Евсей Баренбойм - Крушение

Внимательно слушавший Кранке Больхен вспомнил, что об этом обращении верховного командования им рассказал сам гросс-адмирал на совещании старших офицеров в Нарвике. Это было в начале ноября прошлого года. После совещания командир линкора «Тирпиц» капитан первого ранга Топп взял Больхена под руку:

— Как вам нравится эта фраза: «Просим раз и навсегда положить конец доставке?», — иронически улыбаясь, спросил он. — Ох, эти куриные мозги берлинских стратегов! Чем интересно, по их мнению, мы сделаем это? Кораблей мало, в море выходить нельзя, топлива не хватает. Меня даже в док не могут решиться поставить, — признался он. — А на корабле сотни неполадок.

— Днем тридцать первого декабря я принес фюреру первое сообщение о действиях немецкой эскадры, — продолжал свой рассказ Кранке. — В сообщении, переданном штабом руководства войной на море, говорилось: «Находящаяся вблизи каравана наша подводная лодка доносит: «Тяжелые крейсера «Лютцов» и «Хиппер» вступили в бой с охранением конвоя, потопили его и сейчас атакуют транспорты».

— Прекрасно, Кранке, — сказал Гитлер, потирая руки. — Держите меня в курсе всех новостей.

Чуть позже командир той же лодки передал второе короткое, но достаточно выразительное сообщение: «Я вижу только красный цвет!» Мы с Путтхамером немедленно доложили его фюреру.

Рождественская ночь выдалась морозной и ясной. Мягкий лунный свет обливал покрытые снегом кроны могучих деревьев, и от них на аллеи падали длинные тени. Синевато мерцали под луной заснеженные поля. А дальше чуть в темноте угадывались поросшие лесами склоны Альп. Вдоль дорог, ведущих к Берхтесгаденскому замку, горели разноцветные лампочки иллюминации. Они выхватывали из темноты то стоящую на постаменте бронзовую статую, то край массивной скамьи, то четкий заячий след на снегу. Было тихо и торжественно.

К парадному подъезду замка сопровождаемые охраной одна за другой подкатывали длинные черные машины. Высшие сановники рейха Гиммлер, Риббентроп, Геббельс, любимец фюрера министр военной промышленности Шпеер прибывали в ставку, чтобы поздравить рейхсканцлера с наступающим Новым годом.

В огромной, отделанной зеленым мрамором столовой стояла украшенная игрушками и фонариками елка. Фюрер лично встречал у входа прибывающих гостей. На нем был черный фрак с накрахмаленной манишкой. Еще издали было заметно, что у него великолепное настроение. Он радостно возбужден.

— Достигнута приятная неожиданность, — рассказывал Гитлер каждому входящему. — Потоплен большой конвой, идущий в Россию. Сегодня же в новогоднюю ночь мы сообщим эту новость немецкому народу.

В большое, на всю стену окно столовой виднелись огни горящих вдоль аллей плошек. Официанты обносили гостей бесчисленными блюдами с яствами: гуси, бычьи головы, молочные поросята, жареная форель. Для вегетарианца фюрера специальные салаты. Даже в новогоднюю ночь он не пил ничего, кроме вишневого сока.

— С Новым годом! — поднялся Геббельс, держа хрустальный бокал в детски маленькой руке. — Это будет год нашей окончательной победы! Зиг хайль!

В камине полыхали, потрескивая, поленья, распространяя смолистый аромат и отбрасывая на потолок скачущие тени. Фюрер и его соратники толковали слова последнего сообщения: «Я вижу только красный цвет!»

Гиммлер был убежден, что такая фраза не может означать ничего другого, как то, что потоплен целый караван с военными грузами.

— Это большой успех, мой фюрер, — вторил «железному» Генриху Риббентроп.

— Спросим лучше у моряка, — предложил Гитлер. — Кранке, что означает «вижу красный цвет» на языке подводников?

— Я думаю, мой фюрер, что на всех языках это означает одно и то же — гигантский пожар.

— Спасибо, Кранке. В таком случае, друзья, я поднимаю тост за успех наших доблестных моряков.

— Что-то никто из них после Кранке не захватывает для рейха куриные яйца, — пошутил Шпеер. — Может быть, стоит, мой фюрер, послать его в очередной набег?

Фюрер и все сидевшие за столом весело засмеялись. Сейчас, в такую ночь, когда от шампанского приятно кружилась голова, никому не хотелось думать о неудачах на восточном фронте, об окружении шестой армии Паулюса, о контрнаступлении русских. С минуты на минуту поступит доклад из штаба руководства войной на море с подробностями боя.

В столовую широко распахнулась дверь — и вошел хор малышей. Мальчики в коротеньких штанишках с длинными, как у ангелочков, волосами, девочки в голубых шелковых платьях до щиколоток и белых туфельках. Чистыми и звонкими голосами они трогательно запели рождественскую песнь «О, Танненбаум»:

Но ожидаемого сообщения почему-то все не было и не было. Первым не выдержал фюрер.

— Кранке, почему нет никаких известий от кораблей? Узнайте, в чем дело, — раздраженно обратился он ко мне.

— Эскадра идет обратно, — доложил я через несколько минут, связавшись с дежурным адмиралом из штаба руководства войной на море. — Но должна хранить полное радиомолчание.

На какое-то время мое разъяснение успокоило нетерпение фюрера. Действительно, зачем дразнить «томми» с их мощным флотом и открывать свое место?

Кранке передохнул, пододвинул Больхену коробку с табаком, закурил сам. Потом продолжал:

— Массивные и тяжелые, как и все в этом замке, часы на стене отбили два часа ночи. Теперь Гитлер лично запросил штаб руководства войной на море. Но там по-прежнему ничего не знали и ждали сообщений.

Я ушел к себе, но спать не ложился. Чутье подсказывало мне, что с атакой конвоя что-то не так. Капитан первого ранга Путтхамер безотлучно находился в приемной. Томительно тянулись бессонные часы. Давно разъехались гости. Наступило первое утро нового, 1943 года. В огромном незашторенном окне забрезжил тусклый зимний рассвет. Несколько раз Гитлер пытался уснуть, но так и не сомкнул глаз. Дважды он запрашивал Берлин. Морское командование будто воды в рот набрало. «Сообщений от командующего эскадрой вице-адмирала Кюмметца пока нет». Вот и весь ответ.

Гитлер включил специально для него изготовленный фирмой «Телефункен» большой приемник. Вспыхнула шкала. Послышался треск разрядов. Он повернул ручку настройки — и в эфир внезапно ворвался ликующий голос лондонского диктора: «Передаем сообщение британского адмиралтейства. Большая победа над превосходящими силами врага. Вчера на рассвете немецкая эскадра в составе «карманного» линкора «Лютцов», тяжелого крейсера «Хиппер» и шести эскадренных миноносцев совершила нападение на слабо защищенный караван JW-51B, следовавший с грузом в Мурманск. Бесстрашная атака наших эсминцев под командованием кептена Шербрука заставила врага отступить. Весь караван благополучно без потерь достиг места назначения. Один эсминец врага потоплен. Крейсер тяжело поврежден. Адмиралтейство сожалеет о потере эсминца „Акейтес“».