Леонид Зорин - Ядвига и Тамариск

Арсений и Христофор снимали две просторные комнаты и застеклённую веранду в доме на краю города. Молодые женщины, как смогли, украсили комнаты, всюду поставили кувшины и графины с цветами, и в комнатах стало уютно и празднично.

Когда Георгий и Роберт явились, стол был уже накрыт. Арсений в белой рубашке с закатанными рукавами открывал бутылки, Тамара с Ниной расставляли стулья, а Христофор в сером костюме и ярко-красном галстуке ходил из угла в угол с напряжённым, нахмуренным лицом.

— От души приветствуем дорогих хозяев, — сказал Роберт. — Примите в этот знаменательный день очень скромный подарок от нас с Георгием.

Он протянул вазу, наполненную розами.

— Мы там сделали надпись, — сказал Георгий. — Если есть ошибки, просим нас не судить, гравёр не внушил мне никакого доверия.

Женщины засуетились.

— Спасибо, спасибо!

— Какая ваза!

— Какие розы!

— Христофор, — сказала Тамара, — что ты молчишь? Прочти, что они написали.

Христофор разжал губы, и золотое сияние полилось из его рта.

— Благодарим вас, — сказал он, — будьте гостями.

— Садитесь, садитесь, — приглашал Арсений, — вот сюда, здесь не дует. Я сегодня весь день рассказывал моим дорогим родственницам, как прекрасно мы здесь жили с Георгием в прошлом году.

— Да, — сказал Георгий, — это были незабываемые дни.

— Разумеется, — рассмеялся Арсений, — всего я не мог рассказать, учитывая нежный возраст Нины. Тамара — другое дело, она уже зрелая женщина.

Тамара взглянула на него со смутной улыбкой.

— Перестань, — сказал Христофор.

— А что я такого сказал? — опросил Арсений. — Недаром же мы отмечаем сегодня тридцать дней супружеской жизни. Первый месяц брака для девушки — университет. — Эти слова он обратил к Нине, и девушка смущённо потупилась.

— Перестань, — повторил Христофор.

— Не понимаю. — Арсений развёл руками.

— На вашем месте, Арсений, я бы не спорил, — сказал Роберт. — Даже в том случае, если вы не сразу улавливаете смысл предупреждения нашего уважаемого Христофора. Уважаемый Христофор старше вас лет на тридцать с порядочным хвостиком, прошёл большую школу жизни и уж, верно, знает, что говорит.

Поддержка Роберта почему-то не обрадовала Христофора.

— Дело не в том, насколько я старше, — сказал он. — Я чувствую себя достаточно молодым, но и молодой человек должен воздерживаться от непристойных речей. Особенно в присутствии юных женщин.

— Я совершенно с вами согласен, — сказал Роберт. — Приличие прежде всего. А выглядите вы действительно молодым. Никогда бы я вам не дал ваших лет.

Христофор посмотрел на него мутным взглядом, а Тамара вновь одарила общество своей неопределённой улыбкой.

— Я бы хотел услышать голос Нины, — сказал Георгий. — Почему она всё время молчит?

— Наша Нина не очень-то разговорчива, — сказал Арсений.

— Георгий, оставь в покое Нину и вспомни лучше, зачем мы пришли, — мягко сказал Роберт. — Мы пришли в этот прекрасный гостеприимный дом, чтоб поздравить две души, которые долго искали друг друга в этом мире и наконец друг друга нашли.

— Душа Христофора искала долго, — сказал Георгий, — а душа Тамары искала сравнительно недолго.

Христофор неодобрительно на него покосился.

— Георгий, не мешай мне, — сказал Роберт. — Нет ничего удивительного, что такое сокровище, как Тамара, с налёта не найдёшь. Такой перл приходится искать тщательно, перебирая много раковин, и иной раз на это не хватит и всей жизни. Поэтому надо сказать, что нашему Христофору ещё повезло, что уже в почтенные годы, подводя итоги долгого пути, он отыскал подобную жемчужину.

— Слушай, — сказал Христофор, — я итогов не подвожу, умирать не собираюсь.

— Что вы, что вы!.. — Роберт замахал руками. — Живите на здоровье ещё сто лет, на радость друзьям, на зависть врагам. Я хотел только воздать должное Тамаре за её выбор. Потому что неудивительно, что наш Христофор, прошедший большую школу жизни, своим умудрённым и всё ещё зорким взглядом увидел, какие алмазные россыпи, какие богатства самоотверженной души скрывает это юное прекрасное лицо…

— Изумительно говорит, — сказал Георгий Нине. — Правда?

Нина что-то прошуршала в ответ. Георгий погладил её кисть.

— Удивительно то, что наша Тамара, — развивал свою мысль Роберт, — в свои молодые, неопытные годы, когда девушка обращает больше внимания на стройную фигуру, разворот плеч, на бицепсы и красивую внешность, удивительно, что наша Тамара посмотрела вглубь и смогла увидеть, какие достоинства, на первый взгляд, может быть, совсем незаметные, глубоко запрятаны в Христофоре.

— Ты освети подробно его достоинства, — попросил Арсений.

Христофор молчал. Лицо его было багровым, пальцы то сжимались, то разжимались.

— Охотно попытаюсь, — сказал Роберт, — хотя меня и ограничивает краткость нашего знакомства, которое, как я надеюсь, будет приятным и долгим. Наш Христофор принадлежит к теми людям, которых голыми руками не возьмёшь. Наш Христофор хорошо знает всему на свете настоящую цену.

— Чувствуется, что он прошёл большую школу, — вставил Георгий.

— Это я уже говорил, — кивнул Роберт. — Но радостно отметить, что громадный опыт не сделал его сухим и чёрствым. Он глубоко родственный человек, и верится, что не только Тамара нашла в нём второго отца…

— Я ей не отец, а муж, — нервно бросил Христофор.

— Само собой, — сказал Роберт, — но мужем может быть каждый молодой бычок. Значительно более ценно, когда супруг в силу своего знания жизни может наставить жену, как дочь. Христофор, будьте здоровы ещё долгие годы! Вам ещё рано покидать этот мир.

— Здоровье вам теперь нужнее всего, — поддержал Роберта Георгий.

— Я здоров, — сказал Христофор, — сколько вам говорить…

— Вот об этом я и хотел бы сказать. — Георгий поднялся со стаканом в руке. — Надеюсь, что Христофор, известный своей широтой, не посетует на меня, если я вспомню и того, кому мы обязаны этим прекрасным вечером. Год назад я встретился здесь с Арсением, покорившим меня своим обаянием, любовью к жизни и щедростью души. Неудивительно, что у такого человека такая симпатичная родня. Здесь уже говорилось о патриархе нашего стола почтенном Христофоре…

— Ну и довольно обо мне говорить! — крикнул Христофор.

— Но и прекрасная Тамара и прелестная Нина, глубоко трогающая своей чистотой и стыдливостью, — все они достойно представляют свой славный город Дербент, за который я поднимаю небольшой стакан.

Речь Георгия произвела сильное впечатление на дам. Тамара потрепала его пухлой ладошкой по подбородку, а Нина на миг подняла ресницы и прошелестела нечто невнятное.

— Я очень уважаю таких людей, — сказала Тамара. — Я имею в виду актёров и музыкантов. И художников я тоже люблю.