Вадим Собко - Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

— Намочить боишься? — с издёвкой спросил Маков.

— Всякое может быть.

— На первый раз я бы штаны и рубашку сбросил, — деловито посоветовал Кирилл.

Иван подозрительно взглянул на него, проверяя, не издевается ли Сидоренко, но насмешливых ноток не почувствовал, сказал: «Правильно» — и через мгновение уже стоял у скалы в одних трусиках.

По краю скалы, хватаясь за колючие кусты, он добрался до обрыва, метра на три выше той линии, где прошёл Сидоренко. Внимательно поглядел, отыскивая первые точки опоры, и осторожно поставил босую ногу на белый известняк.

— Когда будешь падать, оттолкнись от скалы! — крикнула Саня, но Иван Железняк не воспринял её слов. Всё внимание его было сосредоточено на точности движений. Ему и раньше приходилось лазить по кручам, но на такой высоте, да ещё над стремительным течением — впервые. Осторожно, прижимаясь всем телом к тёплому камню, продвигался он вперёд. Ему казалось, что он нашёл уже десятки, а может, и сотни щелей и ямок в ноздреватом известняке, что он преодолел сотни метров, а на самом деле юноша прошёл всего шагов двадцать.

Впереди было самое трудное — изгиб скалы, где придётся повиснуть на руках, а ноги выбросить далеко вперёд и стать на приступочку — там, где прилепился неведомо на чём выросший серебристо-зелёный кустик полыни.

В глубине сознания мелькнуло не воспоминание, а его отголосок: «Когда будешь падать — оттолкнись от скалы!»

Только теперь понял Иван значение этих слов.

— Врёшь, не упаду, — пробормотал он, закусив губу, и почувствовал, что ненавидит эту чересчур бойкую для своих шестнадцати лет Саньку.

На изгибе ему пришлось на ощупь отыскивать опору Внизу Кирилл вдруг быстро снял одёжу и подошёл к самой скале, готовый прыгнуть в воду. Побледнело загорелое, золотисто-розовое личико Сани. Тихо, но крепко ругался про себя Торба. Закрыв ладонями глаза, сквозь щёлки между пальцами смотрел на скалу Маков.

— Прыгай в воду, тут глубоко! — крикнул Кирилл.

Железняк наконец собрал все силы, выбросил далеко вперёд руку, нашёл глубокую ямку, крепко вцепился в неё и подвинул вперёд ноги. В этот миг что-то треснуло под пальцами, раскрошился выветренный известняк, и Иван почувствовал, что теряет опору. Он ещё сохранял равновесие, ещё стоял, прижавшись к скале, но стоило вздохнуть, сделать движение — и он упадёт.

Юноша протянул руку дальше, пытаясь снова уцепиться за камень, и снова известняк раскрошился, и пальцы сорвались. Он пошатнулся и, уже понимая, что больше удержаться не сможет, скользнул вниз, успел повернуться и увидел испуганные лица друзей и наклонившегося, чтобы ринуться в воду, Кирилла.

«Оттолкнись от скалы!» — снова прозвучало у него в ушах.

Иван изо всей силы оттолкнулся ногами о камень и стремглав полетел в зеленоватую прохладную реку.

Он вынырнул и, чувствуя удивительное облегчение во всём теле, поплыл к берегу. Страшное напряжение сразу исчезло, было похоже, что с тела сняли тяжёлые, железные латы.

Он вышел на берег, встретился глазами с товарищами и, предупреждая разговоры и шутки, сказал:

— А я всё-таки пройду.

Кирилл, одеваясь, услыхал последние слова, но промолчал. Зато Маков подпрыгнул от возмущения.

— Видели идиота?! Раз свалился, так ему мало! Ещё захотелось?

— Мало ты каши ел, — уже совсем спокойно повторил Торба.

— Между прочим, Кирилл тебе правильно советовал запастись ещё одними трусиками, — насмешливо добавила Саня.

Девушка сердилась на себя за то, что едва не закричала, когда Иван сорвался.

«Чучело костлявое! — сердито думала она. — Такой нескладный, а тоже лезет…» Она взглянула на Кирилла и улыбнулась. Вот этот парень ей нравился. Вероятно, ни с кем не согласилась бы она ехать гулять на Донец, а вот с ним… Саня перевела взгляд на Ивана и опять улыбнулась. «Ну разве можно их сравнивать! Гадкий утёнок!»

— А всё-таки пройду, — упрямо повторил Иван.

— Пройдёшь, пройдёшь! — как всегда, добродушно и снисходительно сказал Кирилл, и эта снисходительность была для Ивана неприятнее всех упрёков и шуток. Прозвучал далёкий паровозный свисток.

— Пошли, люди! — сказал Торба. — До станции ещё далеко.

Железняк поглядел на скалу, на ямку и уже не сказал, а только подумал:

«А всё-таки пройду!»

Семья Железняков жила в двухкомнатной квартире на окраине заводского посёлка, который все звали соцгородом. Дома в этом городке были большие, четырёхэтажные. За домами сразу открывалась степь. В километре от города находился знаменитый на весь Советский Союз Калиновский машиностроительный завод. В центре города был парк имени Пушкина с Домом культуры и новым стадионом. Всюду — и на улицах, и вокруг стадиона, и по обе стороны дороги к заводу — росли молодые осокори, клёны и каштаны, весною и летом город зеленел, как парк.

Железняк возвращался со станции домой поздно вечером, когда большие перламутровые шары фонарей на высоких чугунных столбах уже налились серебристым, мглистым светом. Он поспешил распрощаться с товарищами, потому что слушать шутки по поводу его падения со скалы было нестерпимо.

«Почему я всегда лезу, куда меня не просят?»

Юноша сплюнул от досады, представив, как он был смешон, когда летел со скалы, вытянув руки и нога, словно лягушка.

«А ведь можно было и не сорваться! Неужели там была только одна ямка, один бугорок, а другой дороги нет? Ведь проходит же каждый раз свой путь Кирилл? Потому и проходит, что путь знакомый, проверенный».

Иван рывком открыл дверь своего подъезда и так хлопнул ею, что эхо разнеслось по всему дому. Он быстро взбежал по лестнице на третий этаж. Постучав в дверь, вошёл в переднюю и остановился. Особенная, свойственная только несчастью тишина стояла в квартире. Мать лежала на кровати и встретила появление сына ласковой улыбкой. Обе сестры, Марина и Христина, сидели тут же, на старом, заслуженном клеёнчатом диване, а самый младший член семьи Железняков, Андрейка, стоял около двери, исподлобья поглядывая на старшего брата.

— Что случилось?

— Ничего, сынок, ничего. Я чуточку прихворнула. Уже прошло, — тихо сказала мать. — А ты где гуляш, на Донце?

— Да. на Донце были. — И, неожиданно вспомнив проклятую скалу, Иван густо покраснел, но в вечерних сумерках ли кто этого не заметил.

— Хорошо там сейчас? Вода тёплая?

— Да, ещё совсем тёплая. Только под скалами холодная.

— Потому что там родники, — солидным басом сказал Андрейка.

— Есть хочешь? — спросила мать.

Она говорила необычно тихим голосом, и старшему сыну почудилась в нём сдержанная боль. В последний год мать болела часто. Приходили доктора, прописывали лекарства, делали анализы, говорили, будто это от переутомления и скоро пройдёт, а болезнь не проходила.