Илья Лавров - Листопад в декабре. Рассказы и миниатюры

Птицы, должно быть, тоже вспоминают это и снова начинают петь и кричать. В саду ревет ишак, точно лев в зверинце.

Крылышко лежит с широко открытыми глазами, замирает от страха, от любопытства, слушает голос ночи.

Потом в груди у Крылышка начинает неприятно ныть. Ей чудится, что в эту ночь должно случиться что-то нехорошее. Это нехорошее затаилось во мраке сада и вот-вот ворвется в дом. Она выглядывает в окно, хочет позвать папу. Он сидит еле видимый, недвижный. Крылышко боязливо смотрит на него, забирается под одеяло с головой. Но даже под одеялом ясно слышит печальных сплюшек…

Просыпается Крылышко от крика. В кухне что-то происходит. Яркий свет в комнате режет глаза. Вдруг из кухни выскакивает растрепанная мама и бросается к окну. За ней вбегает с ружьем папа. Лицо у него белое, как рубаха; Крылышку мерещится, что и глаза его побелели. Он быстро вскидывает ружье.

— Не надо! — пронзительно кричит Крылышко, вылетает из кровати и хватается за ружье.

Темнота в окне проглатывает маму. На ветке качается алая косынка.

Крылышко висит на руке отца и рыдает. Вспугнутая криком, уже не звенит ночь. Все притаилось и только совка с вершины сообщила нерешительно и еще печальнее: «Сплю… Сплю…»

— Спи, — шепчет отец и кладет руку на голову Крылышка. Рука прыгает, а под ней дрожит голова девочки.

— Нет, это ты иди спи, — уговаривает она совсем по-взрослому. — Иди спи. Спи.

Утром, когда папа ушел на работу, осторожно, крадучись, появляется мама. Губы ее бледны.

— Испугалась, моя девочка, — нежно обнимает она Крылышко, — ну, ничего, скоро все кончится. Собирайся. Мы уезжаем.

— Куда? — удивляется Крылышко.

— На другую квартиру.

— А кто же… на другую квартиру?

— Я, ты…

Мама заполняет четыре больших чемодана. Какой-то мужчина с засученными рукавами выносит их, насвистывая.

Крылышко бежит к дверям, расставляет руки:

— Мама, не надо!

— Ты с ума сошла! — сердится мама, берет ее за руку и уводит из дома.

У ворот стоит серое такси с шахматной полоской на боку…

Крылышко и мама живут в большом каменном доме. Вместо папы с ними дядя Валера. У него скрипка. Вечерами он бережно, как ребенка в люльку, укладывает ее в черный футляр, обклеенный внутри красным бархатом, и уходит куда-то играть. Дома он играет каждое утро. Играет одно и то же, скучное, надоедливое. В это время Крылышко должна сидеть где-нибудь в уголке. Не мешать. Она сидит, и ей хочется оборвать все струны на скрипке.

Дядя Валера никогда не ругается. Он только все время тихим голосом учит Крылышко:

— Руки нужно мыть. Привыкай к порядку. Повесь полотенце на место.

Мама говорит, что он воспитывает.

Крылышко молчит, не смотрит на него и тихонько уходит в угол. Там лежат игрушки. Со скучным лицом перебирает их. И думает о том, как она обязательно порвет все струны, запачкает чернилами все ноты, а в карманы белого пиджака дяди Валеры насыплет сажи. Ее выгонят из дома, она будет скитаться. А мама потом спохватится, начнет со слезами искать, но ее уже никогда не найти. Крылышку становится жалко себя. Она чуть не плачет.

Вспоминает темноватый сад, роняющий яблоки на рассвете, Наташу в тюбетейке, кур, спящих на яблонях. Папа, наверное, один в пустой комнате. Он стоит у окна и вертит ножницы. Он ждет Крылышко. И она убежит к нему. Они будут скитаться вдвоем…

Крылышко видит, как мама с удовольствием и торопливо готовит обед, прибирает в комнате. Она старается угодить дяде Валере. Теперь вещи слушаются ее. Они всегда стоят на местах чистые, как именинники. И мама и вещи любят друг друга. Мама, раскрасневшись, поет, дурачится и походит на озорную девчонку. Дядя Валера любуется ею, целует руки.

Крылышко отворачивается и, не вытерпев, коротко всхлипывает. Мама испуганно оглядывается, шепчет:

— Ну, что ты, глупышка? Иди погуляй.

Крылышко крепко сжимает губы и молча выходит. Из-за двери слышит грустный голос мамы:

— Что случилось с ребенком — не пойму. Была такой правдивой, мягкой. А теперь упрямая, скрытная, нервная… Вдруг испортился характер…

«Ну и пускай! Ну и можете прогнать! Не заплачу!» — думает Крылышко, стоя на лестничной площадке.

Во дворе слышится детский визг и беготня, но ей неинтересно играть.

Вечером Крылышко с мамой и дядей Валерой приходят в парк. Мама и дядя Валера сидят на скамейке в густой аллее и говорят о том, что завтра нужно купить девочке форму и букварь с тетрадками. Уже время пришло. Мама смеется, держит дядю Валеру за руку.

Недалеко, на повороте аллеи, под огромным карагачем стоит ларек. Перед покупателями, загораживая продавца, висят на веревочках лиловые гроздья винограда и большая золотистая дыня.

Крылышко подбегает к ларьку. С другой его стороны на скамейке сидит человек в темном костюме. Волосы у него как меховая шапка. Крылышко смотрит и узнает отца. Она резко останавливается, улыбается, но, услышав голос мамы, пробегает мимо. Отец успевает протянуть плитку шоколада. Крылышко на ходу берет и стрижом уносится обратно.

Быстро глянув на маму с дядей Валерой, прячет шоколад под куст, проносится мимо. Опять выпархивает перед отцом, дарит мгновенную улыбку и улетает за деревья.

В темноте, низко между кустами, она мечется бесшумной белой птицей.

— Катюша! Скоро начнется сеанс! — кричит звонко мама.

Крылышко устремляется к отцу, крепко обхватывает его шею, шепчет:

— Я приду к тебе завтра.

Вдали слышится смех мамы. Крылышко плавно скользит над землей, опускается у куста, ловит шоколадку, на лету сует ее в кармашек и растворяется в темноте.

Отец сидит без движения, похожий на большой куст.

На другой день Крылышко влетает в свой старый сад. Смеется, встретив обрадованную Наташу, прыгает на свое крыльцо. Большой рыжий Ленивец сидит, закрыв глаза. Она прижимает его к груди, гладит:

— Маленький мой, маленький!

Выбегает отец, прижимает к себе Крылышко с Ленивцем, гладит ее и тоже приговаривает:

— Маленькая моя, маленькая!

Крылышку чудится, что он, вглядываясь в ее лицо, старается разглядеть в нем что-то необыкновенно дорогое. И он видит это, известное только ему, и потому так дрожат его руки, так крепко он целует ее.

Крылышко обегает кухню и улыбается. Она кружится по комнате и смеется. Гладит свою раскладушку, все еще не убранную. Гладит свое одеяло, все еще не увезенное. Все так же. Все то же. Только пахнет по-другому. Раньше пахло духами и табаком, теперь же — только табаком.

Крылышко подбегает к окну. Берет красный карандаш и лист бумаги, — это она оставила их на подоконнике. Сад, разронявший яблоки, машет ветвями — радуется. На вершине груши воркует серая горлинка — радуется. В арыке проплывают золотые ремешки — тоненькие корочки дынь.