Николай Чаусов - Сибиряки

— И все же ты не прав с Сидоровым. Человек столько работал директором, а ты вот приехал — и решил снять. И вообще, видать, ты там раскомандовался не в меру. Скоро, наверное, всех поразгоняешь… Алеша, куда мы едем?

— Кататься.

Было уже около девяти, когда они возвращались назад. Бензин кончился на самой середине горы, последней перед Иркутском.

— Приехали! — весело пробасил Поздняков, следом за Ольгой выбравшись из машины. Ни близкого жилья, ни попутной машины. И от села, которое проехали, далеко. Уж лучше двигаться вперед пешим.

— Алеша, смотри, как чудесно! Совсем как в сказке: избушка на курьих ножках!

Действительно, внизу, под обрывом, на освещенной луной небольшой полянке виднелась крошечная избушка… на тонких деревянных столбах, врытых в землю.

— Алеша, я зябну. Спустимся? А ты вернешься и будешь ждать попутную машину… Ну же!

Они почти бегом спустились к избушке. У ее высокого, тоже оторванного от земли крыльца лежал огромный мохнатый пес с поднятыми острыми ушами. Он уже заметил приближение людей, но пока не выражал особого беспокойства.

— Ой! — вскрикнула Ольга. — Смотри, какой страшный зверь!.. Эта сказочка мне вовсе не нравится.

Но Поздняков смело пошел вперед. Собака поднялась на ноги, потянулась и вдруг разразилась громким басистым лаем, готовая броситься на незнакомца. В тот же миг распахнулась дверь, и на крыльце появилась высокая сгорбленная старуха. В густых сумерках, казалось, даже поблескивали ее глаза и длинные зубы.

— Алеша, смотри, баба-яга! — шепнула Ольга, прижавшись к Алексею.

— Ванечка, ты, что ли? — раздался с крыльца удивительно молодой певучий голос «бабы-яги». Она всматривалась из-под руки в чащу леса, откуда подходили Поздняков и Ольга. Платок, накинутый на ее голову, съехал на плечи, и старуха выпрямилась, превратилась в рослую стройную молодицу.

— Чудо какое-то! — воскликнула Ольга.

— Здравствуйте, — сказал Поздняков. — Машина нас подвела, погреться бы, хозяюшка.

— А я-то думаю, кто это, — заулыбалась девушка. — Заходьте, пожалуйста, погрейтесь, — добавила она с мягким украинским акцентом.

Пропустив в избушку гостей, она вошла следом. Поздняков едва не ударился о потолок. Единственная комнатушка, с печью-плитой в углу, железной полуторной кроватью и обеденным столом у окошка. Кое-как уместились на лавке.

— Извиняйте за тесноту, товарищи, — захлопотала молодая хозяйка, прибирая и рассовывая по углам какие-то рыболовные или охотничьи снасти, которые она, видимо, только что чинила. Единственная десятилинейная лампа скупо освещала ее очень правильное лицо, с длинными и тонкими бровями и густыми ресницами. Ольга невольно залюбовалась девушкой. Поздняков разглядывал покосившиеся стены избушки, два крошечных окошка. Пол тоже перекосился, и образовавшиеся широкие щели были законопачены тряпками. Однако во всем чувствовалась заботливая рука хозяйки: стены тщательно оклеены газетами, на окнах висели резные бумажные занавески, пол выскоблен добела, никелированная кровать покрыта белым кружевным покрывалом. Хозяева, казалось, и не думали расставаться со своей хижиной и обосновались надолго.

— Как вас зовут? — не выдержала молчания Ольга.

— Олеся.

— Олеся? Совсем купринская Олеся! — восторженно воскликнула Ольга.

— Та нет, — улыбнулась та, продолжая возиться с посудой, убирая с единственного и тоже миниатюрного столика. — Я не здешняя, я з Украины.

— Вот как? Как же вы сюда попали? И почему в таком… — Ольга постаралась подобрать безобидное название жилищу, — стареньком домике?

— А мы з Ванечкой у Киевщине поженились, когда он ще у солдатах був. А як демобилизовался, так и меня увез к себе на родину. Да я и не жалуюсь. А домик наш, это верно, что хиленький, да мы и не думаем вековать в нем. Ванечка зараз у колхозе своем работает, тракторист вин, там нам и хата строится, а пока здесь. Вот и меня принимают у колхоз. Весной и перекочуем. Да нам з им и здесь не тесно, — как бы оправдалась она.

— Неужели все-таки в колхозе нет другой квартиры, лучше этой, пока вам отстроят?

— Почему нема?.. У Ванечкиных же родителей можно было пожить, там мы сами не схотели. Любо нам тут показалося…

Олеся не досказала. На дворе снова залаяла собака, дверь распахнулась, и вместе с морозными клубами в избушку вошел рослый молодой парень в меховых унтах и ушанке. Олеся, не стесняясь гостей, кинулась к мужу.

— Ванечка, ридный мой! А я уж и заждалась тебя: чего, думаю, так долго?.. А это погреться к нам попросились, машина у их попортилась, — пояснила она, видя, как удивленно посмотрел муж на Ольгу и Позднякова.

Поздняков с откровенной завистью наблюдал встречу. А вот они с Ольгой, видно, навсегда лишены этого счастья.

— Здорово же ты их, Олеся, греешь, — засмеялся здоровяк, ласково отпуская жену, — даже раздеться не предложила. Здравствуйте! Да вы бы разделись.

— И в самом деле. Алеша, а ты иди к машине. И если будет попутная…

Но Поздняков уже снимал шубу.

Муж Олеси оказался под стать ей: строен, плечист, тонок в талии. Он был в выцветшей солдатской гимнастерке, подпоясанной широким ремнем, облегавшей его широкую грудь и крепкие плечи. Оба, забыв о гостях, принялись готовить ужин, без конца рассказывая о своих колхозных делах и будто невзначай обнимая друг друга.

«Какая счастливая пара, — подумала Ольга, глядя на молодых. — Ни бедность, ни теснота им нипочем. Живут себе вдвоем в лесу и горя не знают».

Только когда на столике уже все было готово к ужину, молодожены вспомнили о своих гостях и пригласили их поужинать вместе. Ольга робко спросила:

— Скажите, а у вас нет в колхозе бензина?

Парень хлопнул себя по лбу:

— Я-то дурень! Не спросил, что у вас за беда с машиной. Уж вы простите, забыл за разговорами. Есть у нас бензин. — Он извинительно улыбнулся и повернулся к жене: — Что ты мне не сказала, Олеся?

— Но как вы пойдете? На дворе ночь, — снова вмешалась Ольга.

— Ерунда! Охотнику тайга — дом родной, а это же так, лесочек. Вы ужинайте, а я минут через двадцать буду…

Парень накинул на себя полушубок, напялил ушанку и исчез в сенцах.

— Седайте, поужинайте… Не знаю, як величать вас…

Ольга и Алексей отказались. Не стала ужинать без мужа и Олеся.

— Алеша, как тебе нравится эта сказка? — шепнула Ольга.

Алексей молча не отрываясь смотрел на Ольгу.

В шерстяной кофте, облегавшей высокую грудь и девичью тонкую талию, Ольга сейчас казалась ему такой же, какой он помнил ее девять лет назад в Москве, в Горске…

— Як же вы без бензину выехали? А шофер где? Звали бы и его в хату…

— Конечно! — подхватила Ольга. — Ведь бензин будет…

— Шофер должен быть у машины. Что бы ни случилось. Такое уж наше дело, — уныло заключил Поздняков.