Сергей Снегов - В полярной ночи

Седюк сердито посмотрел на Киреева, но промолчал. И дураку ясно, что контактная масса отравлена, раз контактирование не идет. Но чем она отравлена? Два дня назад он сам рассматривал загруженную в аппарат ванадиевую контактную массу — это были мелкие белые колбаски-гранулы, очень чистые и аккуратно приготовленные. На контрольном испытании в лабораторных условиях они показали высокую активность — весь пропущенный через них сернистый газ немедленно превратился в серный и, растворившись в воде, дал отличную серную кислоту. Что же произошло сейчас? Седюк подошел к контактному аппарату. Это был большой металлический куб, футерованный внутри кислотоупорным кирпичом. Там лежали десятки килограммов той самой драгоценной ванадиевой массы, которая на столе показывала высокую активность, а в кубе вела себя как обыкновенный кирпич или булыжник.

Седюк был взбешен неудачей.

— Гоните газ в свечу, будем разбирать контактный аппарат, — распорядился он.

Когда крышка с контактного аппарата была снята, в цех повалила густая масса едкого газа. Задыхающийся, сразу осипший, Седюк отпрянул от аппарата и жестами приказал всем убираться из помещения. Яков Бетту и Най Тэниседо, из любопытства заглянувшие внутрь аппарата, выскочили наружу и повалились в снег. Якова мутило и рвало, Най громко стонал и кашлял, глотая твердый, как камень, снег. Два вентилятора мерно рокотали, отсасывая отравленный воздух и нагнетая свежий. Через двадцать минут в помещение можно было войти без противогаза. Киреев протяжно свистнул, бросив взгляд на контактную массу. Она была уже не белого, а серовато-бурого цвета. Он взял в руку горсть гранул и пересыпал их на ладони — все они переменили цвет.

— Структурное перерождение, — сказал он быстро, — Это просто, как блин…..

Но Варя не согласилась с ним.

— Мне кажется, контактная масса просто загрязнена мелкой пылью, — заметила она, внимательно разглядывая гранулы.

— Сейчас решим ваш спор экспериментом, — предложил Седюк. — Дайте-ка сюда стакан и ведро чистой воды.

Он бросил в стакан горсть черной массы и, энергично помешивая, промывал ее водой. Вода становилась мутной, а ванадиевые гранулы светлели.

— Грязные! — признал Киреев, с сожалением отказываясь от своей новой теории. — А что смотрел Владимир Леонардович? — закричал он. — Это же чепуха, а не электрофильтры! Вот я его вызову — пусть объяснит, что он за шарашкину фабрику поставил нам вместо фильтров!

Явившийся на вызов Газарин внимательно осмотрел загрязненный катализатор и объяснил, что электрофильтры улавливают примерно девяносто восемь процентов пыли — аппарат самодельный, большего от него требовать нельзя.

— Нам нужен совсем чистый газ, — потребовал Седюк. — Вы видите, и этих двух процентов неуловленной пыли достаточно, чтобы вывести из строя наш маленький контактный аппарат.

— Могу посоветовать только одно — поставить еще один электрофильтр, — предложил Газарин. — Он уловит пыль, которая проскочит через первую камеру фильтров, и даст вам достаточно чистый газ.

— По крайней мере на три дня оттяжка, — вздохнул Седюк. — Поиски материалов, изготовление, монтаж… Придется идти к Дебреву.

Седюк шел в управление с тяжелым чувством: дело было не только в том, что приходилось просить естественной помощи в важном новом деле, неприятно было признание, что в чем-то все же напутал, чего-то недоучел. Дебрев выслушал его и схватился за телефоны. Он вызвал Лесина и Лешковича.

— И слушать ничего не хочу! — круто оборвал он их возражения. — Укладывайтесь, как умеете. Вот вам крайний срок: завтра к вечеру, чтоб все было готово!

Отпуская Седюка, он заметил:

— Если только это, так еще хорошо — мы все ожидали больше неполадок. Говори лучше сразу, если в чем сомневаешься, — заодно исправим, чтоб времени не терять.

Но Седюк не желал излагать свои сомнения: это неизбежно привело бы к нежелательному сейчас обсуждению и тех сторон процесса, которые были ему пока еще темны. Он отговорился:

— Да нет, все в порядке, только эта очистка от пыли, больше затруднений мы пока не встречали.

Возмущенный Лешкович сам прибежал в опытный цех — посмотреть, чего еще от него требуют, а Лесин благоразумно ограничился присылкой прораба с рабочими и материалами.

Через три дня газ снова был подан в контактный аппарат. Варя сидела у газоанализатора, стараясь уловить первое появление серного газа. Уже через несколько минут она радостно закричала, что серный газ появился — окисление шло. В стеклянные сосуды газоанализатора засасывался уже не прозрачный газ, а густой белый туман. Он все густел, скапливался над поверхностью растворов, клубами извивался в стеклянных трубках — это и была долгожданная серная кислота. Варя каждые две-три минуты громко объявляла степень окисления сернистого газа в контактном аппарате. Голос ее, сперва неуверенный, крепнул, она уже не могла сдержать радости — процесс с каждой минутой шел все лучше.

— Пятнадцать… двадцать процентов! — говорила она, оглядываясь. — Тридцать… тридцать два… тридцать пять! Товарищи, уже больше трети всего поступающего газа окисляется! Через какой-нибудь час, если так будет продолжаться, наступит стопроцентное окисление.

Киреев в азарте хватил кулаком по столу.

— Процесс наладился! — сказал он, ликуя. — Теперь нет принципиальных проблем, остается отработать коэффициенты.

Через полчаса ему пришлось признать, что ликование было преждевременным, Процесс стал раздаживаться. Каждый новый анализ показывал, что контактирование идет все хуже. Скоро уже только десять процентов сернистого газа превращалось в серный, а остальное количество проносилось через контактный аппарат без всякого изменения и бесцельно выбрасывалось в атмосферу.

— Видимо, новое отравление контактной массы, — устало сказал Седюк.

— Вздор! Не может быть сейчас пыли. Не верю, — возразил Киреев.

— Пошли спать, — ответил Седюк. — Уж третий час ночи. Утром, на свежую голову, попробуем сначала.

Утром все повторилось. Контактирование вначале пошло, потом приостановилось и поползло вниз. Седюк, несмотря на протесты Киреева, настоял на вскрытии контактного аппарата. Под снятой крышкой раскрылась чистая, беловатая масса без всяких внешних признаков отравления. Анализ пробы этой массы показал, что она сохранила всю свою активность — сернистый газ, просасываемый струйкой из колбочки через пробу, полностью превращался в серный. Разозленный Седюк швырнул на стол тетрадь анализов и с досадой посмотрел на Киреева. Киреев, забыв порадоваться, что он оказался прав, с ненавистью и отвращением вглядывался в гранулы.

— На этот раз вы угадали, — хмуро сказал ему Седюк, — никаких отравлений, а окисление не идет. Какой же черт мешает процессу?