Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1
- Название:Избранные произведения в 2-х томах. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1 краткое содержание
За свою более чем полувековую литературную деятельность Вадим Собко, известный украинский писатель, лауреат Государственной премии СССР и Государственной премии УССР им. Т. Г. Шевченко, создал десятки романов, повестей, рассказов, пьес на самые разнообразные темы. Но, как справедливо отмечала критика, главными для писателя всегда были три темы — героизм и стойкость советского воина в годы Великой Отечественной войны, созидательный труд и молодёжная тема, раскрывающая формирование личности молодого человека в советском трудовом коллективе. Об этом вошедшие в первый том избранных произведений В.Собко романы «Залог мира» (1950) и «Обыкновенная жизнь» (1957).
Избранные произведения в 2-х томах. Том 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Может быть, именно американцам и англичанам и хотел рассказать Болер о советской зоне оккупации? Может быть, книга писалась именно с таким адресом? Писатель и сам не мог бы ответить на подобный вопрос. Во всяком случае, он хотел рассказать правду — одну только правду. Для того и приглядывался он к новой жизни, для того и вырабатывал в себе полную объективность.
Незаметно для него самого работа вышла за пределы первоначального замысла. В книге зазвучал призыв к миру, к вдохновенному, созидательному труду. Болер и раньше проклинал войну с её ужасами и кровью, но только теперь из-под его пера на бумагу неожиданно прорвались слова обличения по адресу людей, готовящих новую бойню.
Порой у него было такое ощущение, будто он стоит на огромной вышке и лишь наблюдает сверху страсти, бушующие вокруг. Иногда, конечно, поза постороннего зрителя становилась очень неудобной, и писателю самому хотелось принять участие в борьбе, однако он старался сдерживать такие порывы.
По воскресеньям старик принимался перечитывать написанное. Книга ему нравилась.
— Что касается жизни в советской зоне, то я пишу и о плохом и о хорошем, но только правду, — любил повторять себе Болер. — Таков мой девиз.
Но именно этот девиз и заставил его через некоторое время задуматься над необходимостью внести серьёзные исправления в собственную рукопись. Честный Болер увидел, что многое из написанного прежде теперь придётся либо менять, либо совсем выбрасывать. Например, в одной главе он рассказывал о том, что в богадельне перестали кормить людей, старики и инвалиды вынуждены были нищенствовать. Всё это соответствовало истине. Но только до той поры, пока богадельней не занялся магистрат. Тогда сразу нашлись и средства и возможности помочь старикам.
Эта история, вернее первая часть её, была очень подробно и выразительно рассказана писателем. И вот пришлось всю главу выбросить. Оказывается, достаточно было нескольких слов Михаэлиса, чтобы всё стало на свои места. Значит, для Дорнау это не так уж типично? Да и вообще он понял, что, по мере того как магистрат и общественные организации всё глубже вникали в жизнь города, негативная часть его книги неуклонно сужалась.
Болер не хотел ни приукрашивать, ни чернить окружающую его действительность. Но он не мог также допустить, чтобы Макс Дальгов или кто-либо другой, прочитав книгу, с полным правом сказал: «Сейчас это уже не звучит, господин Болер. Когда-то такие случаи действительно бывали, а сейчас ничего подобного уже не увидишь».
Он стал замечать, что его книга приобретает не только антивоенный, но и утверждающий характер. Она становится книгой об успехах, достигнутых немецким самоуправлением совместно с советской оккупационной властью. Прежде всего об успехах… Выходило, что все перемены, происходящие вокруг него, идут на пользу немецкому народу.
Болер насторожился. Несколько дней он не работал, лишь ходил из угла в угол да время от времени проглядывал готовые главы. Что же, всё написанное — чистейшая правда, к тому же изложенная непредвзятым, честным свидетелем. Поэтому бояться нечего. Пусть весь мир узнает, что видит писатель Болер в современной Германии.
Тем не менее старик лишился привычного покоя. Перелистывая страницы своей рукописи, он часто восстанавливал вычеркнутые факты, потом снова выбрасывал их. Картины разоблачительного свойства под его пером теряли свою убедительность, меркли, тускнели, отпадали сами собой. В такие минуты Болеру казалось, что его писательское видение становится односторонним.
Было, правда, нечто такое, что утверждало старика в сознании своей абсолютной объективности. Это глава о продовольственном снабжении. Всё ещё существовали карточки. Норму свою жители получали аккуратно, но до отмены карточек было далеко.
Тут писатель имел возможность подобрать красноречивые факты, которые никак не относились к числу достижений. Но не мог же он не отдавать себе отчёта в реальных трудностях снабжения, встающих перед органами самоуправления и советской оккупационной властью! Так что и здесь возникала сложность. Ведь в конце концов продовольственные затруднения будут преодолены. Значит, отпадёт и это, явным же останется стремление русских сделать жизнь нормальной, превратить Германию в мирную страну, перестроить её на демократический лад.
Многое надо было обдумать старому Болеру, о многом приходилось спорить с Максом Дальговом.
Каждый вечер писатель нетерпеливо поджидал появления соседа. У Болера даже портилось настроение, когда Дальгов не приходил. А теперь случалось это довольно часто: Макс поздно возвращался домой.
Однажды вечером Дальгов пришёл к Болеру особенно возбуждённый. У него, вероятно, были какие-нибудь новости. Но, сохраняя свой обычный, скептически безразличный тон, Болер решил ничего не спрашивать, а дождаться, пока Макс расскажет сам.
Ждать пришлось недолго. Макс Дальгов и не собирался скрывать свои новости, тем более что касались они непосредственно Болера.
— Как бы вы отнеслись к поездке в Советский Союз? — спросил он писателя, достававшего коробку с шахматами.
Шахматы выпали из рук Болера. Пришлось собирать и пересчитывать фигуры. За это время старик успел прийти в себя.
— Зачем это в Советский Союз? Навсегда?
— Вы же сами не думаете, что говорите, — рассмеялся Макс. — Я спрашиваю вас потому, что Союз советских писателей приглашает немецких демократических литераторов посетить Москву. Отделение Культурбунда выдвинуло вашу кандидатуру. В Берлине её поддержали.
Болер удовлетворённо улыбнулся: значит, в Берлине о нём не забывают. Но вдруг он насупился:
— А кто вам сказал, что я демократический писатель?
— Неужели вы хотите отказаться от такого звания?
— Отказываться, конечно, не буду, но кто дал вам
право меня так называть? Какие у вас основания?
— Ваши книги, господин Болер.
— После войны я не написал ни одного слова.
— Я имею в виду ваше прежнее творчество.
— Разве что так. Ну ладно, не будем сейчас пререкаться.
— Значит, вы согласны?
— Этого я не говорю. Вы ведь, вероятно, потребуете, чтобы я потом написал книгу о Советском Союзе?
— Ничего мы от вас не потребуем. Мы просто хотим, чтобы вы посмотрели, как живут там люди. Если захочется, поделитесь своими впечатлениями, не захотите — будь по-вашему. Вас приглашают в гости и ничего больше.
— Послушайте, господин Дальгов, — подошёл к нему старик, — Вы хотите меня перевоспитать? Так вот, я вам говорю заранее, что это напрасная попытка, даром потраченные деньги. Пошлите кого-нибудь другого.
— Кого-нибудь другого? — рассмеялся Макс. — Да ведь поедет целая группа писателей.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: