Николай Бондаренко - Будни и праздники

— Я-то уроженец Средней Азии. Родился под Ташкентом — в Янгиюле. Слыхали о таком городе? Можно сказать, коренной житель. Детство мое прошло в большом дворе, где соседствовали русские, узбекские, корейские и татарские семьи. Мы, детишки, вместе играли, вместе росли… Словом, я представитель довольно любопытной прослойки, сформировавшейся на стыке нескольких национальных культур. Если угодно — евроазиат.

Она слушала внимательно.

— А как вы попали в Райцентр?

— Для этого мне пришлось сначала закончить институт. Распределили в передвижную механизированную колонну. Мне было все равно. Но, знаете, постепенно втянулся и даже, только, пожалуйста, не смейтесь, полюбил свое дело. Затем попал в число двухгодичников.

— Двухгодичников?

Дмитрий пояснил:

— Бытовала такая практика: некоторых выпускников технических вузов призывали на два года в армию. На офицерские должности. Ну, вот. Отслужил, вернулся. Место мое естественно, занято. Предложили временно поехать в Райцентр. Я согласился.

— Где-то я читала: нет ничего более постоянного, чем временное. Не боитесь, что застрянете здесь?

— Абсолютно. Впрочем, в таких делах самое мудрое — не загадывать наперед.

— А разве вы не могли отказаться? У вас не было выбора?

— Почему же — был.

— И вы им не воспользовались?

— Я еще не устал от перемены мест.

— А я вот не верила, что люди могут по своей воле ехать в необжитые места. То есть, в Киеве у меня были знакомые: одни всей семьей работали на Севере, другие — на БАМе, третьи — где-то на Нечерноземье. Но цель этих поездок была одна: заработать, купить машину, скопить на кооператив. А вот здесь, в Райцентре, я увидела сразу очень много людей, которые приехали именно для того, чтобы работать, строить. Просто удивительно, до чего много таких людей.

— Да, много, — подтвердил Дмитрий.

— Но понять их я все равно не могу. Не могу.

— Отчего же? Ведь вы и сами сюда приехали.

— Я сюда сбежала, — вдруг новым тоном произнесла она.

— Сбежали?

— Да. Хотите расскажу? Не знаю только, зачем я это делаю…

— Воля ваша.

— Ну, да ладно. Самая банальная история. Разошлась с мужем, перебралась к родителям. И тут началось. Меня стали опекать, как десятиклассницу, следить за каждым шагом.

— Но вы-то вполне самостоятельная женщина.

— Вы не знаете мою маму. А тут еще она приглядела мне нового жениха. Я не вытерпела. Даже любовь к городу не помогла. Кому-то надо было ехать сюда, вот я и согласилась. А теперь думаю — напрасно. Могла и в Киеве неплохо устроиться. Характера не хватило… Так что я, как видите, из другого контингента. А теперь проводите меня домой, уже поздно.

Кайтанов пришел на участок ранним утром. Выглядел он крайне утомленным и тут же объяснил Дмитрию, что два дня лазил вместе с проектировщиками по болотам в низовьях Аму, принимал новую трассу. Туда-обратно летали вертолетом. Трасса — не подарок, еще попортит им нервы, пососет кровь.

— Устал, как собака, — пожаловался он Дмитрию, смущаясь собственной слабости. — Глаза слипаются. Мы ведь вернулись в пять утра. Пойду вздремну пару часиков… А ты, вот что… Отправляй свою бригаду, а сам поезжай на станцию.

— Зачем?

Кайтанов объяснил, что утром в адрес участка прибыло две платформы с опорами для перехода через Амударью. Опоры уникальные, оцинкованные, потеряешь хоть один угол, замены ему не найдешь. Словом, на запчасти их не поменяешь, усмехнулся Кайтанов. Нужно тщательно проследить за разгрузкой, переписать каждую детальку. Дело ответственное. Поручить больше некому. Не Самусенко же! Говоря так, Кайтанов с мольбой смотрел на Дмитрия. Тому пришлось согласиться, хотя он уже настроился на отъезд в Рыбхоз.

Дмитрий вышел во двор. Стояли самые жаркие дни. Даже в эти ранние часы солнце палило немилосердно. Кузова автомобилей так накалились, что лучше к ним не прикасаться. Воздух был недвижим. На пустырях из земли выступали пятна соли. Вряд ли у Сухого Парка был шанс выжить. Зелень жухла, кора на деревьях трескалась и съеживалась. Днища арыков покрылись сетью мелких трещин.

Дмитрий собрал своих линейщиков и детально проинструктировал каждого. Он задерживается на день. В крайнем случае, на два. Бригаде нужно приступать к сборке опоры на берегу канала. Работы там как минимум на два дня. И самое главное — механизмы через мост гнать можно. Так показали расчеты. Только — максимум осторожности.

Наконец бригада уехала. Дмитрий знал, что его непосредственное присутствие при перегоне техники через мост ничего не решает, и все же какой-то червячок все время шевелился внутри. Ему было бы много спокойнее, окажись он сегодня на трассе вместе с бригадой. Как там все повернется? На станцию он поехал с тяжелым сердцем.

Но постепенно тревожные мысли рассеялись. Выгрузка и сортировка деталей требовали полной сосредоточенности. Каждую железку Дмитрий проверял по накладной. К вечеру стало ясно, что этой работы хватит и на завтра, по крайней мере на полдня.

Еще утром, когда стало ясно, что сегодня надо остаться на участке, Дмитрий сразу же подумал о том, что вечером сможет увидеть Лену. И эта мысль доставила радость.

Дома он привел себя в порядок и, не мешкая, спустился на второй этаж.

— Признайтесь, что я вас удивил, — сказал он, когда Лена открыла дверь. (Накануне он предупреждал, что уезжает как минимум на неделю).

— Признаюсь, — улыбнулась она, поправляя волосы. Те заиграли, заискрились в луче низко стоящего солнца.

— Надеюсь, приятно удивил? — уточнил Дмитрий.

— О да! — продолжала улыбаться Лена. — Я уже смирилась с необходимостью проскучать сегодняшний вечер.

— Ну, вам-то скучать! — недоверчиво воскликнул Дмитрий. Но последние слова Лены почему-то были ему приятны. — У вас наверняка нет недостатка в друзьях.

— Увы! Все мои друзья, как и половина населения Райцентра, по понедельникам разъезжаются — кто на буровую, кто на компрессорную. Кстати, и мне завтра в путь-дорогу.

— Не в Киев ли?

— Гораздо ближе. Шестая насосная. Сдают под монтаж оборудования. Как-никак — наш проект. Мое присутствие необходимо.

— И надолго?

— Дней на десять.

— Ого! — присвистнул Дмитрий. — Я смотрю, вы вроде нас, мужчин: чаще в разъездах, чем дома.

— А вы думали у меня — синекура?

— В таком случае, Лена, мы с вами просто обязаны посетить «Амударью». Кстати, можно узнать, почему вы настроены принципиально против этого уютного, снабженного кондиционерами, заведения?

— С чего вы взяли, что я — принципиально против?

— Да, но в прошлый раз…

— В прошлый раз мне не хотелось ставить вас в неловкое положение.

— Меня? Каким образом?