Юрий Корольков - Так было…

В штабе тоже царила паника, вызванная действиями диверсантов Отто Скорцени. Эйзенхауэр, Бредли, Монтгомери, Черчилль были захвачены врасплох начавшейся катастрофой. Принимались экстренные меры, которые не давали никаких ощутимых результатов. Прорыв немецких войск расширился до ста километров по фронту, а передовые танковые части уже прошли в глубину на-сто десять километров…

Из Англии на континент срочно перебросили две дивизии — танковую и парашютную — все, что было. Военный кабинет распорядился провести экстренную мобилизацию и призвать в армию двести пятьдесят тысяч новобранцев… Из Америки отправлялись девять свежих дивизий, тоже вне всякой очереди. Но для их переброски требовалось немалое время…

Единственной реальной надеждой была третья американская армия Паттона. Но его войска стояли в Эльзасе. Решили эвакуировать Эльзас, Страсбург. Это вызвало панику в кругах нового французского правительства.

Штаб экспедиционных сил лихорадочно искал хоть какую-то возможность отдалить катастрофу. В тылу мобилизовали всех поваров, писарей. Во всех армиях они превращаются в решающую силу перед лицом надвигающейся катастрофы… В Бельгии обратились за помощью к партизанам, которых британский генерал Эрскин только что пытался разоружить. Партизаны во главе с коммунистами заняли сектор обороны на арденнском фронте. Но разве это могло восстановить положение на Западном фронте?!

На всякий случай Черчилль предложил Монтгомери отвести английские войска к Антверпену.

Ту зиму Черчилль почти все время жил в своей загородной резиденции, в Чеккерсе. Там было все же спокойнее, чем в Лондоне, над которым и днем и ночью появляются германские «фау-2», ракеты дальнего действия. Гитлер все же успел изготовить это секретное оружие. В отличие от самолетов-снарядов, ракеты летели беззвучно, и порой о появлении их лондонцы узнавали только по оглушительным взрывам.

Британским пиротехникам удалось раскрыть секрет немецкой ракеты. Имея пять тонн жидкого кислорода и четыре тонны спирта, ракета с помощью этой горючей смеси поднималась на семьдесят пять километров и падала километрах в трехстах, от стартовых площадок. Полет ее продолжался три-четыре минуты, а насос, подающий горючее, был мощностью в тысячу лошадиных сил. Ракета несла около тонны взрывчатки.

Но все эти данные пока что не стоили и выеденного яйца. Было известно, с какой скоростью летит ракета и на какую высоту она поднимается. Да что толку! В распоряжении противовоздушной обороны Лондона не было надежных средств борьбы с этим новым оружием. Только захватив стартовые площадки, построенные немцами где-то в Голландии, можно было прекратить обстрел города, но после того, как началось арденнское наступление, пришлось оставить всякую мысль о вторжении в Голландию.

Ночь перед рождеством британский премьер-министр решил провести в кругу семьи. Днем, отрешившись от всех государственных дел, Черчилль украшал елку. Пушистое деревце, источавшее смолистый аромат хвои, он получил в подарок от Рузвельта. Президент выращивал елки в своем Гайд-парке.

И все же, когда в Чеккерсе появился лорд Исмей, начальник личного военного штаба премьера, Черчилль, нарушил данное самому себе обещание — не заниматься сегодня делами. Сначала они вдвоем украшали елку и вели отвлеченные разговоры. Но Исмей, протягивая великолепного белоснежного аиста, все же сказал премьеру:

— Из Греции, сэр, пришли нерадостные вести…

Премьер сразу нахмурился. Он подошел к окну и стал читать телеграмму. В его руке так и остался забытый аист с длинным клювом и спичечными ногами. Лорд Исмей стоял рядом и следил за выражением лица премьера. У Исмея были широкие брови и крупные, прижатые к черепу уши — это придавало ему сходство с разозленным терьером.

— Я должен немедленно лететь в Афины, — решил вдруг Черчилль. Он тотчас же позвонил на аэродром Нортхолт и заказал самолет на вечер.

Положение в Греции не переставало тревожить Черчилля, Он был доволен, когда греческое правительство переселилось из Египта в Италию. Там оно было всегда под руками. Но немцы долго не покидали Афин, и премьер Великобритании не мог осуществить своего плана. А план был очень прост — как только гитлеровские войска отойдут из Афин, английские парашютисты сваливаются туда как снег на голову. Левые смутьяны и опомниться не успеют, как в Афинах водворится законное правительство. Его доставят из Италии следом за парашютистами. Так, собственно, оно и получилось. В октябре, как только генерал Вильсон узнал, что немцы покидают Афины, он сейчас же высадил там своих парашютистов. Через день королевское правительство Папандреу, в сопровождении британского посла Липера, водворилось в Афинах.

В те дни Уинстон Черчилль отдал письменное распоряжение министру иностранных дел Идену.

«Нам нужно, — писал премьер, — еще 8–10 тысяч солдат в Салониках для нынешнего правительства. Я ожидаю столкновения с ЭАМ [30] ЭАМ — греческий национально-освободительный фронт. и мы не должны уклоняться от него, если только почва будет правильно выбрана. Мы должны не колеблясь использовать английские войска для поддержания королевского правительства, возглавляемого господином Папандреу».

Английскими войсками в Греции командовал генерал Скоби. Черчилль послал ему распоряжение — предъявить ультиматум командованию ЭЛАС — греческой освободительной армии — немедленно покинуть Афины.

Однако ультиматум легче предъявить, чем добиться его выполнения. Тем более, что вся Греция, кроме Афин, была в руках национально-освободительной армии. В начале декабря в Афинах вспыхнула всеобщая забастовка, а затем начались бои с регулярными британскими войсками. Только десять дней назад греки восторженно встречали английских солдат как освободителей, а теперь эти солдаты посылали в греков пули. Произошло то, чего ожидал Черчилль.

Вместе с Иденом до поздней ночи обсуждали положение, которое сложилось в Афинах. Иден уже валился с ног от усталости, его глаза слипались, а Черчилль оставался бодрым и энергичным. Он с сожалением оглядел своего министра иностранных дел и предложил:

— Если хотите, отправляйтесь спать. Предоставьте мне закончить это дело…

Когда Иден ушел, премьер, проводив его глазами, проговорил вслух:

— Вы, сэр, привыкли работать в белых перчатках… Здесь их придется снять.

Премьер-министр сел за стол и писал не отрываясь до утра. Он лег спать на рассвете, когда зашифрованные телеграммы отправили на радиостанцию.

Генералу Скоби премьер написал:

«Вы несете ответственность за поддержание порядка в Афинах и за уничтожение групп ЭЛАС, приближающихся к городу. Вы можете вводить любые правила по своему усмотрению для установления строгого контроля на улицах или для захвата любых бунтовщиков, сколько бы их ни было. Действуйте без колебаний, — напутствовал премьер-министр своего генерала, — действуйте так, как если бы вы находились в побежденном городе, охваченном восстанием.