Елена Коронатова - Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва
- Название:Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Западно-Сибирское книжное издательство
- Год:1971
- Город:Новосибирск
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Коронатова - Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва краткое содержание
В книге «Жизнь Нины Камышиной» оживают перед нами черты трудного времени — первые годы после гражданской войны. Автор прослеживает становление характера юной Нины Камышиной, вышедшей из интеллигентной семьи, далекой от политики и всего, что происходило в стране.
Роман «По ту сторону рва» рассказывает о благородном труде врачей и о драматических судьбах больных.
Жизнь Нины Камышиной. По ту сторону рва - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Мужик бы пошел — туды-сюды, а то баба со двора бегает, — не унималась Никитична.
— Равноправия, — всхлипнула Мотря.
Нина попыталась урезонить Никитичну.
— Это же общественная нагрузка.
— Вон ейная нагрузка, — указала Никитична на притихших ребят.
Подал с печи голос и дед-молчальник:
— В ранешнее-то время заголили бы ж… да розгами наддали б, тады знала б, как со двора по шпектаклям бегать.
Мотря в голос рыдала.
Нина обратилась: за помощью к Степану, он молча ковырял шилом хомут.
— Степан Захарович, вы же уполномоченный сельсовета, а мы проводим политпросветработу. Разве вам все равно, куда пойдет молодежь: к Миронихе или к нам на спектакль?
Тугодум Степан долго не отвечал. Мотря, притихнув, сверлила его глазищами. Наконец он заговорил:
— А вы, Нин Николавна, заместо Мотри девку поставьте.
— В том-то и дело, что невозможно заменить Мотрю, она играет лучше всех! Без нее и спектакль не получится. Я в рик написала, — покривила душой Нина, — что это по вашему предложению мы решили ставить спектакль.
Кажется, последний довод подействовал на Степана, и он милостиво разрешил Мотре играть. Нина дала себе слово сегодня же написать Степанчикову.
Настал день спектакля. Подмостки соорудили, сдвинув столы, сшили из половиков занавес, отделив им «сцену» от «зрительного зала». Нашелся грим: уголь, свекла — румяна, мука — пудра. Из пакли сделали усы и бороды.
Зрителей набралось — стоять негде. Кольша слегка переигрывал, нес отсебятину. Но публика была в восторге. «Ей, Кольша! — орали зрители. — Пузу не потеряй». Невеста Надя, оробев, еле выдавливала слова. Но снисходительные зрители громко ей сочувствовали: «Словечка-то, бедной, молвить не под силу». Больше всего успеха досталось на долю Мотри. Бабы вытирали глаза. Но самое удивительное — Мотря голосила, а по вымазанному лицу текли самые настоящие слезы.
Не обошлось и без небольшого курьеза: когда кулак Кольша стал выгонять жениха Серегу Лаврушина, Серегин товарищ, сидевший в первом ряду, одним махом взлетел на сцену с криком «Бей его, холеру!». Самое занятное заключалось в том, что публика решила — так и следует по ходу действия.
После спектакля бабы окружили Нину.
— Завсегда бы так.
— Помене бы хану пили!
— Не будут хоть последнее Миронихе тянуть!
На другое утро Нина написала Петренко: «…ко мне здесь все относятся прекрасно. Я почувствовала это после спектакля. А пьесу я сочинила сама…»
В нос шибанул тяжелый воздух. Нина испугалась, что ее вырвет. Как ужасно живет Игнатий! Тесно, темно. На печке трое ребятишек, в люльке маленький. Трехгодовалый Игнатка хрипит на лавке.
За Ниной с плачем пришла Акулина.
— Мальчонке недужится, видать, глотка болит. Может, че знаешь, Николавна.
— Я же не доктор, — попыталась отказаться Нина.
— Все же таки образованная. Пойдем, ради Христа.
И вот Нина застыла в нерешительности перед Игнаткой.
— Где у тебя болит? — спросила она, стараясь припомнить, что в таких случаях делал доктор Аксенов. — Дайте маленькую ложечку. Ах, у вас нет маленькой ложечки, так я сейчас принесу.
Она обрадовалась возможности хоть ненадолго оттянуть осмотр ребенка. Вспомнила, что доктор Аксенов всегда носил в карманах конфеты в ярких обертках. Конфет у нее не было, прихватила кусок сахару и пряник. Маленький Игнатка отбивался руками и ногами, но за кусок сахара согласился показать горло. Да, конечно, у него ангина (сколько раз сама мучилась). Приготовила полосканье из соли и соды — все, что им когда-то делал Аксенов.
— Погляди у Гришатки голову, Николавна, сдается мне, что лишай у него, — попросила плачущим голосом Акулина.
Гришатка, рыжий, весь в отца, деловито осведомился:
— Сахар дашь? — И, поковыряв в носу, объявил: — И пряник.
— Век буду молить за твое здоровье, — тянула Акулина.
Выручила память: когда-то бабушка лечила Степанидиных ребятишек, именно лишаи лечила. И Нина не очень уверенно произнесла:
— Знаете, иногда помогает клюква.
Акулина обрадовалась и тут же притащила клюкву.
— Вот делайте так, — поучала Нина, раздавливая ватным тампоном на арбузообразной голове Гришатки клюкву.
Вечером Мотря не без ехидства сообщила, что свекруха сама лечила горло Игнатки, смазав его керосином.
Неизвестно отчего, но горло у Игнатки скоро зажило. Каждый день, пробежав босиком по снегу, Игнатка являлся к Нине и требовал пряник, и тут же поспешно разевал рот. Дескать, смотри, не жалко.
Но лишай явно вылечила Нина. Акулина по всей деревне разнесла славу: «Не хуже докторов лечит». К Нине стали приходить за помощью: кто просил «подсобить от изжоги», кто «каплев от живота». Пришлось попросить у мамы лекарств. Та беспокоилась: «Наживешь еще себе неприятности. Не вздумай серьезные болезни лечить. Лекарства с оказией пошлю.»
…Нина на коромысле несла воду, когда увидела Игнатия. Проулок безлюдный — ясно, что он нарочно ее здесь подкараулил. Низко поклонился и, опустив голову, проговорил:
— Нина Николавна, не серчайте вы на меня. Не со зла вас обидел. Спьяну чего наш брат не наболтает. А вы вот моими ребятишками не побрезговали.
— Зачем вы пьете? — Нет, на такого Игнатия она не могла сердиться. — У вас же дети, семья…
Не поднимая головы, он пробормотал:
— С того и пью… Кабы… — Игнатий безнадежно махнул рукой и, подняв на Нину глаза, с удивившей ее мягкостью произнес: — Барышня вы, а воду носите красиво — в ведрах-то не плюхается. Кабы все по-другому, — он резко оборвал себя и зашагал к реке.
Он снова повадился приходить за книгами и газетами. Особенно понравилась ему тургеневская «Муму».
— Нина Николавна, кто такой Герасим? — говорил Игнатий. — Почитай, тварь бессловесная, однако, богом обиженный, а без ласки, выходит, и ему жизнь невозможная, — косящий взгляд Игнатия тоскливо блуждал по стенам горенки.
Торжествуя, Нина написала Виктору: «Только теперь я поняла силу и власть книги — она облагораживает душу».
А через день с плачем прибежала Акулина.
— Глянь, Николавна, как энтот ирод надо мной измывается. — Акулина, охая, задрала кофтенку.
На худой сутулой спине Акулины сплошной кровоподтек!
— Хошь бы ты, Николавна, поговорила с моим иродом. Он же тебя так почитает, так почитает, готов на божничку поставить. И не верь ты ему, сладкие слова он могет говорить. — В тоне Акулины Нина, к своему ужасу, уловила ревнивые нотки.
Пришлось пообещать Акулине во что бы то ни стало поговорить с Игнатием, хотя предстоящее объяснение и вызывало у Нины страх. Но Игнатий стал явно ее избегать. Однажды, завидев ее на крыльце — дворы братьев разделяла изгородь из жердей, — Игнатий нырнул в сараюшку. В другой раз Нина отправилась к ним в избу — Игнатий, притворясь спящим, так и не слез с печки.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: