Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 6

«Фронт» — хорошая, смелая пьеса. Она заставляет читателя — и еще более заставит зрителя — думать о том, что судьба родины в наших руках и что одни и те же руки могут спасти или погубить ее.

Читатель и зритель пьесы скажут себе словами Гайдара:

«За это мне и попало так, что всю жизнь буду помнить, — правильно попало» (а каждый честный человек, безусловно, так и скажет). Пьеса сыграет большую роль и нашей борьбе за победу.

Открытая критика недостатков Красной Армии идет от нашей силы. Читатель и зритель понимают, что талантливый Огнев, храбрые артиллеристы, отважный Сергей Горлов — они подлинные представители героической Красной Армии, — им принадлежит победа.

1942

Для меня 25-летний юбилей «Бойца РККА» (бывший «Красный воин») есть в некотором смысле и собственный праздник: 22 года тому назад я, юноша, начинал как газетный работник на маленьких, но живых страницах «Красного воина». Я был тогда политработником в рядах XI Особой Краснознаменной армии, только что проделавшей поход из Астрахани через Махач-Кала, Баку и Тбилиси к Батуми.

Сергей Миронович Киров остался в Баку. В Тбилиси пришел с нами незабвенный Серго Орджоникидзе, — сталинский комиссар, как мы его называли. Он был душою армии и душою нашей газеты, за которой следил, как за строевой воинской частью, — любовно и строго.

Он требовал от газеты теснейшей связи с жизнью армии.

— Посмотрим, что у нас сегодня в армии, — говорил Орджоникидзе, разворачивая газету. — Ученье?.. Так, отлично! Огороды? А почему-то нет партийной жизни?.. Нет хроники из частей? Что, разве телеграф не работает? А ну, дайте к телефону редактора!..

Жизнь армии должна была, пусть кратко, ежедневно находить свое отражение в газете. Этого Орджоникидзе требовал неукоснительно и не принимал во внимание никаких объяснений.

Я вспомнил этого человека-богатыря, чистейшего и пламенного ученика Ленина и стойкого сталинского сподвижника не случайно.

XI Особая Кавказская армия, в том числе и «Красный воин», предок «Бойца РККА», многим обязаны покойному Серго Орджоникидзе. Он учил нас работать по-ленински, по-сталински.

1943

Повесть Н. Емельяновой «Хирург» вызвала страстные споры читателей. И немудрено; повесть отлично написана и читается с большим интересом, тем более что тема ее принадлежит к тому разряду «животрепещущих», которые привлекают читателя и малоизвестностью материала и чрезвычайной его остротой.

Книга Емельяновой — одна из первых попыток дать художественный портрет советского врача.

Н. Емельянова ограничивает жизненный мир своих персонажей рамками госпиталя и вопросами техники врачебного искусства. Законно ли это? В некоторых случаях — да. Но в данном (где, даже судя по заглавию, рисуется портрет Врача — с большой буквы) это оказывается неверным.

Книга начинается с того, что ассистент знаменитого хирурга Петра Александровича — Семен Иванович — внешне подражает во многом своему шефу, потому что он, как и все в госпитале, влюблен в него и хотел бы походить на него и еще больше хотел бы обладать его исключительным мастерством, что пока не удается.

Петр Александрович действительно делает в книге несколько замечательных операций. Они описаны скупым и выразительным языком зрелого художника, от которого ничто не ускользает, даже «обломки живой шелково-блестящей кости» раненого — деталь, подсмотренная пытливым и свежим взглядом.

Но Семен Иванович, хоть и не сразу, тоже делает очень хорошую операцию. Вообще видно по всему, что он неплохой врач.

И, окончив повесть, вы так и не можете сказать, положа руку на сердце, — чем же собственно так уж силен Петр Александрович и чем слабее его Семен Иванович. А не можете вы этого сказать потому, что не знает этого и сам автор. Он не вводит нас в глубины хирургического искусства, в его сокровенное «тайное-тайных», что в данном случае совершенно необходимо.

Это важно прежде всего потому, что герои, прикованные автором к операционному столу, могут себя выразить только в своем искусстве, больше им нечем себя выразить, а книга должна была раскрыть нам творческую лабораторию врача-художника, врача-мыслителя. Но, заключив своих героев в узкий мир госпиталя, автор пишет их, как семейный портрет, на одном фоне, в один и тот же рост, как бы по очереди, одного за другим, а не в зависимости от важности их связи с главным героем. Автор вкладывает в каждую фигуру одинаковые старания и мнительность отделки, не деля их на фигуры первого и второго значений, что само собой случилось бы, действуй герой в живой многообразной жизни.

Холодный, строгий Петр Александрович здесь не менее важен, чем доктор Тихонова, сестра Ивановская, румяная Дуняша или старый пьяница санитар Фролов. Симпатии читателя поэтому распределяются между всеми, кто самоотверженно борется за жизнь — и врачами и ранеными. И именно они, раненые, становятся, вопреки намерениям автора, если судить о них по заглавию и намекам начальной главы, центральными героями повести. И истребитель танков Калинушкин, и умирающий Лосев, и летчик Звягинцев, и Песков, и майор без имени — все они выглядят гораздо богаче, ярче, гораздо живее и человечнее, чем те, кому в основном уделено наибольшее внимание: хирург и его ассистент. Они выглядят живее и ярче потому, что из-за стен госпиталя они принесли с собой впечатления практической жизни, жизненную борьбу и свой успех в ней, они не только раненые, — это их состояние временное — они прежде всего воины, деятели, строители.

Читателям, несомненно, хотелось, чтобы «им яснее открывалось то настоящее, удивительное богатство знания, опыта, ума, наблюдательности, умения видеть человека насквозь, — что касалось одинаково и физической и духовной организации человека, которым владел Петр Александрович, отдавал все любимым своим ученикам и не беднел от этого». Так говорит автор на пятой странице повести, и, конечно, читатель полагает, что он-то уж во всяком случае будет одним из этих любимых. Но он ошибается и; в этой своей надежде. Романа о хирурге у Н. Емельяновой не получилось, к сожалению… Вышел великолепный очерк, посвященный самоотверженному служению людям.

Чудесный язык Н. Емельяновой, строгий и зрелый, ее острый глаз, ее умение цепко и умно запечатлевать и переживания и вещи — все устремлено на то, чтобы только описать происходящие явления, а не объяснить их духовную сторону.

Не строя своего произведения в глубину, а лишь водя нас, как умный и наблюдательный гид, по палатам Н-ского госпиталя и попутно рассказывая обо всем, что встречается на пути, автор, правда, доставляет нам огромное наслаждение знанием того, о чем рассказывает образным языком — таким приятным в сравнении с тем, какой ежедневно приходится слышать, — и огромной покоряющей любовью к людям: и тем, которые лечат, и тем, которые лечатся, — и мы не без сожаления покидаем повесть.