Гавриил Троепольский - Собрание сочинений в трех томах. Том 3.

Кострова.Иди, иди, чтоб глаза мои не видали.

Кузин.Опять не в срок. Ну, что с тобой делать, Глафира? (Уходит.)

Кострова (одна). Прогнала Кузьмича… (Чуть не плачет.)… А за что? Вот уж грех-то…

Входит Анюта.

…Ты чего?

Анюта.Побуду за вас. (Гладит голову.) Вы устали. А я тут и подумаю. Есть идея!

Кострова.Ох, Анюта, когда у тебя никаких идеев, ты золотая девушка, а как только…

Анюта (перебивая). Ничего страшного, пока только проблески мысли.

Кострова.Ох, уж эти мне проблески… Пойдем. Сейчас Тарас Палыч придет.

Анюта.Тарас Палыч?.. (Чуть подумав.) Вы идите спать, а я с ним посижу, ума наберусь.

Кострова.Ну, ты недолго. Поздно ведь. Ох-хо-хо! Малые дети — малые заботы, большие дети — большие заботы. (Уходит.)

Входит Силков.

Силков.Сторонних попрошу!

Анюта.Тарас Палыч, сам бог вас послал!

Силков.Не бог, а председатель. Топай, топай, ночь на дворе. Меня приставили сюда, я за все и отвечаю.

Анюта.Тарас Палыч, давайте вместе отвечать. И какая же я — «сторонняя», если я — дочь своей матери?

Силков.Ишь ты!.. За что это мне с тобой отвечать?

Анюта.За все на свете мы в ответе. Снимают ведь Леонида Петровича — спасать надо.

Силков.И снимут. Точно знаю. Проголосуем помаленьку. Было же? Было. Я, девка, за двенадцать председателей голосовал: двенадцать раз «за», а двенадцать — «против». Чем поможешь? Ничем.

Анюта.От вас же слышала: и комар корову свалит, если волк поможет.

Силков.А где ты его возьмешь, волка? Вот она какая, дела. Любая корова языком слижет тебя, комарика… А чего ты хотела-то?

Анюта.Подумать с вами, посоветоваться.

Силков.В старину-то как делали? Видит народ — хорошего человека спасать надо, и подсунут на допрос его друзей заместо врагов…

Анюта.Тарас Палыч, вы — мудрец!

Силков.Ну, пойдешь, бывало, к следователю, ну, скажешь ненароком: мол, так и так — такие-то такому-то — неприятели, а назовешь друзей. И пошла писать! Бьется, бьется следователь, да и уедет.

Анюта.А не вспомнить ли былое?

Силков.То есть как?.. Не-ет, меня уволь — не те года.

Анюта.А если я сама?

Силков.У тебя не получится. Дело — не женское. Такое делалось, говорю, ненароком, вроде бы случайно. И людей называть — с умом… чтобы не влипнуть.

Анюта.Тряхну-ка и я стариной!.. Устроим так: я посижу за вас, а вы на крыльце побудьте. Вы — в стороне.

Силков.Ишь ты!.. Надумала?.. Коли так, посижу там. За Леонида Петровича можно. (Уходит.)

Анюта (что-то быстро пишет на бумажке у телефона, тихо открывает дверь в общий номер, возвращается, берет трубку и громко). Да-да, записала!.. Товарищ Скирда!.. Да… Да… Да… Так… Так…

Чекмарь и Лапкин вскочили, Кислов проснулся. Чекмарь включает свет, прислушивается. Бояров у себя волнуется в постели.

…Товарищ Скирда! А может, сейчас разбудить? Или передать утром?

Чекмарь (выскакивает в прихожую). Дай трубку! Анюта. Он уже положил. (Кладет трубку.)

Чекмарь.Почему не разбудила?

Анюта.Не велел. Сказал: забота о людях. Чекмарь. Что он передал?

Анюта. Вот… (Передает листок.)

Чекмарь (читает). Телефонограмма. Рекомендую при опросах побеседовать со следующими товарищами: Кузин Антон Кузьмич — кладовщик и Силков Тарас Палыч — колхозник-трудовик, весной был прицепщиком на сеялке. Положите их показания в основу материала. Скирда. Приняла Анна Кострова. (Анюте.) А ну, зайди. (Входят в общий номер.) Ты — кто?

Анюта.Как — «кто»? Анна Кострова. За мать дежурю. Жду охрану. Это я и прогнала Махоткина.

Чекмарь.А-а… А я-то думал… Ну-ка, расскажи все по порядку.

Анюта.Ну, спросил он: что они там делают? Говорю: все спят, устали. Ну, он, слышно, стукнул кулаком по столу: черт знает, что такое! Если они устали, черт возьми, то что же подумать обо мне? Я им что — железный?!

Лапкин.Так и сказал?!

Кислов.Стиль его.

Чекмарь.Эх, ты! Не могла сказать: «работают». И тут же толкнула бы меня…

Анюта.Как же это я, девушка, «толкнула бы» вас, сонного? Окосеть можно!

Лапкин.Конечно, конечно.

Кислов.А ты ему — чего?

Анюта.Спрашиваю: разбудить? Он отвечает: не такой я человек, чтобы подчиненный руксостав среднего звена поднимать ночью в подштанниках. Запиши-ка лучше телефонограммочку… Я и записала.

Чекмарь.Так-с… Все ясно.

Кислов.А как он сказал напоследок? Как попрощался?

Анюта.Дайте вспомнить… Ага! Говорит, толковая девка. Отмечу, отмечу.

Чекмарь.Эх ты, Анна Кострова! Жизненного опыта у тебя — с гулькин нос. Плоховато соображаешь.

Анюта.И меня поймите: малость испугалась. Я же — не мужчина. Вам, мужчинам, хорошо — вы храбрые.

Лапкин.Еще бы да не испугаться!

Анюта.Как могла… (Выходит в прихожую.)

Чекмарь (ложась). Итак, Силков Тарас и Кузин Антон…

Кислов.Святители Тарасий и Антоний, молите бога о нас.

Чекмарь.Не до шуток. Вызывать их. Опора.

Кислов.Даже колхозников в лицо знает. (Встает, выключает свет, ложится.)

Входит Силков.

Силков.Управилась? (Садится на стул.)

Анюта.Порядочек. Завтра расскажу. (Уходит.)

Короткая пауза. Тихо. Бояров храпит.

Лапкин.Пить хочу. (Выходит в прихожую.) Колбасы налупились — на воду тянет. (Пьет воду, задумался с кружкой в руках, и с завистью.) Кто же это они за такие, что Скирда их так ценит, — Кузин и Силков?

Силков подпрыгнул на стуле.

…(Резко обернувшись.) А вы что тут делаете?

Силков.Сижу. Охрана.

Лапкин.А почему вы, лично, подпрыгнули на стуле?

Силков.Клоп, должно быть. Кто бы ни кусал, мое дело — подпрыгивать.

Лапкин.Колхозник?

Силков.Так точно.

Лапкин.Небось — по базарам?

Силков.Так точно.

Лапкин.А кто будет работать?

Силков.Не знаю. В иные года шефы копали картошку. Может, и опять пришлют. Не знаю.

Лапкин.То-то и оно. (Поучительно.) Рабочий класс и крестьянство идут рядом — нельзя отставать, работать надо. Работать! (Идет в номер и вновь укладывается спать.) Работать…

Кислов (встает, тихо идет в прихожую). А где эта девушка?