Михаил Соколов - Искры

Данила Подгорный смутно улавливал смысл всего того, о чем говорил Лука Матвеич. Он понимал: рабочие должны сбросить царя и установить вместе с мужиками свою народную власть. Притом должны делать это сами, а не надеяться на тех, кто просто недоволен царем. „Но как ее установить в деревнях, эту народную власть? — думал Данила Подгорный и вспоминал беседу Овсянникова с мужиками на мельнице: „Захватывать землю и экономии и передавать их общинам, а общины сами будут определять, кому сколько положено обработать…“ Но община — не власть, и она не может приказывать богатеям и помещикам, полиции и войску…“

Лука Матвеич все чаще посматривал на него и вдруг заговорил о том, что больше всего интересовало Данилу Подгорного:

— Крестьяне хоть и смутно, но понимают, что им надо. Они понимают, что им надо не просто „улучшение их быта“, о чем беспокоятся земцы и даже либеральные помещики. Я вот на днях слушал разговор одного социалиста-революционера с мужиками насчет общины, — Лука Матвеич скосил глаза на Овсянникова, и все посмотрели на него.

— Я говорю то, что думаю, и отстаиваю мои воззрения, — сказал Овсянников.

Лука Матвеич, усмехнувшись, ответил:

— Это не ваши „воззрения“. Так „воззревали“ еще народники. Они думали, что новое общество, социализм, вылупится из общины, как цыпленок из яйца. И вы, эсеры, продолжаете обманывать мужика, когда говорите о том, что передача помещичьей земли и сельскохозяйственных орудий в распоряжение общины изменит жизнь крестьян. Не изменит, в частности, бедноты, ибо в деревне остается кулак и та же основа крестьянского хозяйства. Вот почему неизменно и всегда мы говорим: без коренного политического переустройства деревни не может быть коренного экономического переустройства. А такие преобразования в деревне для данного момента могут сделать и провести в жизнь революционные крестьянские комитеты. Так говорил Ленин, и так решил третий съезд нашей партии.

— В вашей программе ничего нет о таких комитетах, — подал голос Овсянников. — Значит, вы отступаете от своей программы?

— Не отступаем, а применяем ее к конкретным условиям и требованиям революционного момента, — возразил Лука Матвеич.

— Тогда эти комитеты могут стать просто реакционными. Ведь вы же сами сказали, что кулак и буржуазные отношения остаются.

— Неверно! Крестьянские комитеты в настоящее время могут быть лишь революционными, потому что сама жизнь заставит их выступать против помещиков и самодержавия на стороне рабочих. Правильные мои слова, Данила Григорьевич? — неожиданно обратился Лука Матвеич к Даниле Подгорному. — Есть тебе польза подняться с рабочими против царя и помещиков и отнять у них власть и землю?

Все обернулись к Даниле Подгорному, и он смутился. У него, мужика, спрашивает Лука Матвеич, правильны ли его слова! Но он преодолел смущение, встал и, расправив широкие плечи и обведя всех медленным взглядом, ответил:

— Я так скажу, товарищи рабочие люди: если вы подыметесь за волю, за то, чтобы отобрать у помещиков землю и дать ее мужику, всему крестьянскому миру есть полный расчет подыматься вместе с вами. Только вот дело какое: землю я, к примеру, получу, а чем я ее обрабатывать буду, коли у меня одна лошаденка, чем засевать? Да и подати задавят. Так что, если бы растолковать мужику про кой-какие дела, тогда оно ясней видно все стало бы, за кем нам идти, — заключил он и сел на траву.

— Вот видите, крестьянину есть смысл подыматься вместе с нами, — продолжал Лука Матвеич. — Но ему надо подсказать, что практически делать. Третий съезд и говорит: надо создавать в деревнях революционные крестьянские комитеты, которые могли бы на месте закрепить отдельные революционные акты; отобрание, скажем, помещичьих и монастырских земель, отказ от уплаты податей, отмену кабальных сделок, защиту интересов батраков и так далее… А меньшевистская конференция решила просто создать в деревнях крестьянские комитеты для работы среди крестьян вообще…

— Но крестьянские комитеты потому и называются „крестьянскими“, что они будут решать все вопросы сельской жизни и в том числе и революционные, — возразил Кисляк.

— Вот именно: „В том числе и революционные“, — насмешливо повторил Лука Матвеич. — А съезд говорит не вообще о крестьянских делах, а о революционных делах. Крестьянскими делами „вообще“ занимаются земцы. Тогда вы уж пристраивайтесь к ним в пристяжные.

Ряшин не выдержал и нервно крикнул:

— Пролетариат есть класс неимущий и защищает интересы неимущих. Что может быть общего у него с крестьянином-собственником?

— Желание свергнуть самодержавно-помещичий строй и установить демократическую республику, — невозмутимо ответил Лука Матвеич.

— Свергнуть самодержавно-помещичий строй — это одна общая линия всех прогрессивных слоев современного общества в данный революционный момент, — наставительно заметил Ряшин и встал, точно речь намеревался произносить.

Лука Матвеич взял в руки брошюру и тем же спокойным тоном ответил:

— Нет, в современном революционном моменте определились не одна, а три линии. Товарищ Ленин вот в этой своей работе, называемой „Две тактики социал-демократии в демократической революции“, говорит об этом совершенно ясно. Первая линия, или направление, — это линия царского правительства. Царь допускает необходимость созыва представителей народа, но не допускает, чтобы оно было совещательным при нем, царе. Второе направление — революционный пролетариат, руководимый социал-демократией. В интересах пролетариата добиться полного перехода государственной власти в руки Учредительного собрания, избранного всем народом на основе всеобщего избирательного права, короче говоря — свержения самодержавия и замены его временным революционным правительством. И третье направление — либеральная буржуазия. Она добивается не свержения самодержавия, а возможно более мирной сделки между самодержавием и революционным народом, такой сделки, от которой больше всего выиграла бы буржуазия и меньше всего революционный народ — пролетариат и крестьянство… Вот какие линии и направления определились, товарищи, в настоящий революционный момент. Эти три направления соответствуют трем главным социальным силам современной России: самодержавие — пролетариат — либеральная буржуазия. Исходя из этих основных направлений, из того или иного соотношения сил, социал-демократия и должна строить свою тактику, свое политическое поведение… Тактика, намеченная третьим съездом, — Лука Матвеич раскрыл брошюру и прочитал: — „…в зависимости от соотношения сил… допустимо участие во временном революционном правительстве уполномоченных нашей партии, в целях беспощадной борьбы со всеми контрреволюционными попытками и отстаивания самостоятельных интересов рабочего класса“. А меньшевистская конференция заявила: „…социал-демократия не должна ставить себе целью захватить или разделить власть во временном правительстве, а должна оставаться партией крайней революционной оппозиции“. Что общего может быть между нами после этого? Ничего.