Владимир Рублев - На окраине города

— Ты… приехала? — вопросительно глянул он на нее, уже на что-то надеясь, и от этого взбудораживаясь еще больше.

— Да, — качнула, она головой, и ее обычно свежее, яркое лицо сейчас показалось ему осунувшимся и серым.

— Долго же ты не приезжала, — сказал он, стараясь как-нибудь угадать по ее голосу, что же произошло там.

— Опоздала на автобус. Там, на автостанции, и ночевала, — усмехнулась она, задетая его сухим, бесстрастным тоном.

Он вскочил, откинув одеяло, встал рядом, не решаясь при Валерке притронуться к ней.

— А я… я черт знает, что подумал… Значит, правда, что вы… — он умолк, боясь обидеть ее своей радостью, но она, засмеявшись устало, докончила сама:

— Правда. Но об этом не надо, Витя.

Конечно же, он знал это и, торопливо одевшись, постарался отвлечь ее от горьких раздумий, ласково попросив у нее Валерку:

— Ты умойся, отдохни, а я с ним побуду. Знаешь, он даже к бабушке не шел ночью, а только ко мне. Валерик, пойдем?

Нет, теперь Валерик не желал идти на руки к дяде, и Виктор вздохнул:

— Ночью не шел от меня, а теперь…

— За одну ночь разве привыкнет ребенок? — укорила Валя. — Знаешь, сколько времени для этого надо? Много…

С северо-востока на город накатывалась тяжелая сентябрьская гроза.

Проливной дождь загнал Виктора в подъезд крыла здания Дворца культуры. Лобунько чуть не столкнулся с Чередником, направляющимся на улицу. И вот уже они стоят у открытой двери, наблюдая, как бьются о кучи мусора, кирпича, о доски тяжелые капли дождя.

Встреча неожиданна и для Виктора, и для Чередника, и потому оба молчат. Но и разойтись вот так просто, безмолвно, не могут: словно какими-то невидимыми нитями связало их недавнее заседание постройкома.

— На обед, Михаил? — спросил Виктор, и как ни натянуто прозвучали эти слова, Михаил с готовностью откликнулся:

— Ну да… Да вот дождик задержал, ребята успели проскочить, а я малость задержался.

— Где сегодня работаешь?

— Полы настилаем. Долго еще нам придется с ними возиться.

Мало-помалу разговор завязался, Чередник постепенно разговорился, стал рассказывать о делах в своей бригаде. А вот уже и удары о рельсу возвестили о конце обеденного перерыва.

— Вот, черт, так та не успел пообедать, — беззлобно заметил Чередник.

А дождь все лил и лил, и на территории строительства было пустынно, все спрятались в здании.

— Знаешь что, Михаил, — сказал Виктор. — Мне вечером надо об одном деле с тобой поговорить. Интересное дело, сам увидишь.

— Все дела на первый взгляд интересны, а копнешься поглубже — ерунда, — махнул рукой Чередник.

— Нет, все-таки ты не уходи из общежития, — настаивал Виктор. Он уже решил взвалить на его плечи хлопотливую обязанность библиотекаря общежития. Сейчас ее выполнял Николай Груздев.

— Ну ладно, — равнодушно согласился Чередник. — Все равно сегодня слякоть, идти никуда не захочется. А что ж за дело?

— Потом, потом, Михаил, — засмеялся Виктор, решив, что ожидание только возбудит интерес Чередника. — Одно скажу, что по душе тебе придется оно, понял?

Чередник кивнул головой. Но после работы подошел Петро Киселев, мрачный, опухший после перепоя.

— Ну, пойдем, Мишка, раздавим полбанки?

— Не хочется, Петро. Да и воспитатель хочет о чем-то поговорить со мной.

— На черта он тебе загнулся? — презрительно скривился Петро. — Еще раз морду набить хочет, да?

— Ну-ну, ладно, — вспыхнул Чередник, и помолчав, кивнул: — Ну, пошли, что ли.

В общежитие они пришли поздно вечером пьяные, шумливые. Увидев Виктора, Киселев двинулся к нему, держа руку в кармане, но Чередник рывком остановил его. Петро как-то сразу сник, пьяно мотая головой. Друзья прошли мимо. Виктор уловил из бессвязного бормотанья Киселева:

— Они… судить, но… мы раньше… на веки-вечные осудим их… Пусть тогда… судят…

И ребята вскоре затихли в своей комнате. А Виктор прошел в красный уголок, и мысли — одна другой мрачнее и безрадостнее — охватили его.

Неужели он снова ошибся, поверив в Чередника? Чем объяснить сегодняшнюю пьянку Михаила. И что делать с ним, а заодно и с Киселевым? Передать это дело широкой огласке? Но это уже не ново для них, они только еще больше отдалятся от всех и — Виктор в этом был уверен — круто пойдут по наклонной вниз, и, кто знает, где они будут через год, два?

Молчать? Нет, молчать тоже нельзя. Что же делать?

Мучительны раздумья, очень мучительны.

В общежитии все затихло. Виктор вздохнул: надо и домой направляться.

Два шага с крыльца — и он в моросящей массе дождя-буса. Капли, прильнув к щекам, ползли по коже, оставляя после себя неприятный след.

Дорожка едва угадывалась в темноте. Настороженно шепталась под дождем листва берез и — ни звука больше: так плотно поглотил этот шелестящий мелкий дождь обычно шумную вечернюю жизнь пригорода.

Виктор невольно вздрогнул, заметив на перекрестке неясную фигуру человека. Вот он двинулся навстречу Лобунько. Луч фонарика в руке Виктора блеснул, вырвав из тьмы серые падающие дождинки.

— Жучков?! Ты что, бессонницей страдаешь?

— Да нет, Виктор Тарасович, мне… странно это показалось, — Леня указал рукой в сторону Дворца. — Машина там стоит, и люди что-то грузят. Я сначала подумал, что наши, а теперь вот что-то сомнение взяло. Разве наши работают ночью? Может быть, кто-нибудь… Но ведь там же сторож?

— Ну-ка, пойдем, посмотрим.

Они быстро зашагали к темнеющей невдалеке громаде Дворца. Чем ближе подходили ко входу на территорию стройки, тем тревожней билось сердце Виктора.

— Совсем недавно, — вполголоса рассказывал Жучков, — так же вот ночью кто-то вывез три тонны цемента. Сторож уснул, его связали, так что не пикнешь, а сами орудовали. Так и не нашли никого. И главное, ведь знают эти ворюги, когда на стройку поступают особо дефицитные материалы, вот что интересно. Будто кто из своих им об этом сообщает.

«Вполне возможно», — подумал Виктор, вглядываясь в темноту: где же машина?

— Вот здесь стояла, — шепнул Леня. Оба затихли. Слышно, как где-то льется с крыши вода да шумит дождь.

— Никого уже нет, — сказал Жучков. — Посветите-ка сюда. Ага, вот след машины. Крышки колес старые, хитры же черти, к утру и остатки следа размоет.

Сторожа они нашли крепко спящим в своей будочке.

— Да он же пьяный! — воскликнул Леня, уловив характерный запах водки. — Никита Александрович, ну-ка, вставай!

Выяснилось, что перед тем, как стемнело, двое пьяных устроились недалеко от ворот на траве, чтобы распить литр водки. Один из них пришел за стаканом к Никите Александровичу.

— Ну и меня, старика, пригласил, мол, в такую погоду это очень пользительно. Я подумал, прикинул, да и согрешил, старый дурень. Их еще сюда пригласил. А вот как уснул, ей-богу не помню. Вроде все в тумане стало. Что же они увезли-то? — забеспокоился он, приподнимаясь. — Пойдемте-ка, посмотрим вместе.