Юрий Рытхэу - Путешествие в молодость, или Время красной морошки

— Канал, который здесь пророют, будет оборудован шлюзами, чтобы в будущем можно было запустить воду в озеро…

— А какой смысл?

— По моим расчетам, через какое-то время вечная мерзлота начнет захватывать и осушенное дно. Так вот, чтобы этого не случилось, мы запустим обратно воду и защитим зеркало талой земли… В будущем, представляешь, Наташа, это можно будет проделывать время от времени, сохраняя пастбище!

Езда в вездеходе — трудное испытание для непривычного человека. Особенно по кочковатой тундре, когда то и дело приходится выезжать на каменистые осыпи, пересекать мелкие речки и ручейки. Каждый камень отзывается чувствительным ударом для пассажира в кузове, заставляя его хвататься за широкие матерчатые переплеты, поддерживающие брезентовую крышу кузова, за сиденье, борта, а то и находящегося рядом спутника.

Для Савелия такая езда была не в диковинку, а вот Наташа всерьез боялась откусить себе язык при очередном ударе и уже безо всякого стеснения цеплялась за начальника экспедиции, когда вездеход угрожающа кренился или принимался круто карабкаться по склону, скрежеща гусеницами по камням.

Наконец грохот стих; наступила такая блаженная тишина, что Наташа не выдержала и облегченно вздохнула:

— Как хорошо!

Они вышли из вездехода и увидели Большую реку. Она стремительно неслась, желтоватая под низким серым небом, могучая, полноводная, казавшаяся слегка вздутой отсюда, с высокого берега.

— Какая мощь! — не удержалась Наташа.

— Да, это великая сила, — молвил Савелий и заметил: — Жаль, что пропадает впустую… Ее бы запрячь в генераторы, дать ток приискам, поселкам, городам!

Наташа повернулась и немного иронически взглянула на своего начальника.

Савелий понял ее взгляд, но продолжал:

— Уже есть проект, да и опыт накоплен на строительстве Колымской ГЭС.

И вдруг Наташа произнесла слова, которых Савелий никак не ожидал от нее. Да и она сама, похоже, еще мгновение назад не думала об этом.

— Вам дай волю, так вы все впряжете, все спустите, перепашете!

Мордиров с удивлением посмотрел на спутницу:

— Кто — мы?

— Разве вас мало?

Савелии ответил не сразу. Но ответил всерьез, суховато:

— Да, нас немало. Может быть, это и хорошо.

Водитель с мальчиком спустились к реке по небольшой ложбинке, по руслу давно засохшего весеннего потока.

Поддерживая под локоть спутницу, Савелий направился к ним.

От реки веяло каким-то особенным, удивительно вкусным запахом. Не только самой воды, но еще чего-то другого, слегка дурманящего. Видимо, эта речная вода вобрала в себя живительную смесь, настой всего того, что растет на огромной территории ее бассейна.

— Знаете, Наташа, какая мысль мне пришла в голову? — заговорил Савелий.

— Слушаю…

— Но вы меня опять обвините в прагматизме…

— А что делать, раз вы такой и есть на самом деле? — улыбнулась Наташа.

Савелий сказал о своей догадке.

— Надо бы исследовать эту воду, выявить все свойства настоя… Понимаете, Наташа, может быть, многие наши городские болезни происходят от того, что мы слишком дезинфицируем воду, убиваем в ней все живое, что тысячелетиями служило на пользу человеку…

— Мы это делаем не только с водой, — задумчиво заметила Наташа.

— Ну вот, — обиженно протянул Савелий. — Я ведь говорю серьезно.

— Я тоже.

— Смотрите, рыба идет! — водитель вездехода отвлек их от спора, — Глядите, сколько ее!

Только теперь, присмотревшись, они увидели сотни, быть может, тысячи плавников, смешивающихся с рябью быстротекущей воды. Косяки шли один за другим, плотно, дружно и безмолвие.

— Какая сила! — восхищенно воскликнул Савелий, вставая рядом с Токо. — Вот это жизнь! Нравится тебе?

Токо кивнул, оглянулся на Мордирова и вдруг сказал:

— А вы, оказывается, совсем не страшный!

Мордиров удивленно воззрился на мальчика:

— А почему, собственно говоря, я должен быть страшным?

Токо смутился. Он уже жалел о невольно вырвавшихся словах.

— Ну, вот говорят… что вы хотите свести наше озеро, — тихо произнес Токо.

Мордиров смотрел на мальчика внимательно, пристально, слегка прищурив серые, опушенные светлыми ресницами глаза. Токо вспомнил, что у коров почти такие же светлые ресницы, не загибающиеся кверху, а свисающие вниз, как у этого в общем-то даже красивого человека. Но, как это бывает в человеческой наружности, одна маленькая, даже на первый взгляд незаметная деталька перечеркивала все остальное. И даже голос Мордирова после этого показался Токо неприятным.

— Ты хоть и мал, но должен понимать, что человек — это повелитель природы, — наставительно сказал Мордиров и повернулся к своей спутнице.

Наташа искоса глянула на мальчика, и Токо вдруг понял, что она прекрасно видит коровьи ресницы Мордирова, слышит его металлический скрежещущий голос и тяжелые, как неочищенные от прилипшей глины и грязной земли, слова.

Да, Савелий был совсем не страшный, он был иной, к Токо не мог найти определения этому человеческому типу, еще не встречавшемуся на его таком коротком жизненном пути.

— Почему вы думаете, что он еще мал? — спросила Наташа, и в ее голосе мальчик уловил нотку дерзости.

— Мал, и все, — отрезал Мордиров.

— А ведь он ближе к природе, чем вы, повелитель, — усмехнулась Наташа.

Несмотря на свою молодость, Токо отлично чувствовал, когда внутри человека закипал гнев. Но, поскольку он уже открыл, что Мордиров совсем не страшный, то и не беспокоился, не боялся. Токо восхищался смелостью девушки, ее ироническим отношением к этому уверенному и самодовольному человеку. Нет, его самодовольство не было явным, внешним, как, скажем, у торговых работников и других районных деятелей, а глубоким, идущим из самого нутра, из глубины души.

Чтобы не раздражать своим присутствием Мордирова, Токо подошел к самой воде.

В глубине по-прежнему просвечивали серебром идущие вверх косяки. Приглядевшись, можно было увидеть отдельные рыбины, прекрасные, совершенные, и вся их удлиненная форма была законченным выражением устремленности вперед.

Токо любил наблюдать за плывущей рыбой. Там, в озерах, она была более спокойна и нетороплива, нежели вот эта, огромной, наверное, многотысячной стаей движущаяся навстречу желтоватой воде Большой реки.

Вообще все живое, что встречалось в тундре, от самых больших ее обитателей — бурых медведей, горных козлов, оленей, песцов, зайцев, евражек, горностаев, мышей-леммингов, разнообразных птиц — все было полно стремительной силы, неустанного движения. Все находилось в вечном круговороте жизни, в поисках пищи и крова.

— То-о-ко! — мальчик услышал голос водителя и заспешил к машине, которая уже вздрагивала от заведенного двигателя.