Евгений Емельянов - Хорошие люди

Вениамин Барабанов жил в Учкенте в двухкомнатной квартире, в которой Станислав не обнаружил никакой мебели, если не считать кухонного стола, табуретки и железной кровати.

— У тебя что, не бывает гостей?

— Бывают, но редко. Я не люблю гостей.

— Я — гость.

— Ты — свой. Я не люблю чужих.

— Неужели у тебя нет здесь друзей?

— Друзья?.. Почему же… есть неплохие парни. Только у большинства другие интересы…

Станислав не стал спрашивать, какие интересы у Веньки Барабанова.

— Первое время будешь жить у меня, — сказал Вениамин. — Свгласен?

— Вполне.

Станислав дал свое согласие, не подумав о том, что может стеснить Вениамина. Но уже было поздно брать назад свои слова. Судя по всему, Вениамин действительно вел спартанский образ жизни. «Если что, всегда можно перейти в общежитие». Под словами «если что» Станислав подразумевал возможную женитьбу Вениамина — ведь не останется же тот вечно холостым?

В первую же ночь, лежа на скрипучей раскладушке, которую Вениамин выпросил на несколько дней у соседей, Станислав испытал неприятные чувства, самым сильным из которых была тоска по Людмиле. Есть люди, которые любят много путешествовать. Они могут ночевать в любой гостинице, в любом доме, где их приютят, в любом городе или селе. Станислав не относил себя к их числу — он не мог уснуть на новом месте. Тоска была до того безысходной, что ему стоило большого труда сдержать подступившие к глазам слезы. Отсюда, издалека, казалось, что он любил Людмилу сильнее, чем кого-либо еще. Ему не хватало ее теплого дыхания, ее мягких волос, щекотавших лицо; ему на хватало ровного и тоже очень родного дыхания Оленьки, спящей в своей маленькой кроватке. Станиславу не хватало уюта — привычного и волнующего. Точно так же, как в первые дни после демобилизации из армии он долго не мог привыкнуть к новой жизни, так и теперь, оторвавшись от Людмилы, он был не в состоянии слушать голос здравого смысла о том, что тоска эта — временная, что утром от нее не останется и следа, что пройдет несколько недель — и Станислав привыкнет к своему новому положению. Но где же те счастливые времена, когда ему все, абсолютно все казалось легко достижимым? Куда ушли те беззаботные дни, когда Станислав Вахтомин верил, что сумеет построить свою жизнь именно так, как он этого захочет? Думал ли он еще пять лет тому назад, что очутится в Учкенте — городе металлургов и рудокопов?

Думая об Оле, Станислав вспомнил о письме Софьи Николаевны. Интересно было бы посмотреть на лицо Веньки, если бы тот вдруг узнал сейчас об этом письме… Но Венька никогда ничего не узнает.

Утром друг спросил:

— Как спалось?

— Как у Христа за пазухой.

— Да? Молодец… — Вениамин вздохнул: — А я очень плохо сплю на новом месте…

Весь этот день Станислав посвятил знакомству с Учкентом. Он побывал на Желтом руднике, на медной обогатительной фабрике, на медеплавильном заводе. Станислав побывал в городском парке, в кинотеатре, построенном со вкусом и из современных материалов. В конце дня Станислав смотрел на небольшом, но уютном местном стадионе футбольную встречу местного «Металлурга» с ташкентским «Стартом», и болел за спортсменов Учкента. Ему понравилось, что местные футболисты не только не дрогнули перед более грозным соперником, но в иные моменты игры даже превосходили их. Особенно это было заметно во втором тайме, когда в ворота ташкентцев был забит первый и единственный в этой игре гол.

В хорошем настроении Станислав вернулся домой. Вениамин встретил друга вопросом:

— Где шлялся?

— Футбол смотрел.

— Понятно. Вспомнил молодость.

— Вспомнил…

— Клавдий Сергеевич, твой отец, как-то пожаловался на тебя твоему мастеру, что ты, мол, по-прежнему гоняешь мяч, вместо того, чтобы взяться за ум…

— Было, — неохотно бросил Станислав, снимая туфли. — Кажется, был момент, когда я мечтал стать футболистом.

— И кто выиграл?

— «Металлург».

— У «Старта»?

— Никогда не подозревал, что ты болельщик.

— Я здесь им стал. Все-таки родная команда. Наша. Комбинатская. Только и слышишь «Металлург» да «Металлург» Надо, мол, поддержать. Три года всего, как организовалась… И я «заболел». — Вениамин открыл створки кухонного стола. — У меня вот здесь даже турнирная таблица есть…

— Я только не понял, в каком чемпионате «Металлург» играет.

— Чемпионат Узбекистана. Победители выходят в класс «Б».

— Заманчиво…

— Еще бы! Но «Металлургу» пока не светит.

Станислав понимал, что в воздухе витает недоговоренность. Обмен фразами о футболе в эту минуту не был обязателен. Что-то другое держал в уме Вениамин, и Станислав заметил, что Вениамин не решается начать серьезный разговор, который — они оба это знали — давно назрел.

Серьезный разговор состоялся после ужина.

— По-моему, Веня, ты от меня чего-то ждешь, — сказал Станислав.

— Честно признаться, да.

— Ты ждешь, когда я заговорю о работе.

— Угадал. Что ты решил?

— Я решил, что у вас на руднике мне делать нечего.

— Почему?

— Потому что мне не пятнадцать лет, Веня, чтобы переквалифицироваться. К черту, не хочу.

— Это же ерунда! При твоих способностях… Сколько тебе сейчас? Двадцать пять? Да через два года ты забудешь о том, что стеснялся когда-то идти в ученики.

— Не в этом дело. Я не стесняюсь.

— В чем же? Может быть, ты не хочешь быть помощником у меня? Пожалуйста, я устрою тебя к другому бригадиру.

— Я понаблюдал сегодня за вашей работой. — Станислав чайной ложкой чертил на клеенке невидимые узоры, — и мне, честно признаться, не очень-то все это понравилось… Машины хорошие, молчу, но весь этот грохот, пыль, эта суета…

— Ты смотришь со стороны, поэтому тебе и кажется черт знает что, — не очень вежливо сказал Вениамин; слова друга задели его за живое. — Ты завтра придешь и посидишь у меня в кабине, у тебя появятся другие ощущения, даю слово.

— Конечно, появятся, — согласился Станислав и замолчал, не желая больше рассказывать другу о причинах, которые отвратили его от рудника.

— Может, в деревообработке нет грохота? — не унимался Вениамин, заглядывая Станиславу в лицо. — Я не помню, что ли? И визг, и пыль, и опилки…

— Сравнил!

— Сравнил, да! Впрочем, как хочешь. Я не имею права тебя уговаривать.

— Если ты не обидишься, я тебе скажу, на кого ты похож со своим экскаватором.

— Да? — Вениамин навалился грудью на стол. — На кого же? Говори, я не обижусь.

— На грузчика. Целый день только и знаете, что кидать породу на машины…

— Хм… — Вениамин усмехнулся. — Зато у нас хорошо платят. Даже — очень.

— Не обижайся.

— Я — нет, с чего ты взял? Я хотел сделать, как лучше, когда затащил тебя сюда… Был бы у нас, с тобой экипаж… знаешь, такая маленькая семья, как говорят — земели, ты и я…