Михаил Аношкин - Покоя не будет

— Ну тогда пожелаю вам всего наилучшего!

— Счастливо, Петр Иванович!

За время разговора Грайский даже глазами не повел в сторону Ивина, будто его и не было. Олега Павловича это обидело. Если забыл кто перед ним, так хоть бы спросил.

Но Грайский ничего не забыл. Садясь в машину, он обернулся и сказал Ивину:

— А с вами мы, видимо, скоро встретимся. Желаю успеха!

И черная «Волга» укатила. Двое смотрели ей вслед. Лихарев с радостным волнением, потому что секретарь обкома запросто с ним поговорил, а главное, рад был за Панько. Давно болела у него жена, таяла на глазах, а до причин докопаться не могли. Лихарев, встретив недавно Грайского, попросил у него помощи. И Петр Иванович не забыл, спасибо ему за это.

У Ивина потихоньку проходила обида на то, что Грайский вроде бы не заметил его, но рождалось беспокойство. В каком смысле понимать — скоро встретимся? Для головомойки? Или для хорошего разговора?

Ну и денек сегодня!

Лихарев тронул его за рукав, приглашая идти.

Так они с бригадиром до конца дня и не расставались. Сейчас, возвращаясь на центральную усадьбу, Олег Павлович перебирал по деталям весь день. Лихарева узнал поближе, вроде бы целое открытие сделал. Но на душе недовольство самим собой. Истинного удовлетворения нет, как, скажем, у Лихарева. Ну, что это за командировка? Кому он здесь нужен? Десятые сутки жил в совхозе, колесил по отделениям, вроде и работал много, уставал до чертиков, еле до подушки голову доносил, а в сознании подспудно билась мысль — лишний. У каждого свое место, свои заботы, каждый знает свой участок. За что же отвечаешь ты, Олег Павлович? За все и ни за что. С севом совхоз справится вовремя — будешь хорош, не справится — дадут на орехи. Но какова в этой большой работе доля твоего участия — не важно. Послали сюда, значит, отвечай товарищ уполномоченный. К кому посылают уполномоченного! Да Лихарев с ума сойдет, если у него пропадет хоть час понапрасну. Вон как на Глашку наседал, дали бы ему волю, он бы показал ей Кузькину мать, и поделом.

Правда, не повезло совхозу на партийного секретаря, работает им Семен Беспалов. Удивительный человек — на ходу спит, рядом с ним и самому можно уснуть, столько в нем заразительной сонливости. А все Медведев, уговорил Ярина выдвинуть Семена. Не сразу раскусил секретарь парткома директорскую хитрость, когда же раскусил, было поздно. Медведев мужик сильный, волевой, зачем ему такой же секретарь партийной организации?

Лихарев как-то при Олеге Павловиче, будто невзначай, обронил вслед удалявшемуся Беспалову:

— Министр без портфеля! Погляди, какая у него стать — представительная, солидная, прямо закачаешься. Еще бы умишка побольше да прыти.

Действительно, Беспалов роста высокого, плечист, под стать самому Медведеву, вальяжный такой. С первого раза производит впечатление.

У конторы совхоза встретился бухгалтер Малев. Как по заказу: с него начал рабочий день, им же приходится заканчивать. И даже сердце екнуло: вспомнил Тонину беду.

Малев стоял на крыльце и, подняв голову, глядел на небо. Небесный купол прочертила белая полоса, похожая на устремленную вперед пику. На самом острие пики серебрился маленький, быстро движущийся значок реактивного самолета, а основание ее уже расплылось, потеряло прямизну, гофрировалось. Ивин разыскал глазами самолет.

— Скорость, — значительно проговорил Малев. — Пока доковыляю до дома, он полпланеты облетит.

— Бухгалтерия у него другая, конечно, — усмехнулся Ивин.

— И не говори! — охотно согласился Малев и, прищурив один глаз, спросил: — Интересуюсь, что у Лихарева стряслось?

— Пустяки, — махнул рукой Олег Павлович. — Сорокин запил.

— Ай, ай, ай. Сорокин запил? Трезвенник. Чудеса в решете. Однако сказывают, будто Лихарев семена не те взял из амбара?

— Почему не те? — насторожился Ивин, опять этот Малев ошарашить чем-то хочет, сразу надо было догадаться. Коль Малев начал разговор, жди подвоха. Было когда Лихареву проверять те семена или не те.

— Главный агроном Ивану Михайловичу жаловался. Вы, кажется, тоже там были?

— Был, — нехотя ответил Ивин.

— Так, говорите, Сорокин здорово назюзился? Ай, ай, ай, кто бы мог подумать!

Малев приподнял шляпу, прощаясь:

— Счастливо отдохнуть! — и не спеша спустился с крыльца, подволакивая ногу. Сказать бы ему что-нибудь едкое, да подходящего слова не нашлось.

В конторе совхоза никого не было, кроме Медведева. Его рокочущий бас Ивин услышал в коридоре. Директор разговаривал по телефону, слышимость, видимо, была никудышная, вот Иван Михайлович и напрягал голос, а он у него — дай боже такой оперному певцу. В приемной позвякивало плохо укрепленное стекло.

Кабинет Медведева маленький, но уютный, светло-желтые с коричневыми разводами гардины, что ли, создавали этот уют. Иван Михайлович протянул Олегу Павловичу левую руку и глазами пригласил сесть на стул.

Сложения Медведев могучего, от плеча до плеча чуть не метр. Брови густые, кустистые, и когда Иван Михайлович сердился, то прятал в них синеватые пристальные глаза. Сейчас он монотонно поддакивал невидимому собеседнику и от нечего делать принялся закуривать. Вытащил из стола папиросу, прижал грудью к кромке стола коробок спичек и, переложив трубку из правой руки в левую, чиркнул спичку и прикурил. Только после этого достал пачку «Беломора» и пододвинул ее по настольному стеклу к Олегу Павловичу — мол, закуривай и ты за компанию.

Ивин закурил с удовольствием. Свои кончились днем, пробавлялся у Лихарева вонючей и деручей махоркой, от нее во рту устоялась противная кислость.

Наконец Медведев сказал в трубку:

— Ладно, Антон Матвеевич. Понял вас.

Олег Павлович даже подскочил, когда услышал имя Ярина, и стал маячить Медведеву, чтоб дал ему переговорить с секретарем парткома. Директор, хотя и отлично видел отчаянные знаки Ивина, трубку однако же не передал, а, попрощавшись с Яриным, кинул ее на рычажок.

— Я ж просил! — с досадой воскликнул Ивин. — Мне с ним вот так нужно переговорить, — он провел ребром ладони по горлу.

— Завтра наговоришься вдоволь, — добродушно заметил Медведев. — Он и звонил, собственно, из-за тебя. Приказал ехать домой.

— Ах, ты черт! — обрадовался Ивин. — Определенно Ярин меняется.

— Почему?

— Мое желание прочитал на расстоянии.

— Не радуйся. Ярин для веселого разговора не вызовет.

— Пожалуй, — неохотно согласился Олег Павлович.

Человек, вообще, странное существо, и Ивин не был исключением. Пять минут назад горел нетерпением поговорить с Антоном Матвеевичем, чтоб отпроситься на праздник домой, сейчас же, когда это решилось, забеспокоился. А тут еще Медведев подогрел: для веселого разговора не вызовет. А что? Если сам Ярин его разыскивал, значит, возникла непредвиденная и срочная нужда в Ивине. Не на праздник же отзывает! Но какая нужда?