Алексей Горбачев - Сельская учительница

— Он чудаковат, — с нежностью говорила о парне Зина Солнышко. — Он увлечен математикой и больше ничего не замечает. Я даже сама первая поцеловала его…

Валентина рассмеялась.

— Теперь осталось предложить ему быть твоим верным супругом…

— Я, кажется, так и сделаю, — серьезно ответила Зина. Она гордилась тем, что получила назначение в новый город, которого еще нет на карте, о котором только нынешней весной стали говорить и писать в газетах. Над ее кроватью и сейчас еще висит рядом с портретом Галины Улановой фотография палаточного городка в степи. Зина посылала письмо в комсомольский штаб стройки. Ей ответили телеграммой: «Приезжай ждем нетерпением». Эту телеграмму девушка тоже приколола над кроватью и восхищенно говорила: «Видите, меня ждут, и как? Нетерпением!» Но всем было известно другое: Зина радовалась назначению потому, что большой город, куда ехал Виктор Марченко, и новый, еще не построенный, расположены близко, километрах в двадцати друг от друга. И Зина, конечно, верила: они часто будут встречаться с Виктором.

— Вот и кончено — разъезжаемся, — тихо говорила она. — На душе как-то грустно… Сколько прожили в этой комнатке… Знаешь что, Валечка, давай договоримся писать друг дружке, писать обо всем, что бы ни случилось с нами.

— Ну конечно же, Солнышко ясное, будем писать. Пусть никогда не забывается наша хорошая студенческая дружба.

Валентину встретили на автобусной остановке.

— Здравствуй, Валечка. Спасибо, родная моя. Все твои телеграммы получила. Очень я рада за тебя. Рада, что ты умница, отличница, рада, что приехала, — обнимая, говорила Зоя Александровна. Ее широкое, почти безбровое лицо, голубовато-серые глаза были озарены по-матерински доброй и счастливой улыбкой. — А ну-ка, ребята, берите чемодан, — обратилась она к двум паренькам, пришедшим с ней к автобусу.

Почти все воспитанники детского дома уехали на лето в лагерь, а на зимних квартирах теперь хозяйничали плотники, штукатуры, печники. Строителям помогали ребята из старших групп. Зоя Александровна вернулась из лагеря, чтобы посмотреть, как идет ремонт, но главное — ей самой хотелось встретить Валентину, свою любимицу.

— Ты посмотри, отец, кто к нам приехал! — сказала она, вводя гостью в небольшой флигелек, стоявший в глубине детдомовского двора.

— Валя! — радостно крикнул хозяин. — Подходи, подходи. Дай-ка я посмотрю на тебя, красавица.

Валентина подбежала к нему, прижалась щекой к его колючей щеке.

— Здравствуйте, дядя Гриша!

— Ставь, мать, на стол вина заморские, закуски царские. Пировать будем по случаю приезда будущего министра просвещения, — весело говорил он.

Дядя Гриша был общим любимцем ребят. Валентина хорошо помнит, как весной 1944 года его привезли без ног из какого-то далекого госпиталя.

Перед войной Григорий Иванович Викторов окончил физкультурный институт. Тогда он был сильным, ловким парнем — знаменитым в городе волейболистом и чемпионом по прыжкам в высоту. С первого дня Отечественной войны Григорий Иванович ушел на фронт. И куда только ни бросала его суровая солдатская судьба. На его широкой груди уже не осталось места для орденов и медалей.

Однажды, возвращаясь из немецкого тыла с захваченным «языком», Григорий Иванович подорвался на мине.

Боевые друзья-разведчики принесли раненого командира на полковой медицинский пункт. Военные врачи спасли ему жизнь, но ноги пришлось ампутировать.

Понятно, безногий физкультурник уже не физкультурник. Здесь, в поселке, он быстро овладел искусством сапожника-модельера, работал в мастерской промкомбината. И многие районные щеголихи носили изделия рук его — удобные, красивые туфельки, по прочности и изяществу не уступавшие продукции столичных мастеров.

Жили Викторовы тут же, во дворе детского дома, в деревянном флигельке, и дядя Гриша чуть ли не все свое свободное время отдавал ребятам. Он сохранил в памяти много интереснейших историй из фронтовой жизни, и любознательная детвора, особенно мальчишки, затаив дыхание, с раскрытыми ртами слушали бывалого человека. Правда, дядя Гриша вносил в свои рассказы домыслы, всякий раз «творчески» их обрабатывал, но этого не замечали внимательные и благодарные слушатели.

Дядя Гриша был непререкаемым авторитетом в роли судьи на спортивных соревнованиях. В детском доме он сколотил волейбольные команды — мальчиков и девочек, учил ребят играть в шахматы и всегда радовался успехам своих питомцев.

— Ну, Валечка, пока мать будет занята приготовлением стола, садись да расскажи о своих успехах, — предложил дядя Гриша.

— Положим, она уже не Валечка, а Валентина Петровна, — с улыбкой поправила мужа Зоя Александровна.

— Да, да, Валентина Петровна, — подхватил он. — Скажи, пожалуйста, как быстро время летит. А ведь я помню Валю совсем маленькой, еще в школу не ходила, а теперь учительница!

Сразу после обеда дядя Гриша уехал на своей трескучей мотоколяске на рыбалку, уверяя, что нынче вечером угостит Валентину Петровну (он так и сказал — Валентину Петровну) отличной ухой и сазанчиками.

Валентина и Зоя Александровна остались вдвоем. И потекла, потекла нескончаемая беседа. Зоя Александровна озабоченно говорила о будущей работе Валентины, советовала, что нужно купить в первую очередь из одежды и обуви. Слушая эти по-матерински заботливые советы, Валентина жалела, что не удалось получить назначение в этот район, поближе к детскому дому, к Зое Александровне.

Потом они листали альбом с фотографиями, и перед Валентиной шаг за шагом проходила вся ее жизнь в детском доме. Многое было забыто — выветрилось из памяти, другое виделось ей очень смутно, как сквозь туман. Вот Валентина увидела себя совсем маленькую, в трусиках, в майке — она делает утреннюю зарядку. Вот они, дошколята, высыпали во двор — хохочут. Кончилась война, все неудержимо шумели, кричали, пели. В поселке, за воротами, тоже было шумно и весело: гремела музыка, слышались песни. Воспитательница объяснила, что в далекой Германии наши солдаты добили фашистского зверя… Этот зверь казался Валентине косматым чудищем, страшным-престрашным Соловьем-разбойником, с которым сражался когда-то сказочный Илья Муромец…

После Дня Победы в детский дом все чаще приезжали родители — счастливые мамы, увешанные орденами папы — и увозили домой сыновей, дочерей. Однажды за подружкой Валентины Лорой Рязановой приехал дедушка — генерал, — седой, усатый, добрый. Лора звала Валентину с собой: дескать, поедем к нам, дедушка хороший, он обижать не будет. Валентина не согласилась ехать с дедушкой-генералом. Пусть он хороший, добрый, пусть подарил ей красивую коробку, полную конфет: она ждала своих — папу и маму — и верила, что они обязательно приедут за ней, они просто заняты или живут очень далеко.