Инал Кануков - Антология осетинской прозы

— Командиры в сборе, товарищ генерал, — прервал беседу вошедший в комнату адъютант и положил на стол бумагу: — А это — перехват радиограммы, свежая.

— Повесьте карту, я сейчас приду, — передал он план операции адъютанту, а сам быстро просмотрел радиоперехват, потом передал Кареву: — Гляди, Степан Васильевич! Чудеса! Битый битого поздравляет: фон Клейст, которого разбили на Кавказе, приветствует фон Холлидта, трижды битого! — А потом повернулся к Марченко. — Поздравляю с новой должностью, Иван Илларионович! Думаю, что сработаемся, дел много. Желаю удачи!

Плиев представил командирам дивизий, корпусов и частей нового командующего артиллерией. Потом начальник политотдела зачитал письма к воинам из родных мест — Кубани, Терека, Дона:

— «Сейчас на Кубани начинается горячая пора весеннего сева. Все мы — от мала до велика — дружно приступили к этой страде. Вся колхозная Кубань сегодня, в день двадцать шестой годовщины доблестной Красной Армии, заверяет вас, боевые земляки, что выполнит свой долг перед Родиной и фронтом… Пусть смело мчатся вперед на запад лихие кони, пусть метко разят ваши пули проклятого врага, пусть казачьи клинки сносят с фашистов их преступные головы!» Каждый выигранный бой, дорогие друзья, — сказал, заканчивая Карев, — приближает Победу, час нашего возвращения к мирному труду. Нас ждут поля, заводские цехи, детишки в школах. Земляки ждут наших побед, так не подведем же их!

Плиев согласно кивнул и обратился к командирам:

— Доложите коротко, как проходит у нас подготовка к нашей весенней боевой страде, самую суть, пожалуйста: о степени готовности своих соединений и частей. Начнем с генерала Танасчишина. Прошу, Трофим Иванович. Как подготовился Четвертый гвардейский Сталинградский механизированный корпус?

Несколько грузноватый Танасчишин говорил отрывисто, простуженным голосом:

— Душит нас транспорт: для танков и моточастей имеем, по заправке и по два боекомплекта. Этого, конечно, недостаточно, но автотранспорт завяз… плохо с подвозом.

— Рейдовая операция, Трофим Иванович, ничего не простит, не доглядишь оком — заплатишь боком, запомните это. Ищите любой выход, а обеспечьте корпус в достатке горючим и еще одним боекомплектом, если не двумя!.. А люди как?

— Люди у нас, товарищ генерал, орлы — одним словом, сталинградцы.

— Это приятно слышать, Трофим Иванович, — улыбнулся Плиев, а потом обратился к генералу-танкисту: — Вам слово, Ефим Григорьевич.

— Личный состав танкового корпуса к рейду готов, товарищ командующий, — четко доложил генерал Пушкин. — Недостатки, на которые вы нам указали при последней проверке, устранены.. Но есть опасение, товарищ командующий, что автотранспорт с горючим будет отставать от танковых подразделений…

— Вам-то, танкистам, опасаться грязи? — заметил Плиев. — Выделите несколько танков на буксировку транспорта с горючим. Вот и будет решена проблема!

— Так и сделаем, товарищ командующий!

— Сергей Ильич, что вы скажете? — обратился Плиев к своему заместителю, генералу Горшкову.

Обычно живой, энергичный, опытный кавалерист, Горшков на этот раз поднялся с неохотой и говорил медленно, словно каждое слово весило пуд. Плиеву показалось, что тот где-то в глубине души сомневается в нужности глубоких рейдов в тыл противника: наверное, считает, что сейчас, в распутицу, в непролазную грязь, рейд вряд ли может быть успешным.

Выслушав до конца доклады остальных командиров дивизий и приданных частей, Плиев подошел к оперативной карте, сначала коротко изложил обстановку на фронте, охарактеризовав противостоящие Третьему Украинскому фронту силы врага, затем подробно рассказал о задаче, поставленной перед конно-механизированной группой.

— Ставка Верховного Главнокомандования и штаб фронта разработали план крупной стратегической операции по освобождению Правобережной Украины. Она имеет особо важное значение: мы не должны дать врагу возможность закрепиться на Днепре после разгрома его в районе Кривого Рога, — сказал Плиев. — Освободив Правобережную Украину, мы позволим людям нормально провести весенний сев, кроме того, поражение гитлеровцев конечно же скажется на позиции Румынии. Важная роль в этой операции отведена нашей группе. В прорыв мы войдем в полосе Восьмой гвардейской армии Чуйкова. Наша задача: в ходе рейдовой операции рассечь на две части Шестую армию Холлидта и освободить от врага город Новый Буг. Это первая фаза операции. А потом, резко повернув на юг, освободить Баштанку и Бармашово, тем самым отрезать пути отхода армии Холлидта на запад и завершить ее полное окружение…

Плиев видел, как командиры, пораженные размахом операции, подались вперед, внимая каждому его слову.

— Не скрою, — продолжал Плиев, — большие трудности ждут нас в этом сложном рейде. Во-первых, наша подвижная группа при командующем фронтом нештатная. Отсюда и некоторые ее слабости: временные «крепления» разнородных войск всегда слабее постоянных. Управление такой группой неизмеримо сложнее, чем при обычном, планомерном наступлении общевойсковой армии…

Плиев закурил папиросу, сделал короткую паузу.

— Многие из вас считают непогоду — дожди с мокрым снегом, распутицу, разбухшие и вышедшие из берегов реки и речушки, непролазную грязь на дорогах — врагом номер один. Это так, но не забывайте — в таких же условиях и противник, он лишен возможности маневра… Наступаем мы, а не Холлидт, мы навязываем ему свою волю, а не он нам. И это убеждает меня в том, что рейдовую операцию мы проведем успешно…

Плиев с трудом добрался до села Широкого, в котором находился штаб армии Чуйкова. Там уже находился генерал Корженевич, начальник штаба Второго Украинского фронта, он вызвал Плиева, чтобы уточнить боевую задачу на ввод группы в прорыв.

— Нечем обрадовать вас, Исса Александрович, — с досадой сказал Чуйков, пожав руку Плиеву. — Оборону противника нам пока не удалось прорвать до нужной для вашей группы глубины.

— Худо! — помрачнел Плиев и, обращаясь к Корженевичу, взволнованно сказал: — Феодосии Константинович, мы теряем самый существенный элемент рейдовой операции — внезапность, кроме того, позволяем Холлидту укреплять свои позиции. Если он обнаружит сосредоточение нашей группы, он не даст нам прорваться в свой тыл. Нельзя, нельзя нам медлить! Войска группы заняли, как вы знаете, исходные позиции и ждут сигнала: «На прорыв!»

— Все так, Исса Александрович, — отозвался генерал Корженевич. — Дело в том, что фронт наш жидковат. Не хватает сил и материальных ресурсов для прорыва вражеской обороны: трудности с подвозом! Да и сопротивление врага оказалось сильнее, чем мы ожидали. Так ведь, Василий Иванович? — обратился он к Чуйкову. — Против Восьмой гвардейской армии — наиболее плотная оборона противника: Холлидт стремится любой ценой выиграть время для сооружения глубоко эшелонированной обороны по реке Южный Буг. Именно поэтому он бросает сюда свежие части. Поэтому и осложнение с прорывом. Нам стало известно, что в Новом Буге — опергруппа армейского штаба Холлидта и его резервы: рубеж по реке Ингулец подготовлен к долговременной обороне.