну, раз тыл приобретает такое значение в общем ходе военных операций, то, естественно, на первое место выступает задача всесторонней и планомерной подготовки его еще в мирное время» [60] М. В. Фрунзе . Собр. соч., т. II, стр. 98. .