Златослава Каменкович - Его уже не ждали

— Ваше право писать, проше пана, а мой долг обыскать. Посветите, пожалуйста. — И капитан направился к комнате, где проходило конспиративное собрание.

«Успел Гай уйти или нет?» — лихорадочно думал Сокол.

Капитан полиции распахнул дверь и попросил писателя пройти вперед со свечой.

Комната была пустой, окно раскрыто. Капитан подбежал к окну, высунулся, вглядываясь в сад, но, кроме непроглядной темноты, ничего не увидел. Затем он подошел к Соколу и пристально посмотрел ему в глаза.

— Ловко, — с сарказмом произнес капитан. — До свидания, пан Сокол. До скорого свидания!

Сокол, закрывая дверь за полицейскими, лишь теперь заметил, что он все время держал в руке свернутую газету «Искра».

Навстречу полицейским из темноты выступил Стахур.

— Я стоял за кустом. Когда вы вошли в дом, они убежали через окно: Гай, Калиновский, казначей рабочей кассы и его сын. Туда… через забор махнули.

Капитан полиции тихо скомандовал:

— За мной!

Полицейские бросились преследовать беглецов. Стахур не пошел, ему необходимо было увидеть собственными глазами, что Гай, Ярослав и Мартынчук схвачены. В противном случае, Вайцель снова сорвет всю злость на нем, как в тот день, когда Гай внезапно перенес собрание на Кайзервальд. Разве Вайцель захочет понять, что не опоздай этот капитан на каких-нибудь пять минут, Гай попался бы. Ничего, Шецкий подтвердит промах полиции.

Услышав какой-то подозрительный шорох, Стахур метнулся в кусты. Но предатель ошибался, полагая, что в садике перед домом, кроме полиции, никого не было. С той минуты, как Стахур назвал себя капитану, за ним неотступно следил Тарас, притаившийся в кустах сирени.

Сначала студент не поверил своим глазам и ушам.

«Стахур, всеми уважаемый старый рабочий, много раз томившийся в тюремной камере, — предатель? Тот Стахур, который вызволил из застенков Ярослава? Осел я, — даже ругнул себя Тарас. — Имя предателя известно. Шецкий жестоко поплатится за свою измену, — негодовал студент. — Но почему вернулся Стахур?.. Эх, дурень я, дурень… Конечно, Стахур тревожится за тех, кто остался в домике… Ага! Вот уходят Гай, Ярослав, Мартынчук и Сокол… Нет, Сокол открыл дверь и впустил полицию в дом…»

Тарас хотел окликнуть Стахура, как неожиданно из-за дома вышли капитан с полицейскими и направились к калитке.

И вдруг слова Стахура: «Туда, через забор махнули!» как ножом ударили Тараса и рассеяли все сомнения.

И откуда только у юноши взялось столько выдержки, чтобы не броситься на предателя и не задушить его своими руками!

«Так вот кто ты такой, пан Стахур! — кипело гневом сердце Тараса. — Иуда!.. Погоди же, теперь наступит конец твоей подлой игре».

Тарас не услышал вкрадчивых шагов. Удар, нанесенный сзади, внезапно свалил его с ног. В то же мгновение он ощутил холод стальных наручников, услышал торжествующий голос:

— Ловкий парень! Но хитрая лисица всегда двумя лапами в капкан попадает. Впрочем, не огорчайся, наш директор — человек с понятием. Не будешь дураком, быстро на волю выйдешь.

Казимир работал на строительстве костела. Сюда он привел Ромку и Давидку, а те в свою очередь — Гриця и Антека. Детей охотно брали на стройку. Им платили четвертую часть дневного заработка взрослого рабочего, а трудиться их заставляли, как и всех, — тринадцать часов в день. Они не угрожали забастовками, безропотно сносили ругань и подзатыльники десятников, бегали по их приказанию в лавку за водкой, колбасой, огурцами. Иной подросток опытного каменщика за пояс заткнет, а получали они только гульден в неделю.

В то трагическое майское утро на стройку пришли Гнат Мартынчук и Стахур, чтобы договориться о дне начала забастовки.

Парило, как перед дождем.

Казимир, которому Гнат Мартынчук поручил наблюдать, чтобы неожиданно не нагрянул подрядчик или десятник, спускался по шаткому деревянному настилу. И вдруг заметил внизу какого-то незнакомого человека в сером костюме и соломенном канотье. Незнакомец прогуливался по двору костела.

«Что за панок? — подумал рабочий. — Чего он тут расхаживает, будто на бульваре? Вроде высматривает что-то, так и шарит глазами. Видно, панок с «орлом».

Панок, не подозревая, что за ним тоже наблюдают, снял канотье, вытер платком большую лысину и направился к водопроводной колонке с ручным насосом. Качнув раза два ручку помпы, он снова снял головной убор и собрался напиться. Но вода, которая сперва хлынула из крана, теперь едва капала.

Казимир, увидев Антека и Давидку, свистом подозвал их.

— Хлопцы, помогите паночку напиться, — многозначительно подмигнул Казимир и показал глазами на лысого у колонки.

Мальчики мигом очутились там.

— Бардзо проше пана, — вежливо обратился Антек к незнакомому. — Пан хочет напиться?

Лысый благодарно улыбнулся мальчику. Тогда Антек слегка качнул ручку насоса, и из крана побежала тонкая струйка воды.

— Проше пана, — любезно пригласил Антек.

Лысый наклонился к крану, чего только и ожидали мальчики. Они энергично налегли на ручку насоса, и сильная струя воды ударила лысому в лицо.

— Пся крев! — отряхиваясь, закричал он и погнался за Антеком.

Тем временем Казимир заметил подрядчика. Заметил он и взгляд, которым лысый обменялся с подрядчиком. Вот только что они сказали друг другу — не разобрал. Увидев, что панок утвердительно кивнул головой и куда-то быстро зашагал, Казимир сразу смекнул: «Пошел, наверное, в полицию сообщить про Гната Мартынчука и Стахура».

Задрав голову, рабочий пронзительно ухнул, подражая крику совы. Его услышали наверху рабочие, обступившие Мартынчука и Стахура.

Гнат перегнулся через перила и увидел Казимира, подававшего условный знак — немедленно уходить отсюда.

— Уходи, Степан, — кивнул Гнат Стахуру. — А я — следом.

Антек и Давидка, согнувшись, тащили кирпич на деревянных носилках.

Заметив их, Казимир предупредил:

— Осторожно, хлопцы!

Непривычный к тяжелому труду, Давидка то и дело просил Антека немножко передохнуть. На этот раз мальчики остановились высоко на дощатом настиле.

— Антось, кто он? — Давидка указал на спускавшегося вниз Стахура.

— Пан Стахур! Он вызволил из тюрьмы нашего Ярослава.

— Вот он кто! — с уважением посмотрел вслед Стахуру Давидка.

Стахур молча, лишь взглядом, попрощался с Казимиром и ушел.

Гнат Мартынчук перелез через стену на наружные подмостки и пошел навстречу мальчикам. В тот момент, когда с каменщиком поравнялись двое рабочих с тяжелыми носилками, леса вдруг покачнулись и, медленно отделившись от стены, начали падать, увлекая за собой Гната Мартынчука и рабочих.

Какая-то женщина истошно закричала: