Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том первый
- Название:Сочинения в двух томах. Том первый
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Днiпро
- Год:1980
- Город:Киев
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петр Северов - Сочинения в двух томах. Том первый краткое содержание
В первый том вошли: повести, посвященные легендарному донецкому краю, его героям — людям высоких революционных традиций, способным на самоотверженный подвиг во славу Родины, и рассказы о замечательных современниках, с которыми автору приходилось встречаться.
Сочинения в двух томах. Том первый - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Новость, принесенная фельдшером Сечкиным, ошарашила Трифонова. Вообще говоря, Митенька действовал строго по уговору. Он должен был попроситься к шахтеру Калюжному на ночлег, познакомиться с инженером, рассказать, будто отсиживал срок за участие в распространении листовок, войти в доверие и вызваться сопровождать Лагутина в пути. Этот план представлялся Трифонову наиболее надежным; если бы Митенька стал караулить инженера где-нибудь на дороге, изменчивые погоды могли бы ему помешать. Сделав свое дело, он должен был оставить сумку инженера в селе Боровском, у местного осведомителя. Адрес и фамилию зажиточного мужика Степана Телички Митенька запомнил. О дальнейшем ему не следовало знать, так как это был секрет исправника и Телички. За убийство конокрада, и еще такого отпетого, как Митенька Вихрь, судить Теличку не будут, — наоборот, наградят. Он скажет, что вор оказал вооруженное сопротивление…
Полевая сумка инженера, прежде чем попасть к начальству, побывает в руках у Данилы Шмаева. Этот евангельский начетчик Шмаев нанесет на карту Лагутина свои поправки и понизит цену на земли соседей в десятки раз. Трифонов получит пять тысяч и заживет помещиком. Эти пять тысяч удвоятся и утроятся; не так-то он прост, чтобы выпустить из своих рук святошу Шмаева! Однако кто мог бы ожидать, что Митенька Вихрь вдруг заболеет? Пневмония — болезнь не на два-три дня. А тут еще идиот Сечкин перестарался: кто его тянул за язык, кто поручал рассказывать инженеру о Митеньке?
Трифонов длинно выругался и сплюнул. Какая ирония судьбы: вор, подонок, пропащий рецидивист, которого в любое другое время Трифонов безжалостно зарыл бы в землю, как собаку, теперь ему был дороже родного брата: он держал в своих грязных руках ключи от секрета, от сейфа Шмаева! Исправник даже позабыл, что перед ним сидел агент Сечкин и, побледнев, медленно выговаривал злые, ругательные слова.
— Вы… недовольны мною? — испуганно спросил Сечкин, не находя места трясущимся рукам. — Но я старался…
Трифонов обронил глухо и яростно:
— Болван…
Фельдшер сорвался со стула и попятился к двери.
— Идиот! — багровея, взвизгнул исправник.
— Простите… если я совершил ошибку…
Трифонов устало махнул рукой:
— Пшел вон, скот…
Оставшись один, он долго сидел за столом, небрежно листая страницы протоколов, и витиеватый почерк писаря плыл и туманился перед его глазами.
«Нужно было одеть этого ворюгу, — выговаривал Трифонов самому себе. — Что стоило дать ему старые валенки и полушубок? Еще какая-то пятерка, не больше. Если Шмаев делает какое-то дело, он без сожаления вкладывает средства. Потом он получает втрое больше… А я? Такого пустяка не предусмотреть… Стыдно, господин исправник!»
События этого дня, словно бы нарочно, складывались так, что Трифонов испытывал все большее огорчение. Едва он выгнал простофилю Сечкинм (хотя и понимал, что фельдшер мало в чем виноват, разве только в излишней болтливости), как прибыла почта. Из большого казенного пакета, за пятью сургучными печатями, Трифонов извлек наставление начальника екатеринославского охранного отдела. Подтверждая, что прежние донесения Трифонова о панибратстве Лагутина с рабочими и мятежных речах этого инженера соответствуют информации других агентов, начальник приказывал вести неусыпное наблюдение за ученым-бунтарем. Он сообщал, что по приказу охранного отдела Лагутин уже уволен из геологического комитета Горного института и отныне считается «вольным геологом». Если бы речь шла не о столь известном изыскателе, как Лагутин, прокурор Екатеринославского окружного суда Ганнот немедленно дал бы санкцию на арест. Но Лагутина знали и за границей, и его арест мог бы вызвать в печати неприятный резонанс. Поэтому охранный отдел принял решение ограничиться тщательным наблюдением за геологом, пресечением его связей с рабочими и внушительным предупреждением при соответствующем случае.
Трифонов перечитал наставление и усмехнулся:
— Однако!.. И с какого это времени охранка стала считаться с газетными писаками?
Он задумался, скребя ногтями свой бобрик.
— Что означает понятие «вольный геолог»? Это значит, что человек занимается делом без всяких ответственных полномочий, по собственному желанию, на свой страх и риск, как любой кустарь и, вдобавок, без видов на прибыль. Хо-хо! «Вольный геолог»! А ведь Лагутин еще не знает об этом новом своем «звании». Что, если бы в дороге с ним стряслась беда? Очевидно, «вольный геолог» сам был бы в ответе?
Одно представлялось Трифонову несомненным: популярность Лагутина не нравилась охранному отделу. Об этом человеке хотели бы забыть, а его работы замолчать, так как чем больше популярность ученого, тем весомей его крамольное слово. Но в своем наставлении начальник охранного отдела не досказывал какой-то мысли, ограничиваясь лишь смутным намеком. Он писал: «…В донецкой степи, как известно, издавна находили себе пристанище ссыльные, каторжники и проч. элементы, и меня заботит безопасность вольного геолога»… Странное противоречие! Возмущаясь Лагутиным — его революционными связями и действиями, начальник одновременно проявлял столь трогательную о нем заботу!
Трифонов умел читать между строк: сама профессия обучила его этому искусству. Ясно, что начальник будет доволен, если беспокойный инженер «выйдет из строя». Могло же случиться, что здесь, в Лисичьем Байраке, Лагутин сорвался с обрыва. А если бы это случилось где-нибудь вдали от населенного пункта? Положительно, Трифонов мог поверить в существование особого рода магнетизма: еще до получения этого пакета мысль начальника охранки словно бы передалась исправнику какими-то необъяснимыми путями.
Нечасто исправнику доводилось думать так напряженно, как в этот день. Но сумма, обещанная Шмаевым, стоила того. А дальнейшее развитие событий заставляло придумывать все новые варианты. В послеобеденное время, в самую лютую непогодь, когда в перекрученных космах метели не было видно ни зги, весь белый, лохматый и призрачный, как привидение, в кабинет к Трифонову ввалился господин Копт.
Трифонов знал, что педантичный немец никогда и никого не навещал без приглашения в письменной форме. За пять лет, в течение которых этот ловкач промышлял в Лисичьем Байраке, — проходил шахтенки, скупал землю, разбивал огороды и торговал овощами, открывал железо-скобяные магазины, лесосклады, крупорушки и маслобойки — норовистый характер Копта стал известен многим. Даже в отношении крупных шахтовладельцев Копт держался высокомерно. По-видимому, он прибыл из Германии в эти места с большими средствами, но, будучи очень осторожным, вкладывал их в дело малыми частями. Как-то незаметно у Копта появились собственные имения, которые он заселял исключительно немцами. Эти немцы построили колбасную фабрику и увеличили площади огородов. Их земельные владения возрастали с каждым днем, и оставалось загадкой, откуда у них берутся деньги для все новых приобретений.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: