Георгий Шолохов-Синявский - Беспокойный возраст

— Ты точно высчитал? — спросил он.

— Куда же точнее? Можно проверить, — горячо предложил. Максим.

Славик сам перемножил цифры.

— Нет, это абсурд, — категорически заявил он. — По минуте на самосвал, чтобы сбросить камень, — это бред. Советую спрятать эти расчеты, не срамиться перед начальником и идти спать. Дрязгин нас и слушать не станет.

— А почему только Дрязгин? — спросил Максим. — Почему только этот желчевик? Молодежененавистник?

— А кто же еще? Кому можно показать эти расчеты? Карманову? Он вытурит нас в шею. Ведь это наивно! По-детски наивно! — кричал Славик. — Ты опять хочешь искусственно выдвинуться в герои и начинаешь выдумывать всякую ерунду! Ведь смеяться же будут! Смеяться…

Максима точно кинул кто-то на Славика. Он наскочил на него с такой быстротой, что Черемшанов не успел помешать.

— Замолчи! Слышишь? — прохрипел Максим, раздувая ноздри и сверкая глазами. — Ты думаешь, что я такой, как там… в Москве? Еще думаешь? Скажи!

Славик отстранился, испуганно глядя на Максима. Черемшанов уже стоял между ними, готовый разнять их.

— Я этого не думаю, — смущенно забормотал Славик.

— Тогда возьми свои слова назад насчет искусственного героизма! Сию же минуту возьми! Ты — спокойный обыватель, и только! — сдавленным голосом крикнул Максим.

— Тише! Вы оба помешались, черти вы, — пытался успокоить друзей Черемшанов.

— Пусть он возьмет свои слова обратно, — продолжал настаивать Максим. — Он должен извиниться!

— Ты не прав, Вячеслав, насчет того… что искусственно, — стал уговаривать Славика Саша. — Извинись. И давайте спокойно обсудим. Ну как не стыдно!..

— Пусть извинится, — настаивал Максим.

— Ну извинись же! — прикрикнул Саша на Славика. — Ведь ты зря оскорбил человека.

— Ладно. Извини… — тихо проговорил Славик, и машинальна провел ладонью по голому темени. — Я не то хотел сказать…

— А что? — уже тише, но все еще гневно спросил Максим. — Что я все еще без руля и без ветрил плыву по жизни? Ты это хочешь сказать?

Славик молчал. И Максим снова вплотную подступил к нему.

— Ты не понимаешь всего значения моего предложения, — сказал он. — Ты самоуспокоился, не хочешь поддержать новаторскую мысль.

— Твои подсчеты мне кажутся нереальными, — уклончиво ответил Славик.

— Ну ладно. Мы их проверим на деле. Обойдемся и без тебя… Правда, Саша? Я знаю, к кому теперь пойти.

— К кому же? — спросил Черемшанов.

— К Березову.

— Но уже поздно.

— К нему никогда не поздно. Одевайся. Живо!

И друзья, оставив Славика, пошли среди ночи к начальнику политотдела.

Окна его служебного кабинета, несмотря на позднее время, еще светились. Возбужденные лица посетителей удивили Березова. Он выслушал их внимательно и молча.

— Прежде всего, — чаю хотите, инженеры? — как будто без связи с тем, о чем шел разговор, спросил Березов, когда Максим закончил излагать свои расчеты. — У меня всегда горячий.

Он взял стоявший тут же, на тумбочке, рядом с телефонами электрический чайник, налил из него в эмалированные кружки густого, как мазут, чая, подвинул их к Страхову и Черемшанову вместе с жестяной коробкой с сахаром:

— Пейте. Наслаждайтесь.

Максим и Саша принялись прихлебывать из кружек, все еще не догадываясь, что за это время Березов уже оценил суть предложения молодых инженеров. Он поднял телефонную трубку, попросил телефонистку:

— Кабинет Карманова. Артем Викентьевич? Не спишь? Тут у меня Страхов и Черемшанов… молодые инженеры… Да, да… те самые… Подали интересную мысль… Хотя и не новую, мы уже обсуждали ее с тобой. Да, да, насчет сокращения времени пробега и разгрузки самосвалов. Они предлагают сократить в четыре раза. Что? Слишком много? Молодые — горячие? Ха-ха! Ладно. Мы сейчас придем.

…Карманов встретил Березова, Максима и Сашу по-домашнему — в накинутой на плечи стеганке и в ночных шлепанцах. Он, видимо, собирался спать на диване, на что указывала смятая подушка, когда его поднял звонок Березова. Глаза начальника строительства были красными от недосыпания, голос все так же простуженно хрипел.

— Поздно же вы, друзья, — покряхтывая и поправляя на плечах стеганку, проговорил Карманов. — Вам надо спать. Завтра у всех, и у вас тоже, горячий день. Что вы там еще придумали? Умное выслушаю, за ребячество прогоню, честное слово!

Максим вбирал глазами каждую мелочь в кабинете Карманова. Просторная комната носила следы ежечасной, не прекращающейся ни днем ни ночью связи со всеми участками стройки, общения с людьми. На одном столе стояли телефоны, на другом — разбросаны схемы, чертежи и карты. На стене висели барометр и большой план строительства, утыканный красными и зелеными флажками. Он походил на штабную карту, на которой отмечались расположение и продвижение дивизий и полков обеих сторон. Что означали красные и зеленые флажки на этом плане, нетрудно было отгадать: они рассказывали об успехах, трудностях, прорывах и победах на громадном фронте строительства. Здесь тоже кипел бой, и бой горячий, с переменным, но явно нарастающим для строителей успехом.

Макет гидроузла, каким он должен был стать после окончания строительства, стоял в углу кабинета: белая плотина, белые башни шлюзов, синее море… Он был как воплотившаяся в светлую окаменелость мечта. Он не совсем еще походил на то, что было в действительности, но вид его уже привлекал и радовал. Завтра к тому, что завоевано, прибавится еще одна очень значительная победа — река потечет через водосливную плотину, и вода будет наполнять новое, еще не значащееся на географических картах море.

Выслушав Максима и Сашу, Карманов сказал:

— Вот, оказывается, мы с тобой, Петрович, тоже были не дураки. Жизнь, люди подсказывают нам ускорение перекрытия и разгоняют к чертовой бабушке всякие страхи. Вот они, молодые, принесли с собой эти поправки. Я тут сидел и думал: все-таки люди да и мы с тобой правы. И пускай Грачев и Дрязгин не пугают нас всякими ужасами — авариями, пробками и тому подобными чудищами. Чем скорее, тем лучше! Выходит, наше мнение имеет больше сторонников — не только можно, но и нужно увеличить скорость автогрузового конвейера.

Максим почувствовал некоторое разочарование: оказывается, не ему первому пришла в голову мысль ускорить пропуск самосвалов.

Карманов закурил, закашлялся, подошел, к диспетчерскому телефону, связывающему все строительные районы и объекты с кабинетом.

— Дрязгину и Грачеву сейчас нагоню жару. А ты, Петрович, бери в оборот шоферов. Сто двадцать самосвалов — сто двадцать водителей, сто двадцать характеров. Из них обязательно человек десять найдется выпивох, лодырей и бузотеров. Проверь, пожалуйста. Пусти вперед коммунистов и комсомольцев.