Зоя Прокопьева - Лиюшка

— Не плохая идея, но меня она не устраивает.

— А меня устраивает… Я не хочу тайных встреч, ночей, украденных у себя же. Я не хочу, чтобы вслед мне шушукались какие-то расхристанные девки…

— А знаешь, что? Давай-ка поженимся!

— Это надо было сказать три года назад. А сейчас ты мне не нужен. — Она встала и выключила магнитофон. Он подошел к ней сзади, повернул к себе и обнял.

— Я люблю тебя… Я очень тосковал там…

— Ты идиот, — чуть внятно шептала она и била маленьким кулачком по его плечу…

Кедрин ехал в листопрокатный цех. Там его уже ждали. Треснула дымовая труба закалочной печи. Надо срочно принимать меры. Если упадет, выведет из строя сразу два цеха. И, самое главное, вокруг работают люди.

Кедрин глянул в ветровое окно, заметил, что на высоковольтку у электросталеплавильного цеха опять прилетели грачи. Орут. Вьют гнезда. Что они нашли в этом дыме и копоти? Чем питаются?

Завод все строится. Громадина. Уже целый комбинат. Идут со смены люди. Идут потоком. А когда-то было четыре человека: Суздалев, Кедрин, шофер и секретарша.

Совещание затянулось. Главный прокатчик растерялся и развел руками:

— Антон Владимирович, я не беру на себя ответственность. Что делать?

— Я тоже не решаюсь, — набрался храбрости сообщить начальник листопрокатного цеха.

— А давайте от трубы до трубы натянем трос-канат, подвесим люльку, и верхолазы разломают… — предложили ремонтники.

— Нет. Опасно, — отклонил начальник отдела техники безопасности.

— А что скажут виновники? — обратился Кедрин к управляющему Союзтеплостроем.

— Виновники будут наказаны. Но… как обрушить? Тут уж я… — этот высокий седой мужчина с мужественным обветренным лицом тоже развел руками и сел.

Теплостроевцы при кладке трубы неправильно сделали изоляцию. От нагревания кладку разорвало. Кедрин стал звонить в Главк.

— Видите ли, товарищ Кедрин, — сказали ему…

Кедрин дослушал и положил трубку… «Ну и положеньице», — подумал он. — Все боятся ответственности».

— Вот что, товарищи, — он медленно оглядел всех, откинулся на спинку кресла. — Минутку… Товарищ Ключин, немедленно свяжитесь с управлением промвзрыва, доложите и пригласите сюда начальника управления… Хотя оставьте. Я свяжусь сам. Так вот, товарищи, будем взрывать. Немедленно сюда лес. Все, что можно обгородить щитами. Делаем взрыв и одновременно рывок тросами… Да, да, тракторы… И уронить ее надо между цехами. Запретить всякие работы вблизи трубы. Закалочную печь перевести на принудительную тягу с временной трубой. Начальником штаба по обрушению трубы назначаю начальника цеха ремонта металлургических печей. Все. Выполняйте. Приказ напишу.

В минуты быстрых решений Кедрин оживлялся, а потом снова уставал, чувствовал себя опустошенным, но старался, чтобы этого не замечали.

Домой он приехал поздно. С порога почувствовал запах чего-то вкусного и веселье. Значит, Андрей уже дома.

Обнялись в прихожей, сдержанно похлопали друг друга по спине.

— Устал ты, отец, вижу, — сказал Андрей, помогая снять пальто… — Иди, умывайся и — к столу. Я курицу сварил.

В ванной отец шумно и увлеченно плескался водой, сын держал полотенце.

— Как ты? — спросил Кедрин.

— Все хорошо у меня, отец! — загадочно улыбнулся Андрей. Вошли в комнату.

— Вот, познакомься… Моя жена, Ольгия… Оля, ну чего ты застеснялась?

— Когда же вы успели, а? Ну и прохвосты! — весело посмотрел на сына.

Андрей похож на отца. Тоже сросшиеся черные брови, голубые глаза, тоже смугл, румян и такие же припухлые яркие губы. Правда, Андрей чуть ниже ростом и поуже в плечах.

— Ничего, с годами окрепнешь, — шутил отец.

— Оля, ты пойдешь к нам жить? — лукаво спросил Кедрин.

Ольга кивнула.

— А меня слушаться будешь? — спросил он, придвигая кресло к столу. Он думал, что они просто его разыграли, потому что Андрей с Олей дружили давно, но разговоров, предположений о свадьбе не было.

— Бу-уду, — промямлила Оля.

— Ну, тогда давайте все за стол! Где твоя курица, Андрей? Оля, ты садись, пусть жених угощает. Жизнь долгая — еще набегаешься от стола до кухни… А где Владька?

— Ушел к тете Наташе за перцем. Говорит, ездил скоблить яхту. Вымок.

Андрей вытащил из холодильника «Игристое».

— Ух, ты! — старший Кедрин отложил газету.

— Я вам еще по рубашке привез. Вот жене только ничего не привез, кроме себя, — сказал и посмотрел на нее. — Ты все стоишь? Садись, жена…

— Я лучше пойду на кухню, тебе помогу.

Влетел Владька.

— Пап, ты видишь Ольгу? А? Видишь? Кто она теперь мне будет? Сноха или золовка?

— Наверное, теща.

Все засмеялись.

— Оля, налей мне бульону в мою деревянную чашку, — попросил Кедрин. — Ну, братцы, мы и заживем! Красота!

Ольга, поставив деревянную расписную чашку перед Кедриным, вовсе зарделась.

Владька сидел в кресле и улыбался. Он еще не знал, что скоро ему принесут повестку в суд; задержали Тольку Кравцова, и он сболтнул, кто промчал на мотоцикле. Вызовут отца. И будет Владьке стыдно, как еще никогда не бывало. А сейчас он сидит в кресле и улыбается.

— Пап, ты мне купишь «Яву»?

— Куплю, только ездить-то тебе до прав не придется.

— Андрей будет. Я подожду.

— А машины тебе мало?

— Скучно в машине…

— Отец, ну давайте… — Андрей принес последнюю тарелку. — Кто будет открывать шампанское? — крикнул: — Оля, бросай все, иди сюда… Сели. Все сели?.. То-то. Я открываю — жених.

— Подожди, а свадьбу делать будем? — спросил отец, потряхивая перечницу над чашкой.

— Я даже не знаю, — Андрей посмотрел на Ольгу.

— Знаешь, не знаешь, а делать свадьбу надо. Как, Оля?

— Я не знаю.

— Вы не знаете, я не знаю… Владик, зови тетю Наташу. Андрей, готовь еще прибор…

На столе в молочной бутылке желтые, пушистые вербы. В высокой хрустальной вазе крупные оранжевые апельсины. Кедрин посмотрел на них, и ему показалось, будто он глянул в глазок задвижки завалочного окна на жидкий металл. Потянулся и взял один апельсин, подкинул:

— Ребята, вот это фрукт! Молодец, Андрюшка, экую даль вез, — очистил, разрезал пополам и протянул Ольге и Владьке. — Это к шампанскому.

Послышались шаги. Открылась дверь, и вошла пожилая женщина, за ней Андрей.

— Оля, знакомься, это тетя Наташа. Тетя Наташа, а это моя жена, Ольга.

На женщине штапельное платьице в темный цветочек. Сама она худа, востроноса, глаза серые, приветливые, с веером морщинок вокруг.

— Здравствуйте, люди добрые! — сказала она певуче и чинно подала маленькую, сухую руку Ольге. — Наталья Федоровна, или просто — тетя Наташа… Ну вот, мир да счастье молодым… Ты, Андрюша, не балуй, — погрозила она пальцем. — А ты, доча, люби, его…

— Садись, Федоровна, с нами. Говорить будем, — Кедрин, не вставая, пододвинул ей кресло. — И что ты думаешь, Федоровна? Учудил мне старший сынок — жениться надумал. Вот давай гадать, как свадьбу делать иль нет?