Юрий Корольков - Так было…

План согласовали с фон Шелленбергом и стали нетерпеливо ждать исхода событий. Операцию «Маус» назначили на 15 октября.

В то утро Миклош Хорти отправился на встречу с «представителями югославских партизан». На всякий случай отец послал с ним свою охрану, и это едва не разрушило планы германских разведчиков. Арестовать Миклоша должны были сами «югославские партизаны», но теперь соотношение сил изменилось. Клогес, комиссар гестапо по уголовным делам, потребовал немедленно прислать ему подкрепление. Тут и пригодились бранденбуржцы Отто Скорцени. Они незаметно проникли в помещение и арестовали венгров, которые так растерялись, что не оказали никакого сопротивления. Миклоша Хорти и его спутников посадили в машину и увезли. Только после этого началась перестрелка с венгерской охраной. Телохранители Хорти дрались отчаянно. Погиб Клогес и два солдата из полка «Бранденбург-800». Но потери оказались меньшими, чем при похищении Муссолини…

Тем временем регент Хорти, уверенный, что его дела идут как по маслу, выступил по радио и во всеуслышание объявил, что Венгрия выходит из войны и намерена заключить сепаратный мир с русскими.

Хорти отошел от микрофона, и тут ему доложили, что комендант Будапешта генерал Бакай арестован гестапо, переговоры провалены, а дворец регента окружают немецкие войска… Венгерский правитель едва устоял на ногах. Но он не хотел сдаваться. У него хватило выдержки еще на целые сутки. Хорти приказал забаррикадировать дворец и подготовиться к обороне.

Но события шли уже мимо старого Хорти. Дворец был отрезан, и начальник генерального штаба Вереш решил, что заговор не состоялся. Он связался с немецким командованием и заявил, что произошло досадное недоразумение. О перемирии с русскими не было и разговоров… То же самое генерал Вереш повторил по радио.

Ранним утром следующего дня Скорцени решил штурмовать дворец регента, но первый немецкий танк, подошедший без выстрела к воротам, вызвал в замке страшный переполох. Не было еще и шести часов утра, когда из дворца выскочил бледный офицер и дрожащим голосом попросил прекратить штурм. Скорцени приказал проводить его к дворцовому коменданту. Комендант тоже был страшно напуган.

— Я передаю вам дворец, господин штурмбаннфюрер… — лепетал он заплетающимся языком. — Я передаю его в ваше распоряжение…

Но Скорцени не нужен был дворец. Он искал регента Хорти. Раздосадованный «похититель премьеров» обошел анфиладу комнат, но регента нигде не было. Хорти исчез. Камердинер пропавшего властителя сказал, что господин регент еще ночью отбыл к генералу СС Пфеферу-Вильденбруху.

У Скорцени точно гора свалилась с плеч. Он даже рассмеялся — бунтовщик Хорти ищет приюта у эсэсовского генерала! Кто-кто, а Вильденбрух сумеет уберечь регента, у Вильденбруха бульдожья хватка!

Вечером позвонил Гитлер. Скорцени по его голосу понял, в каком восторженном настроении находится фюрер. Гитлер поздравил с успехом «похитителя премьеров» и сказал, что награждает Скорцени рыцарским золотым крестом.

— Я жду вас у себя в ставке, оберштурмбаннфюрер Скорцени, — Гитлер сделал ударение на слове «оберштурмбаннфюрер», и Скорцени понял, что фюрер присвоил ему новое звание. — Ну, а регента отвезите в Баварию, в замок Хиршберг, — Гитлер сказал об этом небрежно, словно поручая Скорцени доставить посылку, не имевшую большой ценности.

Через неделю Отто Скорцени прибыл в Вольфшанце. Это было его последнее посещение ставки Гитлера — советские войска уже вступили в Восточную Пруссию и находились недалеко от Регенсбурга.

А Венгрию Гитлер так и не выпустил из своих рук. На место Хорти он поставил во главе государства кичливого и самонадеянного Салаши из фашистской организации «Скрещенные стрелы». Салаши старался во всем копировать Гитлера, даже писал книгу, напоминающую «Мейн кампф». Салаши закончил ее в марте сорок пятого года, когда под его властью оставалось всего несколько квадратных километров венгерской территории. При всем желании Салаши не мог издать свое произведение в Венгрии, он попросил Гитлера напечатать эту книгу где-нибудь в Австрии или в Германии Но Гитлеру было уже не до Салаши…

Последний фашистский властитель Венгрии запретил повышать в звании офицеров, не знающих его книги. Салаши отдал приказ по армии. Но этот приказ не мог дойти по назначению. Венгерской армии больше не существовало…

После двух месяцев тяжелых боев восстание в Словакии было подавлено.

Германские карательные отряды и регулярные войска в составе семи полных дивизий, предназначенных для Восточного фронта, вели наступление в Словакии по всем правилам военного искусства. Они бросали в бой танки, авиацию, артиллерию…

И все же не военная сила раздавила восстание словаков.

В начале борьбы, вскоре после того, как взрыв Жилинского туннеля послужил сигналом к восстанию, на сторону партизан перешли две регулярные словацкие дивизии — двадцать пять тысяч штыков. Перешла бы и третья, но ее разоружили в районе Минска. Обнаружилось, что солдаты этой дивизии намеревались поднять мятеж и присоединиться к русским. Всю дивизию отправили в Италию на оборонительные работы.

Во главе регулярных войск восставшей Словакии оказался генерал Голян, человек западной ориентации, связанный с лондонским эмигрантским правительством Бенеша. Первоначально в Лондоне существовал план — ударить в нужный момент двумя этими дивизиями с тыла по немецким войскам и перед приходом советских армий установить свою власть. Восстание должно было начаться в тот момент, когда советские войска выйдут на линию Кракова. Повторялся варшавский политический вариант.

Но события опередили Черчилля и его адъютанта Виктора Казалета. Чехословацкие демократические силы подняли восстание с единственной целью — свергнуть фашистский режим в Словакии, изгнать немецких оккупантов и помочь советским армиям в их борьбе с германским фашизмом. Восстание в Словакии имело стратегическое значение — оно нарушало германские коммуникации, мешало перебрасывать подкрепления в Карпаты, а захват Дукельского перевала открыл бы советским войскам путь в Чехословакию, облегчил бы их борьбу в тяжелых горных условиях.

Но это как раз и не устраивало авторов лондонского плана.

В разгар восстания генерал Голян получил секретные указания из Англии. Их передал майор Краткий — офицер связи эмигрантского правительства, прибывший из Лондона. Директива настоятельно требовала от командующего — не допускать в стране безвластия, подчинить партизанские бригады единому командованию. Под единым командованием в Лондоне подразумевали его, генерала Голяна.