Александр Бахвалов - Нежность к ревущему зверю

Высокий узкоплечий Данилов долго не отпускал ладони Лютрова и, как всегда, без тени улыбки высказал свои соображения:

— У меня было время узнать кое-что об этой полосе и рассмотреть ее с воздуха. Минимум необходимой длины для «С-44», но не это самое страшное, скажу вам по секрету. Толщина бетона не должна была выдержать машину. Вас выручил лессовый грунт.

Дождавшись своего времени, Гай взял Лютрова под руку и, принудив его поотстать от всех, негромко спросил!

— Данилов сказал тебе о «девятке»?

— Нет.

— Он назначил тебя на доводку «С-14». Перегонишь этот дормез и принимайся за дело.

Это было самым неожиданным из всего, что он услышал сегодня.

После катастрофы «семерки» на коллегии министерства ставился вопрос о целесообразности дальнейших испытаний «С-14», высказывались сомнения в верности самой «идеологии» конструкции, которая-де не радует пока ожидаемыми летно-техническими данными. Возобновление работы после длительного запрета значило, во-первых, что Соколову не просто было убедить коллегию дать добро на доводку самолета; во-вторых, от результатов испытаний «девятки» зависит не только авторитет КБ Соколова, но, что на порядок важнее, сроки запуска в серию первого сверхзвукового самолета подобного класса. Неудача перечеркнет труд тысяч людей, вынудит начать разработку проекта машины заново, а для этого нужно время.

Если в такой ситуации Данилов назначил ведущим летчиком «С-14» Лютрова, а не того же Долотова, обладающего, несомненно, большим опытом работы на машине, то причиной тому или какие-то особые соображения начальника отдела летных испытаний, или не обошлось без доброжелателей.

— Ты руку приложил? — спросил Лютров Гая.

— Бог с тобой, Леша! Ни сном ни духом! — ореховые глаза Гая погрустнели. — Ты что, не знаешь Данилова? Он то едва шевелится, шага не ступит без «расширенного заседания», а то вдруг — бац! — «примите к сведению, Донат Кузьмич». Кстати, а почему бы и нет?

На недолгом совещании перед отлетом Разумихин объявил, что все присутствующие, в том числе «эти, трам-та-рарам, бракоделы-двигателисты», пришли к заключению, что после установки нового стыковочного хомута машину надлежит перегнать на аэродром базирования и поставить для смены двигателей. А поскольку у экипажа нет возражений, командиру корабля предоставляется право определить время отлета после окончания ремонтных работ.

Сразу же после совещания Разумихин, Данилов, Гай и несколько представителей завода отправились к ожидавшему их «ИЛ-14».

Возвращаясь со стоянки «С-44», Лютров зашел в здание аэропорта.

Народу в зале ожидания было немного. У двойных стеклянных дверей выхода на привокзальную площадь Лютров столкнулся с ребятами из экипажа.

— Леша, перекусить не желаешь? — спросил Карауш.

— Вы ужинать? А куда?

— Здесь на втором этаже ресторан! Шашлык, цыплята, телятина… Почти как в Одессе.

— Хорошо, я только загляну в гостиницу, вымоюсь.

— Вылет на когда? — спросил Саетгиреев.

— На завтра, если все будет в порядке.

— По холодку?.. А то полоса в обрез, — сказал Чернорай.

— Полосу отремонтируют, я узнавал.

— Мы пошли… — сказал Карауш.

Они направились по широкой лестнице на второй этаж, а Лютров, шагнув было к выходу, почувствовал на руке выше локтя чьи-то цепкие пальцы.

— Проводите меня в камеру хранения, а?

— Валерия!

— Здравствуйте!

— Здравствуйте! — Лютров растерялся. — Куда вас проводить?

— В камеру хранения, я чемодан возьму.

— Это где?

— Вот там, через площадь. Я боюсь, там парень… Владька. Он вообразил, что может… командовать. Не хочет, видите ли, чтобы я улетала… А я к маме.

Она смотрела то на Лютрова, то на трех парней, мирно стоявших на углу небольшого зарешеченного здания камеры хранения. Один из троих, маленький, лохматый и горбящийся в блатной манере, бренчал па гитаре. Двое других с нарочитой ленцой поглядывали по сторонам.

— Эти? — спросил Лютров.

— Ага. Проводите? Я только возьму, и обратно… Самолет через сорок минут.

— Кто же они вам?

— Бывшие друзья.

— А получше в этом городе не нашлось?

Она виновато улыбнулась и отрицательно покачала головой, плотнее сжимая его руку.

Они пересекли площадь. У входа в камеру хранения Лютров вспомнил, что в последний раз дрался двадцать лет назад, и теперь прикидывал, кого следует уложить первым, если эта троица выкажет кулачные намерения. Решил — гитариста, такие бьют в спину и не всегда кулаками. Валерия торопливо отдала служительнице камеры хранения бляшку, висевшую у нее на пальце. Лютров взял чемодан, уже знакомый, синий в белую клетку, и они направились в обратный путь. Парни стояли лицом к ним, засунув руки в карманы, гитара висела за спиной музыканта. Круглоголовый парень в черно-красной капроновой куртке и аляповатых башмаках на толстой подошве что-то говорил, не глядя на друзей. Музыкант, сощурившись, смотрел на Лютрова и покачивал головой.

— Ага, боятся, — шепнула Валерия, — и Владька тоже.

— Какой он?

— В куртке… Он у них хороводит. А этот, с гитарой, Митрофан, противный, как жаба.

Они вошли в зал. Валерия выбрала место поближе к трем, в новеньких мундирах, сержантам кавказского вида, игравшим в нарды, и облегченно выдохнула:

— Уф… Вот спасибо вам!

— Не на чем, — ответил Лютров, вглядываясь в покрасневшее от волнения лицо девушки, на котором сменялись выражения то непонимания, то заинтересованности, то доверчивого ожидания… «Господи, да откуда ты такая?» — думал Лютров, не решаясь ни уйти, ни остаться, ни даже отвести глаз от ее лица.

Она заметила его удивление и улыбнулась дружески.

— Вы летчик? — она посмотрела на его кожаную куртку — Я не с вами полечу?

— На нашем самолете не возят пассажиров. Да и не попадете вы с нами в Энск.

— Откуда вы знаете, что я в Энск?

— Тетя Маша говорила.

Вот и первая шутка. Невесть какая, но была достаточной, чтобы их рассмешить. Лютров присел в кресло рядом.

— Я знаю. Вы прилетели на том, на большом?

— Да.

— А когда обратно?

— Может быть, завтра.

— Тогда не уходите, а? Пока я сяду в самолет? Тут хоть и милиция, а я все равно боюсь… Вам не трудно?

— Что вы! Но чем просто так сидеть, пойдемте поужинаем?

— А я успею?.. Правда, я сегодня еще и не обедала. Вообще все кувырком. Ночевала у тети Маши, днем просидела у девочек на работе. Никак не могла дождаться вечера.

Они поднялись в полупустой зал ресторана и сели за столик у окна, отсюда виден был, в конце ряда «ЛИ-2» их «С-44».

Она, проследив за его взглядом, спросила:

— Ваш?

— Да. Нравится?

— Ну и самолетище! Я таких и не видела… Ой, а мы не прозеваем?

— Нет… Скажите, пожалуйста, посадки у вас объявляются? — спросил он у подошедшей официантки.