Анатолий Емельянов - Запоздалый суд (сборник)

Ах, эта партийная работа! Какой бы она была легкой, какое бы она доставляла удовольствие, если бы приходилось работать только с хорошими, «правильными», послушными людьми! Но… но это была бы уже не партийная работа, а что-то другое. Самое легкое — вытурить бы Леонида Семеновича с поста директора, как это предлагал второй секретарь, на месте Федора Ивановича, наверное, так бы именно и сделал. Но нынче тебе не понравился своим упрямством один работник, завтра не по вкусу пришелся характер другого — что ж, и тех надо вытуривать? Руководители ведь с неба не падают, их надо растить, воспитывать. И делать это не сплеча да сгоряча, а постепенно, терпеливо. По многолетнему опыту — а он только в этом районе работает секретарем райкома уже пятый год — Федор Иванович знает, что всякие собрания очень и очень подходящее место для этого. Критика с глазу на глаз, в кабинете, впечатляет куда меньше, чем критика на людях. Так что в своем докладе на пленуме он, конечно, «не забыл», не обошел и его строптивого директора. Потому-то Леонид Семенович после перерыва первым и ринулся на трибуну.

В белых брюках, в белой же льняной рубашке навыпуск с вышитыми карманами, он легко взошел на сцену. Зачем-то поглядел на президиум, затем обернулся в зал и начал речь. Никаких бумажек в руках у него не было. Он и на трибуну не зашел, а стоял сбоку от нее. Похоже, критика в адрес лесхоза его не очень-то смутила: директор начал с того, что воздал хвалу коллективу лесхозовских работников. Славные, мол, люди, не только успешно выполняют планы, но и по итогам полугодия завоевали переходящее знамя. Потом, то ли чистосердечно, то ли для вида, признал, что имеются в работе лесхоза и свои недостатки. Немало недостатков и у него лично. Так что критика в докладе была справедливой. Но… Тут директор сделал некую паузу, а потом опять, как и в начале, обернувшись к президиуму, спросил: «Но вы-то, вы-то, Федор Иванович, вникли ли, как следует, в нашу специфику? Вряд ли. Вы и бывали-то у нас то ли раз, то ли два, сопровождали нашего министра, когда он приезжал в лесхоз».

Что верно, то верно: не вник. У первого секретаря и без лесхоза дел под самую завязку: на его плечах лежит все сельское хозяйство района. Что там твой лес, что с ним стрясется — не переспеет, не осыпется, разве что осенью. А вот сейчас пора созревания хлебов, а суховей чуть не месяц поля жжет безо всякой пощады. Еще неделю не будет дождя — не жди и урожая, хорошо, если каких-нибудь десять центнеров получишь на круг, вместо запланированных двадцати. И уж потом на всяких пленумах да совещаниях в обкоме район будут склонять во всех падежах целый год.

Между тем директор лесхоза с первого секретаря перешел на второго. Уже три года, мол, секретарствует, и за все эти три года не удосужился побывать ни на одном партийном собрании в лесхозе. Даже вопрос, знает ли Александр Анатольевич, где находится контора лесхоза. «Ну уж, поди-ка, знаю, — не выдержал, огрызнулся из президиума второй секретарь, — наш город — не Чебоксары или тем более не Москва». Но своей репликой второй секретарь только подлил масла в огонь. Директор лесхоза напомнил, что Александр Анатольевич, инженер по образованию, и сам побывал в директорской шкуре (это верно, в недавнем прошлом второй секретарь руководил механическим заводом, и неплохо руководил — потому и выдвинули в райком), однако же не знает нужд лесхоза и глух к его запросам. У лесхоза техники и так кот наплакал, а ее без конца «мобилизуют» то на заготовку кормов, то на вывозку хлеба или картофеля из колхозов. А скажи об этом второму секретарю — вместо дельного ответа услышишь угрозу: «Вам что, надоело работать директором? Хорошо, мы учтем!» Разве так разговаривать к лицу партийному работнику? Если такое руководство считать партийным, то что же тогда надо называть голым администрированием?

Этим сердитым прямым вопросом Леонид Семенович и закончил свое выступление, затем так же легко, как поднялся, сбежал по ступенькам со сцены в зал.

Александр Анатольевич все порывался «дать справку», но Федор Иванович останавливал его. Кому приятно слушать такое! Но всякими оправдательными справками легко сбить собрание с того критического тона, который был задан докладом и поддержан выступлением директора лесхоза. Так что пусть все справки, согласно установленному порядку, даются в конце.

Выступление Леонида Семеновича словно бы придало храбрости и другим ораторам. Досталось на пленуме многим работникам райкома и райисполкома! Так досталось, как давно уже не доставалось. Вот после этого и скажи: ругать надо было директора лесхоза за такое открытое, пусть и резкое, выступление или хвалить?

Да, непонятный, пока еще непонятный, для Федора Ивановича этот строптивый ершистый человек. Не очень-то понятной была и вот эта его нынешняя затея с лесными смотринами. То ли хочет как-то смягчить вчерашнюю резкость, объясниться с секретарем райкома, то ли что другое у него на уме…

Федор Иванович спустился по лестнице со своего третьего этажа и наискосок через улицу зашагал к зданию райкома. Почти в ту же минуту, словно за углом ждал, подкатил «газик» с выгоревшим добела брезентовым верхом.

Сидевший за рулем Леонид Семенович, завидев Федора Ивановича, широко — так что сверкнули ровные белые зубы — улыбнулся и резко притормозил машину. Затем распахнул дверцу и молодцевато спрыгнул на землю. Глядя на его сухопарую, по-юношески подтянутую фигуру, Федор Иванович испытал что-то вроде зависти: мне бы таким же быть!

— Что-то не спится лесному барину? — протягивая руку, спросил Федор Иванович.

— Стареем, Федор Иваныч.

Секретарь райкома еще раз оглядел стройную, гибкую фигуру лесхозного директора, улыбнулся:

— Не рановато ли в старики записываешься?

— Уже сороковой доходит, — вздохнул Леонид Семенович. — В молодости спал чересчур много. Вот теперь и наверстываю упущенное, стараюсь вставать… — помолчал, подбирая нужное слово, — в одно время с секретарем райкома.

«И тут не удержался, чтобы не кольнуть!» — отметил про себя Федор Иванович и — к делу:

— И куда же вы хотите меня повезти, что показать?

— Вообще-то лес велик, — ответил Леонид Семенович, — сорок тысяч гектаров. Смотреть подряд — недели не хватит. Так что поглядим, что называется, выборочно, заодно хотел бы бобров показать, свежим медком угостить. А будет желание — можно будет и медовуху попробовать, — и засмеялся открыто, обнажая белые ровные зубы.

«Настроение-то у тебя с самого раннего утра, видать, веселое!» — опять отметил про себя Федор Иванович, а вслух сказал:

— Я — гость. Воля — хозяйская.

Машина тронула с места, окраинной улочкой выбралась из городка, одолела один пригорок, другой и — вот он уже и лес.