Гавриил Троепольский - Собрание сочинений в трех томах. Том 1.

Безупречное знание сельской действительности, живая естественная интонация, убедительный образ агронома-рассказчика создавали ощущение подлинности происходящего, полной достоверности материала, то есть реальности записок.

«Когда читаешь документальный очерк — записки Г. Троепольского… то веришь: да, то, что написал Г. Троепольский, он видел и наблюдал в жизни» [52] «Октябрь», 1953, № 10, с. 188. , — писал Г. Ломидзе («Острием публицистического слова», «Октябрь», 1953, № 10). И тут же оговаривался: люди, «замеченные и наблюдавшиеся» писателем в жизни, имеют «некоторое отличие от созданных в очерке образов» [53] Там же, с. 189. . Однако, не оценив должным образом этого «некоторого отличия», критик настойчиво именовал весь цикл очерковым, строя на нем свои рассуждения о средствах типизации отрицательного в художественной публицистике.

«Цепью новелл, объединенных единой идеей, одними героями и заголовком, отчасти определяющим и жанр и место действия» [54] «Знамя», 1954, № 1, с. 182. , назвал «Записки агронома» В. Огнев («Знамя», 1954, № 1). Но критик колебался («это не вполне очерки, не вполне и рассказы» [55] Там же , с. 182. ), и эти сомнения отразились даже в названии рецензии: «Записки Г. Троепольского». Так сильна была иллюзия документальности, так непривычен был смешанный жанр этих «Записок». Радуясь возрождению сатиры, приветствуя «вдумчивого, талантливого автора» [56] Там же, с. 188. , В. Огнев в то же время предостерегал писателя от смазывания острого, смелого рисунка с натуры, от быстрых побед «добродетели над злом» [57] Там же. , имея в виду изгнание Самоварова, переживания Болтушка.

О том же писала и С. Бабенышева («Быть последовательным до конца», «Комсомольская правда», 19 ноября 1953 г.): «Нарисовав превосходные сатирические портреты бюрократа, болтуна, невежды, Троепольский неожиданно благополучным концом своих новелл глушит правильно намеченный удар». Критик считала, что «способный сатирик» Г. Троепольский должен не «ограничиваться талантливой зарисовкой, а изображать явление во всей сложности, правдивости».

Полемизируя с В. Огневым, отвергая, в частности, упрек в «робости мысли», которая «облыжно» приписана «неповинному Троепольскому» [58] «Звезда», 1954, № 5, с. 172. , Б. Платонов («Новое в нашей жизни и литературе», «Звезда», 1954, № 5) отмечал, что «новаторство „Записок“ состоит именно в стремлении усилить взаимодействие выразительных средств, когда речь идет об обличении недостатков…» [59] Там же.

В той же книжке «Звезды» в разделе «Трибуна читателя» было напечатано письмо электромонтера Ф. Васюхина и агротехника И. Билыка из Харьковской области. «Искренность и правда колхозной жизни — вот что главное в рассказах Троепольского [60] «Звезда», 1954, № 5, с. 190. ,— писали они. — Никишка Болтушок, Гришка Хват и другие сатирические образы — не повторение уже ранее известного, а неподдельное оригинальное новшество» [61] Там же . .

Высокая и точная оценка «Записок агронома» содержалась в рецензии Н. Лордкипанидзе «Увлекательные рассказы» («Огонек», 1953, № 40): «Наиболее привлекательная черта „Записок“ — смелость и острота, с которой автор изображает действительность. Он не ждет, пока жизнь поставит „на повестку дня“ ту или иную тему, тот или иной вопрос, — следуя лучшим традициям русской литературы, он сам представляет на суд общественности то, что нуждается в поощрении или осмеянии… Знание жизни, умение анализировать ее позволяют автору подводить читателя к нужному результату постепенно, подробно раскрывая тот или иной человеческий характер. Это качество придает „Запискам“ подлинную художественность». Было замечено и лирическое начало в таланте Троепольского: «Сатирическое заострение характеристик гармонически сочетается… с лирическими, взволнованными авторскими отступлениями, и это придает рассказам особую теплоту».

О «разнообразии» дарования Троепольского писал в те годы и Сергей Залыгин («Мысли после совещания», «Новый мир», 1956, № 1): «Здесь и теплая лирика, и острый, отточенный, почти сатирический разговорный язык, и тонкая наблюдательность» [62] «Новый мир», 1956, № 1, с. 225. . Но «главное в творчестве» [63] Там же , с. 224. этого писателя Залыгин видел в сатире и обращался к Троепольскому: «На вас сейчас лежит большая доля ответственности за развитие сатиры на колхозную тему» [64] Там же. . С. Залыгин не разделял мнение В. Овечкина (см. «Жизнь колхозной деревни и литература». Творческая дискуссия в Союзе писателей СССР. М., «Советский писатель», 1956, с. 40–41), что лирические рассказы удаются Троепольскому больше, чем сатирические.

В той же статье С. Залыгин отмечал в творчестве Троепольского важную черту, которая «является его заслугой» [65] Там же. : «Он много пишет о рядовых людях, о людях без должностей… у Троепольского рядовые люди занимают определенно главное место. Он о них пишет хорошо, тепло, лирически, но рисует и сатирические образы. Здесь все жанры не только приемлемы — просто необходимы» [66] Там же , с. 224–225. .

На это же достоинство писателя обращал внимание и Б. Платонов: «В „Записках“ отчетливо проявляется та коренная черта демократической, здоровой, оптимистической литературы, развитию которой способствовали в свое время и Чернышевский и Салтыков-Щедрин: умение критиковать „диссонансы и фальшивые звуки в народной жизни“, показать народу его слабости, чтобы вылечить их» [67] «Звезда», 1954, № 5, с. 170. .

О том, что «новый способный писатель-сатирик» охотно берет уроки у великих предшественников, стремится наследовать их традиции, писал и К. Лапин («Сатирические рассказы», «Литературная газета», 1953, 27 августа). Он находил, что Троепольский «пытается использовать гоголевские и щедринские традиции в едких портретных характеристиках, в юморе, то мягком, то язвительном, в диалоге своих героев».

От «Записок агронома» веяло «свежим ветром сатиры». Это признавали все, это отвечало насущным общественным потребностям и обогащало саму литературу, возрождая силу сатирического жанра.

Сюжеты и герои «Записок агронома» послужили Троепольскому основой для киносценария «Земля и люди» (см. т. 3).

Впервые — «Новый мир», 1953, № 3.

Впервые — «Новый мир», 1953, № 8.

Впервые — «Новый мир», 1953, № 8.

Впервые — «Новый мир», 1954, № 1.

Впервые — «Новый мир», 1954, № 9.

«Это не охотничий рассказ. Его можно назвать поэтической прозой о жизни и повседневных подвигах простого человека, трудолюбца, тонкого знатока природы, необыкновенно находчивого и ловкого в самых сложных положениях» [68] «Октябрь», 1956, № 10, с. 172. , — писал В. Панков («Октябрь», 1956, № 10). Он же находит в образе главного героя рассказа Сени Трошина «народный тип большого, внутренне красивого и цельного человека» [69] «Октябрь», 1956, № 10, с. 172. .