Евгений Рябчиков - Засада на черной тропе

Через неделю пришел посмотреть на Ингуса начальник школы. Увидел он щуплого, коротенького Карацупу и около него брюхатого серого щенка с отвислыми ушами. Ему стало смешно. Чтобы скрыть улыбку, нахмурился, прошел мимо.

— Смешные они, — сказал он Ковригину. — Проводник — коротышка, а собака брюхо по земле волочит… Впрочем, я уверен, если с этой собакой позаниматься, толк будет. Но…

Карацупа с Ингусом выглядели тогда смешно, и курсанты шутили над товарищем, смеялись над новыми Паташончиками.

— Сыщики идут… — обычно посмеивались балагуры, когда Карацупа нес на руках щенка.

Никите приходилось иной раз прерывать занятия, когда Ингус ложился на землю, задирал кверху лапы и принимался играть. Тогда Никита боязливо оглядывался, нет ли где притаившегося озорника, и уносил Ингуса подальше от посторонних глаз.

Между тем работа предстояла не малая. Нужно было приучить Ингуса ходить рядом, научить его подходить к себе, садиться, отвечать на команды, носить предметы, ходить по буму и подползать под проволоку и ограду, перепрыгивать через рвы, водоемы, научить его прорабатывать след. Наконец, необходимо было веселого и благодушного Ингуса отучить от всех милых и забавных повадок и развивать в нем строгость, превратить в злого, недоверчивого пса, не признающего никого, кроме Карацупы. Приучить Ингуса к выстрелам и взрывам. И внешне следовало изменить собаку — «убрать» отвисшее брюхо, сделать овчарку сухой, сильной, стремительной.

От обилия «нужно» у Карацупы кружилась голова. Но он набрался терпения и так же, как и другие курсанты со своими собаками, постепенно отрабатывал с овчаркой одно упражнение за другим. Ковригин с помощниками производили во время дрессировки взрывы, стреляли по соседству из пугача, рвали поблизости петарды, строчили из пулемета. Сначала Ингус дрожал и визжал от страха и прятался в ногах Карацупы. Потом привык к свисту пуль, к оглушающей трескотне пулеметов. Походы по лесам, прыжки через окопы, подъемы по лестнице благотворно повлияли на Ингуса. Он окреп, набрался сил, стал ловким и смелым псом. Ингус преобразился и внутренне. Теперь он злился и вставал на дыбы, когда подходил чужой человек, стремглав кидался за брошенным предметом и приносил его к ногам Никиты, Ингус охранял оставленную дрессировщиком любую вещь, и горе было тому, кто попытался бы ее взять.

Пришло время переходить к более сложным упражнениям. На плацу появился одетый в толстый стеганый дрессировочный халат помощник Карацупы: предстояло «брать след» и «задерживать нарушителя». Помощник потоптался около Ингуса, тихонько отошел от него, спрятался в кустах, а затем пробрался на луговину. Придерживаясь зарослей, он перепрыгнул через ручей и, круто свернув, спрятался в тальнике.

Карацупа дал понюхать Ингусу оставленную «нарушителем» шапку.

— Фас!.. — приказал он Ингусу. — Ищи!.. След ищи… Вперед!..

Овчарка обнюхала траву, повертелась на месте, кинулась то в одну сторону, то в другую, снова остановилась около Карацупы и смущенно легла.

— Ищи!.. Фас!..

Ингус встал, нехотя описал круг. Когда он шел по кругу, то почувствовал живой и сильный запах — запах «нарушителя». Открытие запаха было так неожиданно и ново, что Ингус взвизгнул, поднял хвост, азартно побежал по следу и вдруг остановился.

Сдерживая себя, не повышая голоса, Карацупа заставил овчарку снова выйти на след. Но Ингус оглядывался по сторонам, бросался в кусты — след перестал его интересовать; овчарку отвлекли шумы, свист ветра в кустах, далекая стрельба. С грехом пополам Ингус вышел, наконец, к «нарушителю». Стеганый дрессировочный халат сначала испугал его, но вскоре он расхрабрился, рассвирепел и кинулся на курсанта — помощника Карацупы, Тот подставил Ингусу правый рукав ватного халата — в него впились острые зубы овчарки. Помощник махнул рукавом, сбросил Ингуса и подставил ему левый толстый рукав. Этого было достаточно, чтобы Ингус налился злобой, загорелся и, забыв все на свете, ринулся на «врага».

Самое сложное в дрессировке — поиск человека по невидимым следам, по запаху. Отыскивая такой след, собака пользуется и зрением, и слухом, и обонянием, и осязанием, но главное ее оружие — обоняние. Еще будучи пастухом, Никита знал, что хорошая собака может различать самые слабые, совсем незначительные запахи и на укатанной колесами степной дороге, и на половицах в доме, и в лесу — везде. Но только теперь, в специальной школе, постигая сложную науку дрессировки, он убедился в редкой способности овчарок разбираться в следах. Однако сможет ли так же вот, как остальные собаки в школе, действовать и его Ингус?.. Бежит он по следу, вдруг замечает в кустах газету, тут же забывает о работе — хватает брошенную бумагу, увлекается игрой. Приходилось, не горячась, останавливать Ингуса, отнимать у него газету и снова выводить на след. И все же стоило громко залаять другой собаке, и Ингус тотчас забывал о деле, ощеривался, рычал и рвался с поводка.

Во время очередной «проработки следа» к Карацупе подошел начальник школы.

— Поздравляю! Хорошо! — начал он в своей обычной мягкой манере. — Ингус-то как изменился: поджарый, сухой, как полагается. А вот Иргус, которого вы отдали, погиб… Не в те руки попал…

Ингус повернул к начальнику школы свою морду и зарычал.

— Великолепно! Просто чудесно! — восхитился начальник. — Какая агрессивная собачка! Очень, очень нравится. А теперь о следовой работе. Прежде всего, товарищ курсант, выясним, что такое для нас след. След — это все! По нему можно составить смертный приговор бандиту и оправдать невиновного. Вы должны запомнить, что собака может отлично брать препятствия, носить поноску, ходить на задних лапах, но это еще цирк. Служба начинается с розыска следа.

Начальник школы пошел с Карацупой по «дрессировочному полю». Ингус шел рядом тихо и спокойно. Карацупа много слыхал о начальнике школы известном мастере дрессировки служебных собак. Тот обстоятельно поучал курсанта:

— В нашем деле нет мелочен, нет второстепенного. На границе важно все: как обуться, как подсумок с патронами опоясать, как собаку кормить. Но вернемся к следу. В природе существует огромное количество различных пахучих веществ растительного, животного и минерального происхождения. Особой стойкостью отличаются запахи животного происхождения — такие, как запах пота. Каждый человек имеет свои, ему одному принадлежащий, индивидуальный запах. Вернее, это «букет» запахов, которые выделяются с потом, кожным салом, отмершими частицами кожи. Они пропитывают, насыщают все: одежду, обувь, любую вещь человека.

Сделайте так, чтобы Ингус научился улавливать индивидуальные запахи людей. Берите побольше помощников, заставляйте с малых расстояний искать их по следу, а потом усложняйте задачу. Вот пример: вы сразу спрятали своего помощника от собаки, понадеялись на сверхгениальность Ингуса и, конечно, переоценили его качества. Они у него хорошие, но никогда сразу не открываются ни у одной собаки. К тому же, когда вы натаскивали Ингуса на след, был ветерок, да еще ветер встречный. А что может быть хуже? Когда тихо, запахи удерживаются подольше, выгоден и попутный ветерок. Но встречный ветер всегда мешает: он выветривает запахи.