Борис Некрасов - Просто металл

Выйдя от директора, Иван остановился на крыльце приисковой конторы. Высоко стоявшая полная луна была окутана бледной морозной дымкой. Белые, прямые столбы дымов над поселком подпирали звездное небо. И, как звезды, горели вдали, в глубине долины, фонари над шахтными копрами. Роняя голубые блики на заснеженный склон ближней сопки, вспыхивало пламя электросварки.

В клубе кончился последний сеанс. Притихший до того поселок расцветился людскими голосами. Один из них, высокий и звонкий, прокричал в темноте:

— Тосенька! Захвати завтра роль, а то я переписать не успею!

Другой девичий голос отозвался издалека:

— Обязательно!

Где-то внизу, вдоль проезжей дороги, главной и единственной улицы поселка, проплыли звуки аккордеона. В морозном воздухе родилась и затихла, удаляясь, песня: «А путь и далек и долог, и нельзя повернуть назад…»

И опять притих поселок. Лишь вдали рокотали моторы компрессорной станции, да чуть слышно стрекотала электросварка.

Позднее, когда Иван работал уже на Чукотке, он и сам почти верил версии газетчиков, что попал сюда, на «Славный», из самых, что ни на есть, благородных побуждений. В действительности же немаловажную роль сыграло тогда его уязвленное самолюбие, незначительный эпизод, одна только реплика незнакомого человека.

— Есть мнение послать вас на новое место, — сказали ему в управлении кадров, когда глубокой северной осенью он вернулся из отпуска.

— Куда? — удивился Иван.

— На прииск «Славный». Начальником разведучастка.

Начальник отдела хорошо знал, что перед отпуском Ивану Гладких обещали перевод в Магадан, в управление главного механика. Но кадровику было приказано в течение двух дней найти человека на разведучасток «Славного», и он был всецело поглощен решением этой задачи. Говорил он с Иваном тоном бодрым, делая вид, что слыхом не слыхал о переговорах, которые велись с ним несколько месяцев назад, и только прятал от Гладких глаза.

— Что представляет собой в общих чертах «Конченый», — можете узнать у геологов.

— «Конченый»?

— Так называется участок.

— Названьице, прямо скажем, мало утешительное.

Кадровик и вовсе потупил взор:

— Что делать? Прииск в целом на хорошем счету, а этот участок отстает. Ничего удивительного. За последний год там сменилось три начальника. Нет-нет, вы не подумайте — совсем не то чтобы оттуда бежали. Последний, например, снят за систематическое пьянство. Все эти обстоятельства и стяжали участку дурную славу.

— «Конченого»? — переспросил Гладких.

— Да не в этом же смысле! В геологическом управлении, например, вообще утверждают, что участок очень перспективный. Но, скрывать не буду, на самом прииске есть маловеры, которые поговаривают о свертывании работ.

— Н-да-а-а, — выдавил из себя наконец Иван. — Мне обещали…

Кадровик встал, перебивая:

— Обещали! А что такое производственная необходимость, вам известно? Обещанную вам должность пришлось срочно заместить. Понятно? Это, во-первых. А во-вторых, вы как опытный производственник нужнее сейчас там, куда вам предлагают ехать.

Сроки, отпущенные кадровику на поиски начальника участка, уже истекали, других кандидатур у него на примете не было, и в голосе его послышались нетерпеливые и в то же время просительные нотки. Стараясь придать доводам своим поболее убедительности и доверительности, он перешел на «ты».

— Да ты не торопись отказываться, товарищ Гладких. С начальством уже оговорено всё. Никакого сомнения, что с участком ты сладишь, у нас нет. Ну поработаешь с полгодика, наладишь дело, а там я сам позабочусь, чтобы подходящее местечко в Магадане тебе подыскать. Подумай, а после обеда зайдешь. Идет?

Иван вышел в коридор. Закурил. Задал же ему задачку этот кадровик! Соглашаться или не соглашаться? Если обещанная ему раньше должность занята, то все равно ведь пошлют куда-то… Да, но тут-то — «Кон-че-ный»! Перспективна — нечего сказать. А казалось, так хорошо все складывается. Жить и работать в Магадане! Не родной ему Омск конечно, но и не тайга, областной центр все-таки…

После нескольких лет работы на глубинке, в тайге — сначала горным мастером, а потом начальником смены — Иван считал, что заслужил право на те удобства и блага, которые сулила ему городская жизнь — на благоустроенную квартиру, телевизор, театр под боком, размеренный управленческий рабочий день… Главное же, после трехлетней переписки и долгих уговоров ему именно теперь удалось наконец уговорить Веру приехать в Магадан. В Магадан, черт возьми, а не на какой-то «Конченый»! Прилетит девушка через месяц-другой, и — на тебе! — ищи женишка в Колымской тайге.

А потом согласиться — значит взять на себя всю ответственность за судьбу участка, судя по всему, не очень-то перспективного. Кадровик говорит, что не сбежал старый начальник, а запил. Как будто бы это не один из способов сбежать! И если участок будет по-прежнему работать плохо, то склонять на всех совещаниях и в печати будут его, Ивана Гладких. А к этому он не привык. Нет, не привык!..

Из-за неплотно прикрытой двери до него донеслись голоса:

— Да что вы, товарищ начальник?! Конечно, не согласится. Это ж Гладких! Его фотографию на Доске почета, если и меняют, то только когда она от времени выцветает. И чтоб он на отстающий участок пошел! Туда работяга нужен. Чтоб славой не избалован был.

Голос принадлежал молодому инспектору, который не проронил ни единого слова, пока начальник отдела разговаривал с Иваном. Начальник ответил:

— Думаешь, сдрейфит? Черт его знает, может быть.

Гладких смял недокуренную папиросу, с размаху швырнул ее в урну и решительно толкнул дверь.

— Нечего вечера ждать, — сказал он. — Я согласен.

Шагая вечером следующего дня к автовокзалу, Иван встретил знакомого инженера из управления главного механика.

— С приездом, Ваня! — приветствовал он Гладких. — Что же ты, братец, не являешься? Илья Лукич все для тебя место бережет. Или отпуск не закончил еще?

Иван даже не сразу нашелся, что ответить. Сообразив наконец, что в отделе кадров его, попросту говоря, обвели вокруг пальца, сказал усмехнувшись:

— Точно. Не закончил я отпуск. На грязи еду, до полного исцеления от дурости…

На прииске Ивана встретили приветливо и, как ему показалось, с чувством некоторого сожаления: вот, мол, еще одну жертву прислали. Скептики — а таких было большинство — считали, что добиться перелома на «Конченом» уже невозможно.

— Народ там распущенный, — признался директор прииска. — Так что ты там с самого начала гайки подверни. Я, честно говоря, на участке давненько не бывал. Сам знаешь, летом на промывке сидишь — дыхнуть некогда, сейчас ремонт начался, шахты на полную мощность пускать надо. Вот руки и не доходят. На нас, передовиках, план, как земля на китах, стоит. Свой выполнишь — из управления команда: перекрывайте отстающих.