Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Она всегда появится там, где её не ожидают!

— А ты, должно быть, уже в какого-нибудь чемпиона влюбилась? — вместо него ответил Маков. — Идём, Санька, сядем где-нибудь с нами.

— Нет, не пойду. Железняк что-то очень сердитый, Боюсь, укусит. — Она засмеялась и исчезла в толпе.

Они нашли места чуть повыше помоста ринга.

— Смотри, смотри! — толкал Ивана локтем в бок Пётр. — Смотри, вон там в зелёном халате Семён Климко.

— Кто такой?

— Ты не знаешь, кто такой Климко? Вечный позор на твою голову!

— Ну, скажи, чтобы я знал.

— Семён Климко уже месяц чемпион Луганской области. Он бьётся в среднем весе, а побеждает тяжеловесов.

Из громкоговорителя раздался голос:

— Финальная встреча боксёров лёгкого веса! Мосолов — Горловка, Перепелица — Енакиево. Судья на ринге — Богушевич. Три раунда по три минуты.

На помост быстро выскочил невысокий юноша в чёрных трусиках и белой майке. Высоко подстриженные волосы с коротким чубчиком делали лицо боксёра воинственно-задорным.

— Перепелица! — послышалось на трибунах.

Боксёр наступил ногой на канат, подтянул рукой второй и помог пролезть в это отверстие судье и своему противнику. На ринг кто-то положил две пары коричневых боксёрских перчаток. Около столбиков появились секунданты. Судьи уселись на стульях с трёх сторон ринга.

Боксёры стояли в углах, исподлобья поглядывая друг на друга.

Вдруг прозвучал низкий мелодичный звук, чуть похожий на церковный звон.

— Гонг! Начали! — нетерпеливо крикнул Пётр. — Мосолов! Вперёд!

Что-то скомандовал судья — в шуме слова разобрать было невозможно. Боксёры сошлись, неуклюже, обеими руками пожали друг другу перчатки, сделали круг, словно в вальсе, и сразу повернулись друг к другу, сжавши кулаки, уже готовые к бою.

Они начали разведку, ловко уклоняясь от ударов, подставляя перчатки под кулак противника; они танцевали по рингу, передвигаясь упругими и плавными шагами; они старались найти слабое место соперника, чтобы сразу бросить туда всю силу хорошо натренированных мускулов.

Иван не успевал следить за молниеносными сериями ударов, непривычный глаз его не всегда замечал быстрые движения спортсменов. А они всё танцевали и танцевали, иногда позволяя себе пустить в ход кулаки, иногда подходя друг к другу совсем близко — и тогда короткие удары становились почти невидимыми, — а потом снова отскакивали и снова танцевали, выбирая подходящее мгновение и место для удара.

На скамье, в стороне от ринга, сидел пожилой, лет за пятьдесят человек. Голова его была побрита, из-под седых бровей глядели тёмные, живые, очень внимательные глаза. Большой нос казался приплюснутым, смятым.

Человек сидел свободно, положив ногу на ногу, и, казалось, очень мало обращал внимания на боксёров. А к нему всё время подбегали то спортсмены, то секунданты калиновской команды. Он что-то с усмешкой говорил им, и они, озабоченные, уходили на свои места.

— Кто это такой? — спросил Железняк своего соседа.

— Я тебе уже сказал — Семён Климко.

— Нет, я не о нём. Вон там, на скамье сидит.

Пётр взглянул внимательнее.

— Это Гурьянов, тренер нашей команды. Когда-то был знаменитый боец, чемпион мира… Гляди! Начинают!

Минута перерыва прошла, снова прозвучал гонг, снова начался бой. Опять затанцевали на упругом войлоке ринга лёгкие фигуры спортсменов. Вдруг Перепелица дрогнул, ноги его подкосились, и он упал.

— Ура! — закричал Маков. — Ура!

Мосолов быстро отбежал в угол. Судья стоял над Перепелицей и взмахивал рукой вверх и вниз, отсчитывая секунды. Он взмахнул семь раз, и Перепелица снова вскочил на ноги.

А Иван даже не заметил этого. Совсем близко от себя он увидел Любовь Максимовну и сразу забыл обо всём. Такой он её никогда не видел. Возбуждённое и покрасневшее её лицо, с пылающими чёрными глазами, показалось Железняку прекрасным. Матюшина что-то кричала, но голос её смешивался с сотнями голосов, и никто, кроме Ивана, её не слышал.

Снова ударил гонг. Боксёры сели на подставленные табуретки, широко раскинули на канаты усталые руки.

— А, Ваня, ты тоже тут? — вдруг заметила Ивана Любовь Максимовна. — Видел, как он этого Перепела уложил?

Глаза её сияли от азарта.

— Ты до конца будешь? — кричала Матюшина.

Что-то похожее на обещание прозвучало в её голосе, и для Ивана этого было вполне достаточно. Он смотрел на ринг, где заканчивалась первая встреча, и скоро почувствовал, как спортивный азарт охватывает и его. Ему уже хотелось, чтобы Мосолов снова сбил Перепелицу; ему хотелось видеть сильные и красивые удары, хотелось кричать, приветствуя победителя.

Но на ринге ничего необыкновенного не случилось. Боксёры обменялись ещё несколькими сериями ударов. Теперь Мосолов наступал слабее — ему надо было лишь удержать перевес, одержанный в первом раунде. Снова прозвучал гонг. Боксёры остановились. Судья поднял вверх руку Мосолова в кожаной перчатке и. провозгласил:

— Бой и звание чемпиона общества в легчайшем весе по очкам выиграл Александр Мосолов — Горловка!

Трибуны наградили победителя громкими аплодисментами, будто взлетела над ними, хлопая крыльями, огромная стая сильных птиц.

Темнота над стадионом сгустилась. Резкий свет прожекторов стал ярче. Иван был доволен, что пришёл на стадион. Для него всегда было что-то непонятно-привлекательное в сухом шелесте ударов перчаток, в командах судьи, в шуме трибун. Он поймал себя на желании самому выйти на ринг, попробовать свои силы. Но тут же, улыбнувшись, отбросил эту мысль. Полетел бы он, должно быть, через канат на землю от одного удара настоящего боксёра… Он поглядывал туда, где сидела Любовь Максимовна, и тогда желание выйти на ринг появлялось снова. Он представил себе, как судья поднимает вверх его руку, руку победителя, а Матюшина на трибуне хлопает в ладоши и кричит что-то неразборчивое, но предназначенное только для него, для Ивана Железняка. Он представил себе это так ясно, будто увидел на экране. Потом опомнился, оглянулся и, презирая себя за глупые фантазии, вслух сказал:

— Дурак!

— А конечно, дурак! — в тон ему ответил Маков. — Этот Горбулин тяжелее его килограммов на восемнадцать. А впрочем, бабушка ещё надвое гадала — знаешь, какой удар левой у этого Климко!

— О чём ты говоришь? — спросил Иван.

— Эх, деревня! И где ты рос, такой неспортивный?

— В Калиновке, — улыбнулся Железняк. — Ну, веди разъяснительную работу.

— Придётся, — вздохнул Маков. — Этот Климко хочет стать абсолютным чемпионом области, а весит он семьдесят два килограмма. Горбулин же весит все девяносто. Чтобы Климко стать абсолютным чемпионом, ему надо побить Горбулина, а девяносто килограммов — это тебе не фунт изюма!